Клайв Льюис - Плавание «Утреннего Путника»
2. НА БОРТУ «РАССВЕТНОГО ПУТНИКА»
— А, вот и ты, Люси, — сказал Каспиан. — Тебя-то мы и ждали. Вот мой капитан, Лорд Дриниэн.
Темноволосый человек опустился на одно колено и поцеловал ей руку. Кроме него с ними были только Рипичип и Эдмунд.
— Где Юстас? — спросила Люси.
— В постели, — ответил Эдмунд, — и не думаю, что мы можем ему чем-нибудь помочь. Если пытаешься быть внимательным к нему, он только хуже делается.
— Между тем, — сказал Каспиан, — мы хотим поговорить.
— Клянусь Юпитером, это так, — воскликнул Эдмунд. — Прежде всего насчет времени. Прошел год нашего времени с тех пор, как мы оставили тебя как раз перед твоей коронацией. Сколько времени прошло в Нарнии?
— Ровно три года, — ответил Каспиан.
— Все ли в порядке? — спросил Эдмунд.
— Не думаешь ли ты, что я оставил бы свое королевство и отправился в море, если бы что-нибудь было не в порядке, — ответил Король. — Все идет как нельзя лучше. Теперь беспорядков среди Тельмаринов, Гномов, Говорящих Зверей, Фавнов и всех прочих нет вообще. И прошлым летом мы задали несносным великанам на границе такую хорошую трепку, что теперь они платят нам дань. И регентом на время своего отсутствия я оставил особу, которая как нельзя лучше подходит для этого — Трампкина, Гнома. Помните его?
— Милый Трампкин, — сказала Люси, — конечно же, я его помню. Ты не мог бы сделать лучшего выбора.
— Он предан, как барсук, Мэм, и храбр, как… как Мышь, — заметил Дриниэн. Он собирался сказать «как лев», но поймал на себе пристальный взгляд Рипичипа.
— И куда же мы направляемся? — спросил Эдмунд.
— Ну, — сказал Каспиан, — это довольно долгая история. Возможно, вы помните, что, когда я был ребенком, мой дядюшка-узурпатор Мираз избавился от семи друзей моего отца, которые могли встать на мою сторону, послав их исследовать неизвестные Восточные Моря за Одинокими Островами.
— Да, — сказала Люси, — и ни один из них не вернулся.
— Верно. Ну вот, и в день моей коронации, с благословения Аслана, я принес клятву, что если я когда-нибудь добьюсь мира в Нарнии, я сам в течение года и одного дня буду плыть на восток, чтобы либо найти друзей моего отца, либо узнать об их гибели и отомстить за них, если смогу. Вот их имена: Лорд Ревилиен, Лорд Берн, Лорд Аргоз, Лорд Мавраморн, Лорд Октазиэн, Лорд Рестимар и — ой, ну тот, которого так трудно запомнить.
— Лорд Руп, Ваше Величество, — напомнил Дриниэн.
— Руп, да, да, конечно же, Руп, — сказал Каспиан. — Таково мое основное намерение. Но вот Рипичип питает еще более благородные надежды.
Глаза всех присутствующих повернулись к Мыши.
— Такие же благородные, как мой дух, — сказал Рипичип. — Хотя, возможно, столь же малые, как мой рост. Почему нам не доплыть до самого восточного края света? Что мы можем там обнаружить? Я надеюсь обнаружить страну Аслана. Ведь великий Лев всегда приходит к нам с востока, через море.
— Вот это мысль, — сказал Эдмунд с благоговением в голосе.
— Но ты уверен, — спросила Люси, — что страна Аслана окажется такой же страной — я имею в виду, такой страной, до которой вообще когда-либо можно доплыть?
— Я не знаю, Мадам, — ответил Рипичип. — Но вот что я знаю, когда я лежал в колыбели, дочь лесов Дриада произнесла надо мной:
Где встретятся воздух и вода,
Где станет пресной волна,
Не сомневайся, Рипичип,
Все, что ищешь, ты найдешь,
Там Востока край.
— Я не знаю, что это значит. Но эти чары всю жизнь лежали на мне.
После короткого молчания Люси спросила:
— А где мы сейчас находимся, Каспиан?
— Капитан может объяснить это лучше, чем я, — ответил Каспиан, и Дриниэн вытащил свою карту и разостлал ее на столе.
— Мы вот здесь, — сказал он, положив на нее палец. — Или, по крайней мере, были здесь сегодня в полдень. Со стороны Кер Перавел нам дул попутный ветер, мы прошли немного к северу от Галмы, но зашли туда на следующий день. Мы стояли в порту неделю, так как Герцог Галмы организовал большой турнир для Его Величества, который выбил там из седла многих рыцарей…
— И несколько раз сильно стукнулся сам при падении, Дриниэн. Некоторые из ушибов еще не до конца прошли, — вставил Каспиан.
