Эрин Хантер - Последняя глушь
— Великие медвежьи духи! — прорычал Токло. — Вы что, все сговорились против меня?
Ворча от досады и злости, он огляделся и заметил небольшое углубление под корнями дерева, росшего неподалеку. Хромая, Токло подошел к укрытию и, втиснувшись в берлогу, устало уронил морду на лапы и тут же провалился в сон.
Его разбудила вода, капавшая прямо на нос. Сонно моргая, Токло поднял голову и увидел, что в лесу стоят серые предрассветные сумерки. Вода капала с ветвей и листьев, но дождь прекратился.
Токло громко застонал. Все его мышцы протестующее заныли, когда он выбрался из-под корней и попытался встать. Стоило ему наступить на больную лапу, как острая боль пронзила все тело до самого позвоночника. Его шерсть вся пропиталась черной гадостью, капавшей из трубы, а от ее едкого запаха першило в горле. Даже ночной дождь не смог смыть с него эту мерзость!
— Не могу я никуда идти, — процедил Токло себе под нос. — Мне нужно отдохнуть.
Медленно, с трудом переставляя лапы, он вскарабкался на вершину большого камня и огляделся по сторонам. Сквозь деревья виднелась Черная тропа с протянутой над ней серебряной трубой, оттуда доносилось приглушенное рычание огнезверей. Больше кругом ничего интересного не было.
— Надеюсь, я не забрел на чужую территорию, — пробормотал Токло, вспомнив найденного вчера полуобглоданного кролика. Что если он очутился на земле того самого гризли, который прогнал его накануне? — Я ведь сейчас даже драться с ним не смогу!
Вскоре Токло задремал на вершине камня. Утреннее солнце, пробившись через плотную завесу облаков, скользнуло по ветвям над его головой. Вскоре шерсть Токло стала просыхать, и медвежонок немного согрелся. Около полудня он почувствовал себя настолько хорошо, что спрыгнул с камня и потерся боками о ствол дерева, чтобы избавиться от противной черной липучки, пропитавшей его шерсть. К счастью, высохнув на солнце, черная жижа стала отходить намного быстрее и легче.
Токло немного размялся и почувствовал, что ушибленная лапа уже не так болит. Наступать на нее стало гораздо легче, но он все еще не чувствовал в себе силы далеко идти. Поэтому, стараясь не отходить от камня, он до конца дня объедал ягодные кусты, росшие неподалеку. Но такая скудная пища не могла заглушить громкое урчание голодного желудка.
Когда настала ночь, Токло снова свернулся клубочком в тесной берлоге под корнями дерева.
— Это плохое место, — решил он перед тем, как уснуть. — Завтра я подышу себе что-нибудь получше.
Когда на следующее утро Токло проснулся, то сразу увидел, что небо над верхушками деревьев прояснилось, и лес ярко сияет в лучах солнца. Медвежонок был страшно голоден, но целый день отдыха и спокойная ночь вернули ему силы, и ушибленная лапа уже не болела, а только слабо ныла.
Заметно повеселев, он выбрался из-под дерева и пошел через лес, пока Черная тропа не осталась далеко позади. Обогнув густые заросли колючих кустов, Токло спугнул белку, грызшую орешек под корнями дерева, и одним быстрым ударом лапы сломал ей позвоночник. Подкрепившись, он окончательно выбросил из головы все тяготы прошедших дней.
— Я гризли! Я буду жить один и смогу сам о себе позаботиться!
Взобравшись на вершину горы, Токло побрел вдоль гребня, с удовольствием подставляя шерсть легкому ветерку.
— Вот такая жизнь мне по нраву! — решил он.
Скоро впереди замаячил конец горы. Токло уже предвкушал, что скоро увидит внизу огромную равнину. Наверное, там будут стаи гусей, кролики, а может быть, даже северные олени. Пасть у него мгновенно наполнилась слюной, а лапы зачесались от желания как можно скорее прыгнуть на дичь, применив на деле всю свою силу и ловкость.
Но когда гребень горы круто оборвался и перед Токло предстала лежавшая внизу земля, он застыл, как вкопанный. Да, как он и ожидал, до самого океана простиралась широкая долина, только, насколько хватало глаз, она была заполнена постройками плосколицых: здесь были низенькие берлоги с плоскими крышами и высокие башни на тонких металлических ножках. На вершине одной из таких башен ярко полыхал огонь. И повсюду лежали Черные тропы и металлические трубы, они соединяли между собой башни и берлоги и разбегались во все стороны.
Никакой дичи не было видно, лишь огнезвери рыскали по изуродованной земле.
Попятившись назад, Токло обернулся и посмотрел в ту сторону, откуда только что пришел. Может быть, стоит вернуться обратно?
