Сьюзен Коллинз - Грегор и тайный знак
— Приветствую тебя, принцесса, — промурлыкала Найк.
— Приветствую тебя, принцесса, — эхом отозвалась Босоножка, и обе рассмеялись.
Эта сцена повторялась, наверно, раз в пятидесятый, но Босоножка при этом всегда неподдельно радовалась и веселилась. А про Найк Грегор думал, что та просто хочет доставить удовольствие его маленькой сестренке, поддерживая ее игру.
— Мы зе обе принцессы! — сообщила Босоножка Грегору.
— Ну… это здорово, — сказал он, улыбнувшись.
Найк, дочь королевы летучих мышей, была настоящей принцессой.
А Босоножку тараканы называли принцессой потому, что поклонялись ей, но на самом деле никакой принцессой она не была.
— Ну что ж, дорогие принцессы, давайте поторопимся, а то я опоздаю. — Он сгреб в охапку Босоножку и повернулся к миссис Кормаци. — Вечером увидимся, да?
— Конечно. Желаю вам, детки, хорошо провести время, а я тут за всем пригляжу, — ответила она.
Грегор вдруг почувствовал жгучий стыд за спор с миссис Кормаци о салате. Как ему в голову могло прийти спорить с ней и злиться из-за какой-то дурацкой пасты, когда она столько делала для его семьи?
— Ладно, и спасибо вам большое, миссис Кормаци.
Она нетерпеливо отмахнулась:
— Да за что? Что я такого сделала? Да и заняться мне особо нечем, так что… давайте, вам пора.
Спуск по длинной трубе, потом темнота каменного туннеля — и вот уже яркие огни дворца в Регалии приветливо мигают им навстречу. Правда, Грегор все никак не мог забыть свой спор с миссис Кормаци об угощении для Живоглота.
Приземлившись в Высоком зале, Грегор пулей понесся на урок — у него не было времени даже заглянуть к маме и поздороваться с ней, когда он бежал по больничному крылу дворца.
Он торопился туда, где четыре каменных колонны охраняли тяжелую каменную же дверь. Ноги привычно отсчитывали ступеньку за ступенькой. Совет Регалии дал свое согласие на эти уроки здесь, в пределах города, при условии, что о присутствии Живоглота никто не будет знать — почти никто. Ведь люди и крысы были врагами и воевали в течение многих веков и мало кому из людей, живших в городе, пришлась бы по вкусу мысль о том, что такая опасная крыса находится так близко от их собственного дома.
Живоглот уже ждал Грегора в обычном месте — большой круглой пещере в самом низу.
Крыс стоял, прислонясь спиной к стене, гоняя во рту очередную косточку.
Он зажмурился, когда луч фонарика Грегора ударил его по глазам, и зарычал:
— Убери это от моих глаз! Сколько можно тебе говорить?!
Грегор убрал фонарик, но ничего не ответил.
Даже в полумраке он видел, как задергался нос Живоглота:
— Что это так пахнет? — осведомился крыс.
— Это тебе Лиззи прислала, — ответил Грегор, протягивая Живоглоту пончик.
Живоглот моментально сунул его в рот и начал жевать, смакуя сладкий вкус:
— Лиззи… Ну почему я такой невезучий… почему мне никогда не удается проводить время с лучшими членами твоей семьи? — Живоглот облизнулся и снова принюхался. — А в пакете что?
— А это — от миссис Кормаци, — сказал Грегор.
— Ах, белла Кормаци, — вздохнул Живоглот. — И что эта кудесница кухонной плиты передала мне сегодня?
— Сам посмотри! — Грегор уже протягивал пакет с салатом вслед пончику, но тут услышал какой-то шорох в глубине туннеля.
Звук заставил его насторожиться — ведь здесь, в самом низу, никого не должно быть, кроме них с Живоглотом.
— Я же велел тебе оставаться на месте! — крикнул Живоглот в направлении туннеля.
Последовала долгая пауза, видимо тот, кто был в туннеле, обдумывал услышанное, а потом снова послышалась возня и раздался жалобный голос:
— Я унюхал еду.
На слове «еда» голос сорвался в отчаянный писк — это напомнило Грегору его кузена Родни, который в подростковом возрасте все время давал петуха, когда у него ломался голос.
— Это что? — спросил Грегор.
— А это твой маленький дружок Мортос, — ответил Живоглот. — После того как он изувечил двух последних нянек, эта работенка перешла ко мне.
— Мортос?! — поразился Грегор.
Он давно не видел Мортоса — несколько месяцев. Все, что он помнил о нем, — это ощущение вздрагивающего тельца, покрытого белой шерсткой, у себя на руках. В декабре прошлого года Грегор должен был убить его, но выяснив, что Мортос еще совсем ребенок, он этого не сделал и оставил крысеныша на попечение Живоглота.
— Я могу выйти? — жалобно позвал голос из туннеля.