— И выбил из седла многих рыцарей, — повторил Дриниэн с ухмылкой. — Мы думали, что Герцогу понравилось бы, если бы Его Королевское Величество захотел жениться на его дочери, но из этого ничего не вышло…
— Косоглазая, и у нее веснушки, — пояснил Каспиан.
— О, бедняжка, — сказала Люси.
— И мы ушли из Галмы, — продолжал Дриниэн, — и попали в штиль почти на два дня, пришлось грести, а затем снова был попутный ветер. В результате мы приплыли в Тарабинтию только на четвертый день после выхода из Галмы. Там их король послал через гонца предупреждение не высаживаться, так как в Тарабинтии была эпидемия, но мы обогнули мыс, вошли в устье небольшой речки, далеко от города, и набрали пресной воды. Затем нам пришлось постоять три дня, пока не подул юго-восточный ветер. Тогда мы пошли к Семи Островам. На третий день нас догнало пиратское судно, из Тарабинтии, судя по оснастке, но, увидев, что мы хорошо вооружены, удалилось, после того, как с обеих сторон было выпущено несколько стрел.
— А мы должны были погнаться за ними, взять на абордаж и перевешать всех этих сукиных сыновей, — заявил Рипичип.
— И еще через пять дней мы оказались в виду Муйла, который, как вам известно, является самым западным из Семи Островов. Там мы гребли через пролив, и на заходе солнца вошли в Редхэвен на острове Бренн, где мы очень хорошо попировали и получили сколько угодно провианта и воды. Из Редхэвена мы вышли шесть дней тому назад и шли удивительно быстро, так что я надеюсь послезавтра увидеть Одинокие Острова. В общей сложности, мы уже почти тридцать дней в море и отплыли от Нарнии на четыреста лье.
— А после Одиноких Островов? — спросила Люси.
— Никто не знает, Ваше Величество, — ответил Дриниэн. — Разве только жители Одиноких Островов скажут нам.
— В наши времена они и сами не знали, — сказал Эдмунд.
— Значит, — заметил Рипичип, — настоящие приключения начнутся после Одиноких Островов.
Каспиан предложил им до ужина осмотреть корабль, но совесть терзала Люси, и она сказала:
— Я думаю, что я все-таки должна пойти и посмотреть, как там Юстас. Вы знаете, морская болезнь — это ужасно. Если бы у меня был с собой мой целебный бальзам, я могла бы вылечить его.
— Но он здесь, — воскликнул Каспиан. — Я же совершенно об этом забыл. После того, как ты оставила его, я решил, что он может считаться одним из сокровищ короны, поэтому взял его с собой сюда. — Так что, если ты считаешь, что стоит тратить его на такую ерунду как морская болезнь…
— Для этого потребуется лишь капля, — возразила Люси.
Каспиан открыл один из сундучков, стоявших под скамьей, и вытащил прекрасный алмазный флакон, который Люси так хорошо помнила.
— Возьми то, что принадлежит тебе, о Королева, — сказал он.
После этого они вышли из каюты на солнце.
На палубе были два больших длинных люка — спереди и сзади от мачты. Оба, как всегда в хорошую погоду, были открыты, чтобы пропускать свет и воздух в брюхо корабля. Каспиан повел своих друзей вниз по лестнице в задний люк. Спустившись, они оказались в помещении, где от одной стены до другой шли скамьи для гребли. Свет туда попадал через отверстия для весел и плясал на потолке. Корабль Каспиана, естественно, вовсе не был ужасной галерой, на которой гребут рабы. На нем весла использовались редко, когда не было ветра, или же для того, чтобы войти в гавань или выйти из нее; в таких случаях все на корабле, за исключением Рипичипа, лапы которого были слишком коротки, гребли по очереди. Вдоль каждого борта корабля пространство под скамейками оставалось свободным для ног гребцов, но вдоль центра была сделана яма глубиной до самого киля, и она была заполнена всевозможными предметами: мешками муки, бочонками с водой и пивом, бочками с солониной, кувшинами с медом, бурдюками с вином, яблоками, орехами, сырами, галетами, репой, свиной грудинкой. С потолка, то есть с нижней стороны палубы, свисали окорока, косицы лука, а также гамаки с матросами, свободными от вахты. Каспиан повел всю компанию еще дальше, переступая со скамьи на скамью, он-то просто переступал, но для Люси это было нечто среднее между шагом и прыжком, а Рипичипу приходилось делать настоящие прыжки в длину. Так они дошли до перегородки, в которой была дверь. Каспиан открыл ее и ввел их в каюту, расположенную под палубными каютами на полуюте. Конечно, она была не такой удобной, как каюта Люси. Потолок был очень низок, а стены так сильно скошены, что пола в каюте почти не было; хотя там и были окна, застекленные толстым стеклом, их не открывали, так как они находились ниже уровня воды. В эту самую минуту, по мере того, как корабль швыряло на волнах, они были то золотыми от солнца, то серо-зелеными, когда их заливало водой.
