Большая книга ужасов 19.Наследница тьмы. День вечного кошмара. Лорд Черного замка. - Неволина Екатерина Александровна

Дверь захлопнулась, и они оказались взаперти. Небольшая комнатка – шагов десять в длину и шесть в ширину – была почти пуста. У двери, в углу, стояли флаги, чуть дальше разместились несколько пустых ящиков, еще один картонный ящик, заполненный толстыми папками с бумагами неизвестного назначения, у крохотного – примерно как в тюремной камере – окошка стоял большой металлический бочонок, наверное, в нем раньше хранилось молоко, валялся перевернутый бидон. Видимо, использовался чулан как хранилище всякого хлама. Ну и заодно, как показала практика, для устрашения и наказания нарушителей дисциплины этого образцового пионерлагеря.

Сквозь щели в стенах в комнату проникало солнце. Было жарко и даже душно.

Когда шаги вожатых затихли, Серый сжал руками голову и опустился на корточки у стены. Юрка без сил рухнул рядом с другом. Только Дина еще пыталась колотить в дверь, крича вожатым, что они уроды и убийцы и требуя немедленно ее выпустить.

Наконец замолкла и она и посмотрела на притихших друзей:

– Кстати, а о чем это говорил тот мальчишка?

– И сколько времени ты собираешься тащить на себе этот груз?! – голос отца звучал раздраженно. – Ну, что было, то было. Больше десяти лет прошло, а ты все говоришь об этом. Надоело, честное слово!

Юрка сидел за диваном как мышка. Похоже, между родителями вспыхнула очередная ссора. Ну почему они не могут быть дружной семьей?!

– Ты на меня голос не повышай! – тут же откликнулась мать. Иногда она заводилась с пол-оборота. – Ну никак не могу забыть того мальчишку! И зачем только я…

– Опять двадцать пять! Завела свои старые песни о главном… Не могу я больше с тобой, понимаешь, не могу! Себя ты уже давно довела, хочешь и меня довести?! Нетушки! Не выйдет!

Громко хлопнула дверь. Отец ушел, а мама тяжело рухнула в кресло и разразилась рыданиями…

Это случилось семь лет назад, незадолго до того, как отец ушел от них, и Юрка думал, что давным-давно забыл эту ужасную сцену, но вот, надо же, вспомнилось. Ярко. Во всех деталях.

«Лагерь как лагерь, ничего особенного. Но однажды в нем погиб один мальчишка. Теперь уже никто не помнит, как именно. Но суть не в том. Главное – погиб…» – пришли на ум слова Егора.

А ведь точно! Мама же побледнела, когда узнала, где именно находится тот летний лагерь, куда так рвется ее единственный сын… и чего ему тогда стоило настоять на поездке… Не зря вожатая Лена так похожа на нее… Наверное, это и вправду его мама. Давным-давно. В молодости.

– Если я все правильно понял, – медленно произнес Юрка, – тот мальчик не врал, и среди нас действительно есть сын убийцы. Это я.

Повисла неловкая пауза.

– Ты уверен? – в конце концов спросила Динка.

Серега молчал.

Юра пожал плечами.

– Все сходится, – тихо произнес он. – Наверное, мы здесь из-за того погибшего мальчика. Моя мама… в общем, она, кажется, была… виновна в его смерти, и теперь он хочет отомстить мне. Ну и вам заодно.

Все опять замолчали.

– Постойте, – вдруг снова заговорила Динка, – ну хорошо, допустим, ты – сын убийцы. Но кто же тогда предатель?..

– Предатель – это я, – сказал Серый, не поднимая головы.

– Ты?! – Динка подскочила к нему и схватила за ворот футболки. – Ну давай, герой, расскажи, что ты сделал! – она с силой тряхнула его, и голова Сереги безвольно качнулась и ударилась о стенку.

– Оставь его. Ты же видишь, он уже наказан, – сказал Юрка.

– Вы оба сговорились, да?! А из-за вас и мне пропадать?! Да знала бы я, никогда бы не сказала ни одному из вас ни слова!

Она выпустила Серого, брезгливо отряхнула руки и отошла на другую сторону чулана, к небольшому окошку, впускающему в помещение серо-пыльный свет.

