Евгений Велтиство - Рэсси — неуловимый друг
— Он твой — Рэсси?
— Мое изобретение.
Сыроежкин просиял: да разве его Электроник стал бы тратить силы на какую-нибудь заурядную собаку… Рэсси — это вам не Рекс и не Рем…
— Привет, Рэсси!— окликнул пса Сергей.
Рэсси молчал.
— Ты, Сергей, мой друг,— скрипуче произнес Электроник,— и потому с этой минуты Рэсси будет слушаться тебя, как и меня.
— Я — это ты…— вспомнил Сергей,— Значит, для Рэсси тоже?..
— Слышишь, Рэсси?— спросил Электроник, и пес послушно махнул хвостом.— Мой друг Сергей — твой хозяин, как и я. Его слово — закон!..
Рэсси внимательно глядел то на Электроника, то на Сыроежкина и молчал. Сергей почувствовал серьезность приказания. Но не представлял, насколько это важная в его жизни минута. Сергей не знал еще, что перед ним особая машина, которой не нужно повторять приказы дважды; не знал, что машина навсегда запомнит первое знакомство, что слово «друг» для нее теперь значительнее всех остальных слов — это особый его, Сыроежкина, пароль — и что вообще Рэсси — это Рэсси.
— Привет, Рэсси!— весело повторил новый хозяин.— Привет, лохматенция!
Пес, заглянув в глаза Сыроежкину, кротко тявкнул и неожиданно протянул лапу.
— Ха-ха, лохматенция!— проскрипел Электроник, наблюдая церемонию.
— Вот так Рэсси!— расхохотался Сережка, тряся мохнатую лапу.
И вот тут-то, под столом учителя, сидя на полу в окружении друзей, Сыроежкин окончательно поверил, что все случившееся с ним весной этого года было на самом деле. Он вспомнил зеленый косогор у реки, яркое солнце и прямо на него вылезает из кустов кто-то очень знакомый, в такой же синей куртке, как и он, курносый и глазастый,— сбежавший от профессора Электроник. А за ним волочится по траве шнур с вилкой для включения в сеть — главная сила Электроника. А потом этот двойник жмет ему руку так же крепко, как и сегодня, и называет его другом. Они сразу же поверили в крепкую дружбу, поверили в то, что их ждут необычайные приключения.
И приключения начались.
Сыроежкин отчетливо помнит, как после открытия закона «Ты — это я, а я — это ты» он послал Электроника вместо себя в школу. Кажется, он не выучил в тот день урока по географии. Ох и дрожал он: а если обман случайно раскроется?!
И что же? Электроник принес пятерку по географии, пятерку по математике и, кроме того, билет в цирк — премию от редколлегии газеты старшеклассников «Программист-оптимист».
Вот это было уже всемирное открытие! Электроша, преданный друг, прославляет тебя, зарабатывает пятерки, а ты гуляй, отдыхай, собирайся с мыслями, гоняй в футбол — живи, как знаменитый Сыроежкин. Знаменитый не только в четырех стенах школы, но и в мире спортсменов, цирковых дрессировщиков, настоящих ученых… Ведь Электроник блестяще отвечал на уроках, лучше всех бегал, знал язык зверей, победил соперников на математической олимпиаде.
Да, здорово все перепуталось тогда в их жизни! Так все перепуталось, все переплелось, что, восстанавливая в памяти какое-нибудь событие, уже не разберешься, где — кто. Кто был Сыроежкиным, кто — Электроником. Кто был машиной, кто — человеком. Точнее, кто стал человеком, а кто — машиной. Или наоборот.
Верный друг Электроник! Он, подчиняясь клятве, врал родителям Сергея, что он — их сын, и путался, и нарушал свое главное правило — точность, и глупел, а когда его заменял Сергей, отсиживался в запертом шкафу, читал по ночам книги… А он — настоящий Сыроежкин — тоже постоянно путался, бегал от учителей и вообще превратился в человека без имени и фамилии.
А потом был торжественный для школьников день. На сцене знаменитые ученые, зал полон ребят. И вдруг председатель — академик Немнонов — объявляет: «Слово имеет ученик седьмого класса Сыроежкин». И на трибуну выходит Электроник.
Но лже-Сыроежкин не успевает и рта раскрыть, как он, Сергей, настоящий Сыроежкин, выбегает из-за колонны. мчится между рядов к сцене и кричит: «Подождите, подождите, я все объясню!..»
Из-за стола поднимается профессор Громов. Внимательно смотрит через колеса своих огромных очков. То на Сергея, то на Электроника. А зал молчит.
Сергей говорит почти шепотом:
— Сыроежкин — это я…
И все его слышат.
А Громов:
— Любопытно…
Электроник молчит. Сергей молчит. И все видят, как они похожи друг на друга.
Потом шум, крики, суматоха. Все начинают смеяться, и Электроник впервые в жизни улыбается, говорит: «Ха-ха». «И это самое главное в наших приключениях,— решил про себя Сыроежкин,— что Электроник научился смеяться…»
…И сейчас, видя, как смеется его друг, Сыроежкин подумал, что они знакомы как будто тысячу лет. И если с тобой рядом такой друг, как Электроник, значит, впереди еще немало разных историй.
