Эдуард Веркин - Большая книга ужасов. 1
– Эй, Горох, – позвал я, – а что с младшим-то братом сделалось? Жив остался?
– Жив, – остановился Горох. – В первую ночь, как он к дядьке переехал, случилось так. Он уснул, а потом вдруг проснулся. Открыл глаза, смотрит, а на тумбочке рядом с ним кошка белая сидит. Младший стал на эту кошку смотреть и никак понять не может, то ли кошка это, то ли старуха, то ли кошка, то ли старуха. И чем дольше он смотрел, тем больше ему казалось, что это все-таки старуха. И вдруг это существо, что на тумбочке сидело, и говорит: живи пока. Но ко мне больше не суйся. А сунешься – все сначала начнется.
Горох двинулся дальше. Когда он дошел до середины реки, я снова его окликнул.
– Горох, – позвал я. – А ты откуда все это знаешь?
Горох улыбнулся и засучил правый рукав. Кожа на руке была сожжена и блестела. Это было видно даже издалека.
– Я третий брат, – сказал Горох. – Я остался жив.
Глава IV
Новоселье
Гостиная меня впечатлила. Она была выполнена в ультрасовременном стиле: пластик, стекло, металл какой-то блестящий, телевизор плоский из пола торчит. Кресла глубокие кожаные. Диван оранжево-голубой, немецкий, наверное. На стене гобелен – закованный в броню рыцарь поражает копьем языкастого дракона. Красота. И старинный, вероятно, дорогой. Видимо, сгоревший бизнесмен был человеком со вкусом. Я подумал, что вся эта история с проклятьем, превращениями и сжиганиями в бане никак не вяжется с этой гостиной и телевизором. Вполне может быть, что этот Горох просто местный дурачок. В каждой деревне должен быть дурачок, таков обычай. Возьми любую ролевку – там и то в каждой деревне дурачок, сидит на углу, слухи распространяет, подорожником жеваным торгует, а тут настоящее село.
Правда, гостиную несколько портил пустой аквариум с высохшими рыбами, но это ничего, аквариум можно и перезапустить.
И еще гостиную портили наши узлы с вещами. Они валялись в самом центре большого синего ковра и никак не вязались со всей обстановкой. Вообще-то это были еще не все наши вещи, солидная часть барахла должна прибыть в конце недели, пока же мы собирались довольствоваться тем, что привезли на грузовике.
Я пнул ближайший мешок и свалился в кожаное кресло, решив немножко посидеть, подумать об услышанной истории, да и просто понежиться. И только я погрузился в пахнущие дорогой кожей глубины, как со второго этажа спустилась матушка. В руках у нее была карликовая сосна в деревянном корытце. Бонсай. Наш папахен сильно уважал бонсай. Мать оглядела гостиную, подошла к телевизору и поставила на него кадку с сосной.
– К этому дереву будут комары слетаться, – сказал я.
– Комариные укусы повышают иммунитет, – заметила мать. – Гриппом болеть не будешь.
– Я и так никогда не болею…
Матушка достала из аквариума сухую рыбку, понюхала.
– Где болтался? – спросил она. – Только приехали, как сразу куда-то убежал!
– Исследовал местность, – соврал я. – Тут интересно…
– Отец говорил, рыбалка здесь отличная, – сказала мать и бросила мумифицированную рыбку обратно. – Караси-рекордсмены…
– Караси – это хорошо, – произнес я. – Слушай, ма, а кто тут раньше жил? Ну, в смысле в этом доме?
– А что? – матушка с удовольствием посмотрела вокруг. – Не нравится?
– Да не, нравится… Просто дом такой здоровенный, а никто не живет. Странно…
– Не знаю, кто раньше тут жил, но сейчас тут живем мы. Значит, это наш дом. У тебя, кстати, будет своя комната. И у Катьки. Вон по той лестнице на второй этаж. Бери свой компьютер и тащи давай.
– У меня нога болит, – снова соврал я, сам не знаю почему. – Бурсит застарелый…
– У тебя все время что-то болит, – сказала матушка, выбрала узел побольше и потащила вверх по лестнице.
Я вздохнул, проклял производителей громоздкой компьютерной техники и поволок коробки с железом наверх.
Моя комната была крайней по коридору. Рядом были небольшие комнаты для гостей, спальня родителей и комната Катьки. Я остановился перед дверью, опустил на пол коробки и достал из одной специально припасенную для такого случая штуку. Букву «М» (что означало «мужик») со специальной присоской. Я подышал на присоску и приладил ее к полированной двери. Затем вошел внутрь.
В комнате не было почти никакой мебели, только кровать и письменный стол у окна. Скорее всего, ее просто не успели обставить. От прежнего хозяина остался лишь плакат на противоположной от кровати стене. Волк с красными глазами, с клыками, шерсть дыбом. Вообще у меня были другие пристрастия, но этот плакат я решил не снимать, плакат мне, пожалуй, понравился. Он, правда, немножко отклеился, я взял скотч, отрезал два кусочка и прилепил нижние углы. Порядок.