Солнечный зайчик ласково льнул к щеке Динки. Она чуть жмурилась и досадливо морщила носик. Сегодня она казалась невероятно красивой. Даже красивей, чем обычно. Серега смотрел на нее исподтишка, прикрывшись книжкой, в которой за все это время не прочитал ни единой страницы. Он смотрел и не мог понять, почему она – такая красивая и уверенная – из всех мальчиков класса выбрала неудачника и рохлю Юру?

Вот и сейчас он был рядом с ней. Что-то рассказывал, склоняясь к розовому, просвечивающему на солнце уху, и Динка весело смеялась, отмахиваясь от приставучего солнечного зайчика, и говорила что-то в ответ. Серега наблюдал, как движутся ее губы, но не слышал ни слова. Он вообще сейчас ничего не слышал – будто разом оглох, словно кролик попался в капкан и теперь бьется в нем, а палки, сдавившие его шею, все сжимаются и сжимаются. Одна из них – то, что он испытывает к Динке, вторая – чувство дружбы.

С Юркой они знакомы лет, наверное, сто, в общем, столько не живут. С самого детства. В былые годы ему не единожды приходилось драться во дворе за друга. И вот награда. Вот прекрасный пример самой черной человеческой неблагодарности… Ну почему же Динка выбрала Юрку?!

Серега на секунду закрыл глаза, затем отложил бесполезную книгу и поднялся, глядя на них. Они, занятые своей болтовней и друг другом, даже не заметили. Ну что ж, тем хуже. Он сжал кулаки – так, что пальцам стало больно, и пошел прочь. Говорят: третий – лишний. Он всегда думал, что это исключительно дурацкая и нелепая фраза. Всегда… до сегодняшнего вечера…

Не желая ни с кем разговаривать, Серега направился прямиком к дыре в ограде. Оказавшись на свободе, пошел куда глаза глядят. Все равно куда, если твоего отсутствия даже не заметят. Он шел и шел. Ему было так обидно, что хотелось плакать. Поздно. Плакать надо было раньше, тогда бы Динка, возможно, выбрала его и взяла бы под свое крылышко. Ей жаль несчастненьких! Ну надо же! Немного своевременных слез, и на месте Юрки мог бы быть он, Серый!..

Автомобильный гудок и сразу вслед за ним резкий визг тормозов привели его в чувства.

– Ты что, рехнулся, мальчик?! По дороге шатаешься! Совсем без головы, да? Небось обкуренный! – мужчина за рулем не стеснялся в выражениях и в общем-то был прав, но Серый даже обрадовался, что можно на ком-то сорвать свою злость и отчаяние.

– Сам рехнулся! – крикнул он. – Думаешь, если на тачке, то крутой, да?!

Серый сделал шаг к машине и только тут понял, что у него до сих пор сжаты кулаки. Или не сжаты, а уже сведены судорогой.

– Блин, – выругался шофер, и машина резко ушла в сторону, объезжая Серегу по максимально широкой дуге.

Серега смотрел вслед стремительно исчезающей машине и смеялся. Адреналин – единственное лекарство, которое сейчас могло помочь ему, кипел в крови, не находя выхода. Хотелось совершить что-нибудь особенное, безрассудное.

Серега огляделся. Оказывается, он забрел в незнакомое место. С одной стороны дороги тянулся каменистый берег, весь поросший колючим бурьяном, с другой – длинная металлическая ограда, между прутьев которой красовалась эмблема – звездочка и огонь, высокие ворота, за которыми виднелась разбитая асфальтовая дорожка, ведущая прямиком к руинам. У ворот было самое страшное: лежащий на земле огромный бюст пионера в буденновке. Нос у пионера оказался отколот, а на лице застыло выражение сосредоточенного торжества. Что-то неприятное и тревожное было во всей этой картине.

Отчего-то Серый сразу же понял, где именно оказался. Перед ним лежал тот самый заброшенный лагерь, о котором рассказывали страшилки.

В голову тут же пришла шальная мысль: а что, если забраться внутрь и побродить среди руин?! На тот момент это показалось Серому отличной идеей.

Он огляделся: на улице никого, наступил ногой на эмблему-звезду и легко перемахнул через ограду.

Сердце сжалось, кровь стучала в висках, а голова приятно кружилась. Если бы ему сейчас попалось какое-нибудь привидение, Серый бы, не сомневаясь, ринулся бы на него с кулаками.

Но привидения, как назло, не обнаружилось. Наверное, еще не время. Мальчик подошел к руинам и забрался на бетонные плиты. Тишина. Плотная ватная тишина и… ничего.