Алека Вольских - Мила Рудик и загадка Сфинкса
Обитал в этой долине Белый Единорог — существо древнее и мудрое. Его могущество и чистота были столь велики, что даже земля питалась ими, потому и не могло никакое зло существовать на ней.
Белый Единорог был, загадкой для обитающих в долине людей. Мало кому довелось видеть его, но все они верили, что только светлая сила Единорога оберегает их от бед.
Однажды на землях Таврики разгорелась война. Только этой долины не коснулись ни кровопролитие, ни смерть, ни ужасное черное колдовство, которое страшнее смерти. Но жители долины боялись, что рано или поздно и их, так или иначе, коснется черная тень войны. И чем сильнее сгущались темные тучи на небе вокруг долины, чем отчетливее становились жуткие вопли и сменяющая их зловещая тишина, тем больше страха рождали сердца живущих в долине.
И вот как-то в долину пришел человек — воин. Он был слаб, словно под воздействием могущественного заклятия, высасывающего из него по капле все силы. Увидев, что здешних жителей совсем не тронула беда — они были по-прежнему здоровы и сильны, и их было много, — он поведал им, что силы добра ослабевают и нужна их помощь, ведь все они живут в одном мире и должны вместе противостоять злу. Он умолял их прийти на подмогу.
Но жителей долины просьба пришельца повергла в ужас. Они привыкли жить в безопасности, дорожили ею больше всего на свете и решил и, что их жизни им дороже чем жизни их соседей. Они прогнали чужака, даже не посмотрев, что прогоняют обессилевшего, едва живого человека, — настолько очерствели их сердца.
И тогда случилось то, чего никто из них не ожидал. В своем страхе они забыли, почему их земля священна, стали принимать свою безопасность как нечто само собой разумеющееся. Никто из них не вспомнил о хранителе долины.
Но в тот самый момент, когда черствость и жестокость поселились в их душах вслед за страхом, и они прогнали человека, молившего их о помощи, — им явился Белый Единорог.
Он был прекрасен, а от его рога исходило ослепительное сияние. Они услышали голос, который словно шел отовсюду, но было ясно, что принадлежит он Белому Единорогу, хотя все видели, что он не говорил, а только смотрел на них. Голос сказал:
«Эта долина долгое время была для вас мирным и надежным приютом, поскольку никакое зло не могло ступить в мои владения. Сегодня то, от чего я так долго охранял эту землю, родилось здесь, и я больше не могу оставаться в долине. Я покидаю вас, потому что не в моих силах очистить долину от зла, порожденного человеческим сердцем. Сотворенное человеком может исправить только человек».
Жители долины были так ошеломлены, что не могли сказать ни слова. Они молча, с еще большим страхом за собственные жизни, окончательно овладевшим их сердцами, смотрели, как Белый Единорог уходит из долины. Растаял свет, исходящий от его рога, и тогда черные тучи сошлись на небе над долиной.
Очень скоро и этой земли коснулась война. Но война окончилась, а люди один за другим покинули долину, потому что зло родилось здесь и больше не уходило: оно пожирало живых, отправляя их в Царство мертвых, и никто не знал ни имени его, ни лица, ни возможности противостоять ему. Казалось, что зло ныне источала сама земля — та, что прежде была священной.
— С тех пор это место считается проклятым, — в заключение сказала Улита. — Те, что время от времени уходят в Долину Забвения, никогда больше не возвращаются. Никто не знает, куда они исчезают. В Долине не растут цветы и не слышно пения птиц, словно нет здесь ничего живого.
— А зачем же люди туда уходят, если никто не возвращался? — спросила Кристина.
— Говорят, что жители Долины без войн, болезней и других бедствий нажили огромное богатство. Когда они ушли, то бросили его здесь, в пещерах, как и другое свое имущество, потому что на всем лежал отпечаток проклятой Долины. Но желающие отыскать спрятанные сокровища во все времена находились. Правда, в преданиях сказано, что кому-то из жителей Долины удалось забрать с собой единственную вещь, которой не коснулось зло, — Священную Кровь Единорога.
— А что это? — вновь спросила Кристина.
Но на этот раз Улита почему-то не ответила. Она вдруг оторвалась от созерцания мертвой земли и бросила странный взгляд на Милу. От этого взгляда Мила почувствовала себя так, словно и в том, что случилось с жителями Долины Забвения много веков назад, каким-то непостижимым образом тоже была виновата она.
— Нам пора возвращаться, — сказала Улита, отводя глаза.
* * *Еще две недели сентября прошли довольно сумбурно, но за это время студенты окончательно отошли от летних каникул и с головой погрузились в учебу.