Сунул коробки с компьютером в угол, потянулся с хрустом и с разбегу грохнулся на койку. И тут произошла странная штука. В тишине я совершенно явственно услышал мяуканье.
Мяу.
Густой, низкий звук.
Я вскочил с кровати и огляделся. И сразу же увидел. За окном сидела кошка. Белая. Даже, скорее, не белая, а какая-то бесцветная.
Кошка открыла пасть и снова мяукнула. Меня как-то неприятно поразило то, что в пасти у кошки я не заметил зубов. Красное отверстие, и все. Кошка положила лапу на стекло и повела ею вниз. Звук получился такой, как будто по стеклу провели гвоздем, от этого звука у меня заломило зубы и я даже зажмурился, а когда открыл глаза, кошки за окном уже не было.
Я кинулся к окну. Кошки не было видно. Я поднял раму и выглянул вниз.
Стена была совершенно отвесная и гладкая. Отщелкнув шпингалеты, я поднял раму до упора и высунулся наружу. Кошки не было. Зато я увидел дом соседки.
Сверху он выглядел совсем по-другому, сверху он выглядел как-то угрожающе. Дом будто тянулся в нашу сторону. Из стен его лезли какие-то длинные штуки, похожие на щупальца, сощурившись, я увидел, что это не щупальца, а просто засохшие ветки каких-то гибких деревьев вроде лиан.
Я задвинул окно, дернул за веревочку и затянул жалюзи. И тут я подумал, что кошка была какая-то ненормальная. Какая-то слишком приземистая, с толстыми кривыми лапами и крупной головой. Такой головой кошка могла запросто пробить стекло вместе с жалюзи. Но не пробила. И как она удерживалась за окном?
– Поздравляю, – сказал я сам себе. – Сначала тебя посетил безумец, затем тебя навестила белая кошка-мутант. Следующим будет Годзилла.[13]
Я засмеялся, но мне было совсем не смешно, от этого происшествия на душе остался какой-то мутный осадок, я хотел было заняться сборкой компьютера, но этот самый осадок мешал мне предаться любимому делу, поэтому я решил воспользоваться давно испытанным приемом – сбросить этот осадок еще на кого-нибудь. Кроме Катьки никого подходящего под рукой не было, поэтому я сразу направился к ней.
Катькина комната мало чем отличалась от моей. Кровать, стул, стол у окна, комод. Стены выкрашены в цвет незрелого лимона. Над кроватью миленькая акварельная картинка. Горы, озеро, снежные вершины. Рамка из розоватого теплого дерева. Красиво.
Катька занималась своей излюбленной деятельностью – собирала кукольный дом для своей тупой куклы Барби и ее дурацкого приятеля. Я вошел в ее комнату, пнул какую-то плюшевую розовую свинью и уселся на пол. Катька сразу же схватила свинью и стала ее качать на руках и утешать. Мне же она сказала:
– Придурок.
Я проигнорировал ее высказывание, схватил ближайшую пластиковую куклу, свернул ей башку и закинул под кровать.
– Чего тебе надо? – спросила сестра уже миролюбивее.
Этих девчонок надо держать в кулаке, дашь слабину – на шею сядут.
– Скажи мне, Катька, – спросил я. – Ты когда-нибудь с мальчиком целовалась?
– Нет… – растерянно протянула Катька.
– Это ты зря, – я мрачно улыбнулся. – Зря…
– Почему? – обиженно спросила Катька.
– Потому что ты скоро помрешь, – совершенно спокойным голосом сказал я. – Коньки отбросишь в северном направлении.
– Как это? – испугалась Катька.
– Так. Умрешь в расцвете лет. Ты кошку белую тут не видела?
– Видела… – прошептала сестра. – Она на крыше избушки сидела…
– Какой еще избушки?
Катька указала пальцем в окно.
– Это не избушка, – покачал головой я. – Это не избушка, это обитель зла. Понимаешь, там живет одна бабка. А она поклялась, что все девочки, которые будут жить в этом доме, умрут, не достигнув тринадцати лет…
– Врешь…
– Когда она была маленькой, ей тринадцатилетняя девочка выбила камнем глаз. И теперь она мстит всем тринадцатилетним девочкам. Смотри, на ночь окно закрой, а то белая кошка придет за тобой. Белые кошки гораздо страшнее…
Катька рванула в родительскую комнату. «Мама!» – орала она по пути. – «Мама!»
Через минуту в комнату вошли матушка и заплаканная Катька.
– Ты чего сестру пугаешь? – спросила матушка.
– Я? – удивился я.
– Ты, ты. Страшные истории ей какие-то рассказываешь…
– Страшные истории? Я ей просто сказал, что если она не избавится от прыщей, на нее ни один парень не посмотрит…
