Дмитрий Емец - Колесница призраков
– Интересно, что сами милиционеры чувствуют, когда гоняются за подростками? Неужели они не понимают: то, что они делают, отвратительно? – спросила Катя.
Ей, выросшей в благополучной дружной семье, где все по-доброму относились друг к другу, было непонятно, как могут здоровые нормальные мужчины хватать, бить, унижать и арестовывать других людей и не испытывать при этом ни стыда, ни жалости?
– У них приказ, а милиционеры не привыкли задумываться, что и почему. К тому же нас так старательно ищут, что они, наверное, думают, что мы опасные государственные преступники, – сказал Дон-Жуан.
– Все равно не понимаю, как подростки могут быть государственными преступниками! – упрямо заявила Катя.
– Представляю, сколько Дон-Жуанчиков и Федечек сегодня сцапают! – засмеялся Паша.
– Это точно. Зато тебя уж точно не спутают: таких толстунов, как ты, раз-два и обчелся, – согласился Федор.
Над соседними домами пролетел вертолет, с которого внимательно оглядывали все крыши. Опасаясь, что их сейчас засекут, «великолепная пятерка» уже схватилась за профессорскую кровать, чтобы перенести ее за трубу, но тут Маменька, никогда прежде не видевшая вертолетов, заинтересовалась устройством его заднего винта. Полтергейстиха была самым искренним образом восхищена и попыталась остановить винт, чтобы рассмотреть его. Но вместо того чтобы останавливаться, лопасти винта почему-то погнулись, а немного погодя отлетел и сам винт. Вертолет закружило в воздухе, и, оставшись без управления, он совершил вынужденную посадку на проезжую часть.
– Классно мы его! – восторженно завопил Федор.
– Это еще неизвестно, – отозвался профессор. – О крушении вертолета доложат Аттиле, Аттила поймет, что без дружественного нам полтергейста тут дело не обошлось, а где полтергейст, там, значит, и мы.
Ловушка быстро обрастала деталями. Некоторые важные узлы Егор снимал со старой маломощной ловушки. Например, с нее он снял герметичный контейнер для привидений и всю систему автономного питания, которую заново можно было изготовить только в промышленных условиях.
Часа в два проголодавшийся Паша отправил Маменьку на промысел, и она принесла здоровенный противень с пиццей, который, очевидно, стащила из ресторана.
– Воровать безнравственно! – сказал профессор. От пиццы, однако, не отказался.
– Надо выяснить, что происходит в городе. Мы уже давно не имели никаких сведений, – сказал Дон-Жуан, наблюдая с крыши, как по Садовому кольцу грохочет колонна бронетехники. Вначале, проминая асфальт, проехало несколько танков, за ними гусеничный тягач прокатил крупнокалиберную пушку, а замыкали колонну бэтээры.
– Я, пожалуй, пойду на разведку! – вызвался Федор и потянул за ремень автомат.
– А это тебе зачем? – встревожился профессор.
– На всякий случай, для самообороны. Стрелять я умею и разбирать автомат тоже. Я в школе у военрука любимый ученик, – сказал Федор.
Это было чистой правдой. Если у кого-то Федор и был любимым учеником, то только у физрука и военрука.
– Вот что, любимый ученик, автомат ты оставишь здесь! – решительно сказал профессор. – С ним тебя сразу обнаружат. И помни, что возле каждого подъезда теперь милицейский пост. Едва ты высунешь нос – тебя цап и сразу в автобус!
– Не волнуйтесь, я буду как ниндзя! Осторожен и неуловим! – пообещал Федор, неохотно отставляя автомат.
Он открыл железную дверь чердака (замок еще раньше из чистого любопытства сорвала Маменька) и спустился на площадку шестнадцатого этажа. Дверь одной из квартир была приоткрыта, и слышно было, как в ней на полную громкость работает телевизор. Федор подкрался ближе и услышал знакомый тенор диктора, который обычно читал информационные сводки в «Новостях»:
«Внимание! Разыскиваются пятеро несовершеннолетних преступников, обвиняемых в компьютерном похищении кодов наведения стратегических ракет. Это братья-близнецы Лопатины, Егор и Федор – четырнадцати лет, Екатерина Большакова – пятнадцати лет, Сергей Штукин, кличка Дон-Жуан – пятнадцати лет, Павел Колбасин – четырнадцати лет.
Им помогает профессор, доктор наук Фантомов Игорь Иванович, предположительно шпионящий в пользу блока НАТО. Призываем всех граждан оказывать посильное содействие в поиске государственных преступников. Если они успеют передать коды наведения Западному блоку, Россия окажется безоружной! Эти люди должны быть немедленно задержаны!
Если же сами разыскиваемые сейчас слышат нас, призываем их немедленно сдаться. Ребята, одумайтесь, это не игрушки! По вашей вине Россия может оказаться втянутой в Третью мировую войну!