«Лучше уж встретиться со свирепым гризли, чем спускаться к плосколицым!»
Но прежде чем он успел повернуть назад, над головой у Токло раздалось жужжание, и он увидел металлическую птицу, взлетавшую с дальней стороны равнины. Запрокинув голову, Токло проследил за ней глазами. Солнце ярко сияло на ее гладких блестящих боках. Птица летела низко и направлялась к полосе голой земли между подножием горы и ближайшими постройками плосколицых.
Внезапно внимание Токло привлекли движущиеся внизу точки. Два зверя сбегали вниз со склона горы, направляясь к берлогам плосколицых — один медведь был белым, а второй — черным. Металлическая птица летела прямо на них, громко стрекоча крыльями и выпустив когти.
— Нет! — взревел Токло. — Каллик! Луса! Берегитесь!
Забыв об усталости, о боли в ушибленной лапе и содранных в кровь подошвах, Токло бросился вниз навстречу своим подругам.
ГЛАВА XXVII
КАЛЛИК
Каллик и Луса всю ночь проспали в сухой пещере за кроличьими норками, а проснулись с рассветом. Выбравшись из пещеры, Каллик отряхнула песок со шкуры и посмотрела на Лусу, которая стояла чуть поодаль и сосредоточенно принюхивалась.
— Куда пойдем? — спросила Каллик.
Луса ненадолго задумалась, а потом призналась:
— Я не знаю. Мы так долго шли, что я уже не помню, в какую сторону улетела металлическая птица.
Каллик глубоко вздохнула и почувствовала знакомый запах моря. Лапы у нее загудели от желания поскорее бежать к далекому берегу.
— Мне кажется, нужно идти к океану, — сказала она. — Возможно, я ошибаюсь, но что-то мне подсказывает, что нам туда.
Глаза Лусы радостно просияли.
— Может быть, это Арктур послал тебе знак!
«Или меня просто зовет к себе лед», — подумала Каллик.
Но поскольку никаких других знаков у них все равно не было, они отравились к гребню горы.
Пока медведицы шли, над горами встало солнце. Мышцы у Каллик разогрелись, и она почувствовала прилив надежды: может быть, именно сегодня они, наконец, разыщут Уджурака!
Вскоре Каллик и Луса подошли к вершине горы, где им пришлось с трудом подниматься по груде осыпавшихся камней, которые разъезжались под лапами. Луса первой добралась до вершины и замерла, глядя на лежавшую внизу землю. Она стояла так неподвижно, что была похожа на фигуру медведицы, вырезанную из камня.
— Что там? — крикнула Каллик, поскальзываясь на камнях чуть ниже по склону.
— Ты не поверишь! — ответила Луса. — Я и сама не верю своим глазам!
Собравшись с силами, Каллик еще быстрее рванулась вперед и, пыхтя и отдуваясь, остановилась рядом с Лусой на краю обрыва. Стоило Каллик бросить взгляд на лежащую внизу равнину, как она инстинктивно заскребла когтями по камням, а ее сердце гулко забилось в груди.
Равнина, на которую они много дней тому назад спустились с Дымной горы, была полна жизни. Но сейчас перед медведицами расстилалась голая земля, пересеченная лентами Черных троп и испещренная берлогами плосколицых. И еще здесь повсюду виднелись странные постройки — то квадратные, то длинные и плоские, а иногда даже круглые или с торчащими из них металлическими палками. Все эти постройки были хаотично раскиданы по равнине или установлены в каком-то странном порядке, который был непонятен Каллик. За этим странным местом тускло сверкала река, пересеченная Черной тропой, а дальше тянулась подернутая дымкой территория, где высились берлоги плосколицых.
Каллик посмотрела на далекую полосу океана, и надежда умерла в ее груди — она была отрезана от льда.
— Если Уджурак здесь, то нам никогда его не найти, — в отчаянии прошептала она.
— Нужно попытаться, — упрямо возразила Луса. — Мы…
Ее прервало уже знакомое гудение и хлопанье, раздавшееся сверху. Металлическая птица, похожая на ту, что похитила Уджурака, пролетела над берегом и опустилась на дальней стороне стойбища плосколицых.
— Смотри! — завопила Каллик, когда птица скрылась из виду. — Наверное, в том месте у них гнездовье!
— Значит, оттуда и нужно начать поиски, — решила Луса и даже подпрыгнула от радости. — Бежим!
— Это далеко, — с сомнением заметила Каллик. — Придется перейти через реку.
— Об этом мы будем беспокоиться потом, когда спустимся! — отмахнулась Луса.
С этими словами она уверенно зашагала вниз по склону. Каллик не разделяла ее энтузиазма, однако молча шла следом.