— Ох, ну почему нет? — ответил Живоглот устало. — Выйди и скажи спасибо Воину, который спас тебе жизнь.
Грегор направил луч фонарика в отверстие туннеля, ожидая увидеть выходящую оттуда увеличенную копию крысиного детеныша. Но вместо этого уткнулся взглядом в двухметровую гору белой шерсти.
ГЛАВА 2
— Ни фига себе! — только и смог выговорить Грегор, когда обрел дар речи.
Да уж. За эти несколько месяцев из беспомощного щенка Мортос вымахал в огромную — даже по сравнению с Живоглотом — крысу!
— И это еще не все, — отметил Живоглот. — Он продолжает расти, и мы ожидаем еще как минимум полметра к Рождеству.
«Это как снег, — подумал Грегор. — Мы ожидаем, что еще тридцать — пятьдесят сантиметров снега покроет эту огромную гору».
— Хотя вы уже встречались, все же позвольте мне представить вас друг другу. — Живоглот вытянул кончик хвоста в сторону Грегора: — Это Грегор Наземный, тот самый Воин, который не воспользовался шансом и не убил тебя, хотя имел для этого все возможности. — Живоглот сделал жест в сторону Мортоса: — А это крыса, которую мы называем Мортосом, хотя его мамочка дала ему совсем другое имя… такое сладенькое и куда более звучное: она назвала его Жемчужок.
Ну да, потому что его шерстка была белой и переливалась, словно жемчужина. И когда на нее падали лучи света — Грегор видел розовые, голубые и зеленоватые отсветы.
Вообще в Подземье не редкостью были белые мыши-зубастики и даже белые летучие мыши встречались. Но вот белые крысы… такая была только одна. И потому все знали, что Жемчужок и есть тот самый «крыс из забытых холодов», о котором говорилось в Пророчестве Погибели.
— Привет, — сказал Грегор горе мяса, покрытого белой шерстью.
Белый крыс засопел, но ничего не ответил.
— Итак, как бы ты хотел, чтобы я тебя называл? — спросил Грегор.
— Не имеет значения, чего бы я хотел. Все зовут меня Мортосом — все, кроме Живоглота. А ему нравится забавляться с моим именем, — ответил Мортос. — Он именует меня то Жемчупопкой, то Жемчужабкой.
Живоглот пожал плечами:
— Просто это трудное имя — Жемчужок, его трудно произносить. Попробуй-ка произнести его три раза подряд. Давай, начинай. Жемчужок, Жемчужлоб, Жемчужор… видишь, это невозможно!
— Жемчужок, Жемчужок, Жемчужок! — сказал быстро Мортос и уставился на Живоглота: — Он вполне может это произнести. Ему просто нравится дразнить меня.
Грегор знал, что Мортос прав. Живоглот был мастером по части дразнилок.
Он не очень-то досаждал Грегору во время их последнего путешествия по джунглям, зато сейчас, на уроках эхолокации, отыгрывался по полной программе.
Если бедному Мортосу приходится все время быть рядом с Живоглотом — он, конечно, постоянно терпит от него насмешки. Грегор даже посочувствовал белому крысу.
— А ты не обращай на него внимания. Как я, например, — посоветовал он.
— Ты — совсем другое дело. Ты яростник, — ответил Мортос. — Я очень хочу быть яростником. Ну или хотя бы взрослым. Тогда все изменится — когда я вырасту.
— Ну-ка, ну-ка, расскажи нам, дружок, что именно изменится, когда ты вырастешь, — вмешался Живоглот и зевнул.
— Я стану королем. И все, — отрезал Мортос.
Грегор не на шутку встревожился, услышав его заявление. Причина, по которой он должен был убить Мортоса, была одна-единственная: нельзя было допустить, чтобы белая крыса получила власть. В пророчестве говорилось, что Мортос является потенциальным злом, которое ни в коем случае не должно оказаться на троне, иначе в Подземье наступят хаос и смерть…
И вот теперь Мортос рассуждал о том, как станет королем. Нехорошо.
— Вот как? И кто же тебе такое сказал? — поинтересовался Живоглот. — Уж не Умняшка ли?
— Возможно. — Взгляд Мортоса уперся в землю.
— О, она умеет воодушевлять, не так ли? — сказал Живоглот. — Но на твоем месте я бы не придавал особого значения ее словам — мне она тоже всегда говорит только то, что я хочу слышать.
— И другие мои друзья, — упрямо продолжал Мортос.
— Ах, твои друзья! — Живоглот расхохотался. — Ты каждого готов назвать другом, кто принесет тебе рыбки. А они знай нашептывают тебе всякую дребедень… какой ты сильный и какой ты храбрый… как однажды ты вдруг р-р-р-раз! — и станешь королем… А ты покорно и с радостью глотаешь и рыбу, и эту льстивую ложь… Ты просто большой белый дурак. И ты понятия не имеешь, кто твои истинные враги.