Уважаемые телезрители, еще раз показываем вам их лица. Тем, кто располагает информацией о местонахождении преступников, будет выплачено вознаграждение в размере ста тысяч рублей».
«Ну и дела. Вот мы и прославились. Интересно, на какой фотографии у них я, а на какой Егор?» – подумал Федор.
А еще он подумал: как Аттила так хитро все подстроил, что теперь люди верят, что дети – государственные преступники. Еще бы – пятеро сопляков украли по компьютеру коды и по их милости вся страна оказалась на грани войны! Да теперь их всякий попытается схватить, даже одноклассники и те, попадись они им, выдадут.
«Тем не менее, – продолжал диктор, – президент заявляет, что наш ультиматум остается в силе. Если через четыре часа, ровно к восемнадцати ноль-ноль, другие страны не заявят о своей готовности признать выдвинутые требования, то наши вооруженные силы перейдут в решительное наступление, используя при необходимости все имеющееся вооружение, в том числе и ядерное».
Федор собирался уже отойти от двери, как вдруг чья-то тяжелая ладонь легла ему на плечо и стиснула так, что Федор даже скривился от боли.
– Ну что, попался, паразит! – услышал он знакомый голос.
Федор обернулся и увидел Двоерукина, парня тремя годами старше, который когда-то учился в их школе, а потом, вылетев из нее, угодил в строительное ПТУ, или, как его теперь называли, строительный колледж. Сейчас Федор вспомнил, что Двоерукин как раз живет в этом доме на последнем этаже. Раньше Федор побаивался Двоерукина, потому что тот водился с опасными компаниями, а вдобавок был качком и наращивал в спортивном зале мышцы с помощью железа, анаболиков и протеина.
– Ну ты, блин, герой! – заявил Двоерукин. – Сегодня про вас целый день телик трещит! Это твой братец, что ли, стащил коды ракет?
– Ничего он не воровал!
– Да уж, расскажи кому-нибудь еще! –хмыкнул Двоерукин. – Очень вы были бы нужны, если бы не коды! Ладно, хватит болтать! Говори, где твои приятели?
– А пошел ты! – сказал Федор.
Он попытался вырваться, но Двоерукин с легкостью заломил ему руку за спину. Все-таки между четырнадцатью и семнадцатью годами – огромная разница. Не отпуская Федора, Двоерукин вызвал лифт. Теперь ему всего лишь оставалось доставить Федора вниз и сдать патрулю у подъезда.
– Лучше говори, а то хуже будет! Все равно я получу вознаграждение! – просопел Двоерукин ему в ухо, и Федор почувствовал мерзкий запах из его рта. Двоерукин заламывал его руку все выше, и от боли Федору казалось, что рука вот-вот выскочит из плеча.
– Отпусти меня! Ничего я тебе не скажу! – кривясь от боли, прошипел Федор.
– Ага, щас! – фыркнул Двоерукин. – За тебя награда в сто тысяч полагается, а я тебя прямо вот так возьму и отпущу! Нашел дурака! Да я тебя еще и тресну, чтобы не рыпался!
Но треснуть Федора Двоерукин не успел. Поднимая кулак, он на мгновение ослабил хватку и тотчас поплатился за это. Федор немедленно врезал ему ногой по голени, а когда Двоерукин разжал руку, то добавил еще локтем по челюсти с разворота. Но свалить такого бычка, как Двоерукин, было непросто. Качок бросился на Федора, пытаясь сбить его с ног. Федор понял, что тогда ему уже не вырваться.
Не задумываясь, Федор сделал полшага вперед и ударил Двоерукина в солнечное сплетение. Как подрубленный, Двоерукин свалился на лестничную площадку. Федор озадаченно застыл над ним. Он и сам не верил, что свалил гиганта. На лестнице послышался топот, к ним бежали люди, привлеченные шумом.
Федор действовал хитро, как преследуемый зверь. Он метнулся к лифту и, нажав на кнопку «ход», направил пустую кабину вниз, а сам, стараясь не производить шума, кинулся к чердаку.
– Сержант, здесь какой-то парень лежит, – услышал он басистый голос и понял, что милиция уже прочесывает подъезд, этаж за этажом.
– А где остальные?
– Кажется, вниз поехали!
– Сообщи по рации, чтобы их перехватили. А сам оставайся наверху! И надень на всякий случай на этого наручники.
Осторожно закрыв за собой дверь, чтобы она не звякнула, Федор выскочил на крышу.
– Колбасин, зови свою Маменьку! Нас засекли! – громко крикнул он.
Когда несколько минут спустя преследователи появились на крыше, на ней уже никого не было, только валялся пустой поднос из-под пиццы.