— Ничего не понимаю, — негодовал Ромка, когда в один из последних сентябрьских дней, согретых теплыми лучами бабьего лета, они вышли из кабинета антропософии. — Альбина с начала года еще ни разу не поставила мне оценку выше «Геркулеса».
— А я не понимаю, почему это тебя так расстраивает, — отозвалась Белка, как всегда едва поспевая за друзьями и на ходу застегивая молнию на сумке. — «Геркулес» — означает «хорошо». Отличная оценка! Чем ты недоволен?
Ромку от брезгливости даже передернуло.
— Отличная оценка? С ума сошла? — возмущенно воскликнул он. — Это для кого-то другого она, может быть, и отличная, — он многозначительно скосил глаза на Белку, — а для меня — это унизительная оценка. По остальным предметам у меня ниже «Льва» не бывает.
— Неправда! — с азартом подпрыгнула Белка, уязвленная Ромкиными намеками. — У профессора Лирохвоста ты ни разу не получил ни «Льва», ни «Единорога». Он ставит тебе только «Геркулеса», так же как и Альбина.
— Нашла с чем сравнивать, — начинал закипать от раздражения Ромка. — Я эту нотную грамоту, знаешь, где видел? Вместе с твоим Лирохвостом.
Белка остановилась.
— Не смей так говорить о профессоре Лирохвосте! — нахмурившись, воскликнула она.
Ромка обернулся к Белке и окинул ее снисходительным взглядом.
— А то что? — едко спросил он. — Забросаешь меня дудочками?
У Белки вдруг все лицо сощурилось, и губы стали странно подрагивать. Миле показалось, что она сейчас заплачет от обиды — кажется, шутки о профессоре Лирохвосте и дудочках Белка принимала слишком близко к сердцу. У Ромки глаза странно округлились.
— Э! Эй-эй! Ты это… Не вздумай реветь, — строго сказал он.
Белка громко шмыгнула носом.
— А я и не собиралась, — с гордым видом сообщила она, вскинув подбородок.
— Ни слова больше не скажу о твоем Лирохвосте, — сумрачно заявил Ромка, когда они двинулись по коридору дальше. — Раз он для тебя важнее чем проблемы твоих друзей…
Белка растерянно заморгала, уставившись на Ромку с открытым ртом. Мила не выдержала и усмехнулась. Она, конечно же, понимала, что ее приятель пытается надавить на Белкину совесть, чтобы та чувствовала себя виноватой. Но, по сути, выходило — переворачивал все с ног на голову. Мила давно заметила, что Ромка умеет манипулировать теми, кто слабее и простодушнее его. Правда, вреда обычно от этого не было, и, в конце концов, никаких корыстных целей Ромка не преследовал. Просто такой уж у него был характер. А кто без недостатков?
— Успокойся, Белка, — улыбаясь, сказала Мила. — Нет у него никаких проблем.
Ромка посмотрел на Милу и, заметив, что она разгадала его маленькую хитрость, выразительно скривился. Но соглашаться не стал.
— А «Геркулес» на «Геркулесе» сидит и «Геркулесом» погоняет — это не проблема? — спросил он.
Мила прыснула со смеху.
— Нет… ой, не могу… — сквозь смех сказала она. — Это не проблема. Это скороговорка.
Тут уж засмеялась и Белка.
— Смешно, да? — насупился Ромка. — Ну, смейтесь, смейтесь.
— Ромка, перестань, — одернула его Мила. — Ну чего ты раскипятился? Ты, конечно же, не заметил, но Альбина не только тебе такие оценки ставит. Она в этом году еще никому «Льва» не поставила. Наверное, считает, что мы не дотягиваем до «наивысшего уровня мастерства». А «Единорога» она тебе не ставит, потому что ты теорию совсем не читаешь. — Мила пожала плечами. — Я тоже ни разу в этом году «Основы Антропософии» с полки не сняла. И выше «Геркулеса» ни разу не получила. Вернее, «Геркулеса» я только один раз получила. Моя постоянная оценка — «Насос», то есть, «удовлетворительно».
— А если судить по моим оценкам, — вступила в обсуждение Белка, — то меня можно смело переименовывать в Андромеду. Но я не жалуюсь. Андромеда, между прочим, замуж за прекрасного принца вышла… тьфу… — подражая Берти, выдала Белка, — за прекрасного Персея. Так что я небезнадежна.
Мила и Ромка засмеялись, и Белка последовала их примеру.
К Виляющему коридору, ведущему к кабинету тайнописи, друзья подошли в отличном настроении, весело болтая и обсуждая свои оценки по другим предметам. Наверное, они в таком же прекрасном расположении духа дошли бы и до кабинета тайнописи, если бы из-за поворота, которых в Виляющем коридоре было предостаточно, не возник песочно-золотой сфинкс. От устремленного на них лилового взгляда ребята разом остановились.