* * *— Ну-ка, лохматенция, покажи, что ты умеешь!— приказал Электроник.
Они вылезли из-под стола. Рэсси подпрыгнул до потолка, дважды кувыркнулся в воздухе и приземлился на все четыре лапы.
— Дрессированная собака!..— изумленно протянул Сыроежкин.— Знаешь, я сразу понял, что Рэсси самый ловкий в мире пес. Терьеры — они легко поддаются дрессировке.
— Собака — это еще не все,— загадочно произнес дрессировщик.
— А что же?
Электроник подвел приятеля к доске. Среди длинных, непонятных формул Сережка прочитал:
«Технический паспорт.
Имя: Рэсси — Редчайшая Электронная Собака, Страус И так далее».
— Страус?— Сыроежкин вытаращил глаза.
— Лучший в мире стайер,— пояснил Электроник.— Стометровка — за три и две десятых секунды. Пожалуйста — вот формулы.
— Ого! Так не бегаешь даже ты!— похвалил конструктора Сыроежкин и стал читать дальше.
«Класс: Модель современная. Тип: Неуничтожимая».
— Здорово!— выдохнул Сыроежкин.— Неуничтожимая! Не горит, не тонет, не плавится, не ломается, не разбивается, двоек не получает и всегда в хорошем настроении. Так?
— Приблизительно так. По новейшей теории моего учителя профессора Громова. Это самая совершенная модель,— ответил Электроник, а Рэсси, лежавший у его ног, замахал куцым хвостом.
«Основное правило поведения,— читал дальше Сыроежкин,— четкое выполнение приказов, которые дает хозяин. Самостоятельность и свобода действий помогают модели соблюдать основное правило поведения».
В этом пункте Электроник мелом приписал после слова «хозяин»: «И его друг». На что Рэсси утвердительно гавкнул, словно умел читать.
Электроник вынул из кармана маленькую металлическую коробку, протянул Сергею:
— Возьми. Это транзистор. Теперь Рэсси услышит тебя хоть за сотню километров. Ты — хозяин. Ты — друг. Я это уже говорил. И Рэсси запомнил. Возьми!
Сергей осторожно взял легкий серебристый транзистор, не веря, что это — ему.
— Но я за лето забыл все формулы, все теоремы, которые знал. Как я буду командовать Рэсси?
— Командовать можно и обычными словами. Рэсси переводит их сам на язык формул.
Сергей облегченно вздохнул, тихо сказал в серебристую решетку транзистора:
— Рэсси, ко мне!..
Пес одним прыжком подскочил к новому хозяину, замер у ног.
Сергей внимательно осмотрел терьера: стоячие уши — одно чуть длиннее другого, умные глаза за космами шерсти, хвост морковкой. Раздвинул усы и, заглянув в рот, увидел красный язык и кинжалы острейших зубов. Пощупал прочные, удлиненные ступни.
— Как настоящая!— вздохнул Сергей.
— Точность до последнего волоска,— похвастал Электроник.
— И лает.
— Лают не одни собаки. Умеют лаять шакалы, лисицы, гиены, белухи, некоторые рыбы. Даже воробей, когда очень рассердится, рычит, будто собака.— Электроник, как обычно, все на свете знал и не допускал неточности в речи собеседника.
— Постой,— сказал Сыроежкин, потирая ладонью лоб.— Ничего не понимаю, все перепуталось в голове. Неужели то, что здесь написано,— про Рэсси?— Он показал на доску.
— Я и так стою возле тебя,— серьезно отвечал Электроник.— Что тут непонятного? В первой же строке сказано, чей это технический паспорт.
— «Редчайшая Электронная Собака, Страус И так далее»,— перечитал Сергей.— Значит, и для меня Рэсси будет Страусом И так далее?
— Конечно. Мы уже решили раз и навсегда.
— Но ведь Рэсси не страус, не кошка, не дельфин, не ворона,— задумчиво продолжал Сергей.
— Не дельфин, не ворона,— подтвердил Электроник,— Он — всё вместе. Рэсси — это Рэсси, машина специальной конструкции.
— Гениально!— вздохнул Сыроежкин.— Как ты это придумал?
— Когда все разъехались на каникулы,— стал рассказывать о себе Электроник,— я сначала не знал, что мне делать. Я, конечно, читал, занимался с отстающими, подготовил учебный материал для Таратара,— все это пустяки. Заходила однажды старушка, просила найти пропавший бидон. Я нашел. Звонил Виктор Неделин, знаешь, из десятого «А». Ему стало скучно на Черном море, и он решил сыграть со мною партию в шахматы по телефону. Проиграл и больше не звонил… То и дело заглядывали разные люди. Придут, спросят: «Электроник?» Посмотрят на меня, покачают головой и уходят. Вот я и повесил на двери: «Без вопроса не входить». Без умного, конечно, вопроса…
