Алека Вольских - Мила Рудик и руины Харакса
— Другое заклинание! — крикнула она Капустину.
Но Сергею было не до нее — в него летело около десятка серебряных вилок, совершенно одинаковых, явно из одного набора. Выпучив глаза, Капустин какую-то долю секунды пялился на атакующие его столовые приборы, потом истошно заорал и резким прыжком нырнул за прилавок. Встретившись со стеной, вилки со звоном посыпались на пол.
Не успела Мила облегченно выдохнуть, увидев, что Сергей избежал опасности, как в ее сторону, позвякивая крышкой, уже летела кастрюля. В очередной раз увернувшись, Мила попыталась вспомнить нужное заклинание, которое, казалось, вертелось у нее на самом кончике языка. Рыться в кладовых памяти было непросто — приходилось постоянно уклоняться от летящей в нее кухонной утвари.
— Мы же…
Вжик! — Блюдце!
— …это…
Вжик! — Чашка!
— …у…
Вжик! — Тарелка!
— …чи…
Вжик! — Чайная ложка!
— …ли! — тяжело дыша, выговорила наконец Мила; от постоянных рывков то в одну, то в другую сторону у нее уже кружилась голова.
В этот момент с нижней полки ближайшего стеллажа с посудой скатился на пол большой серебряный поднос и колесом рванул прямо на нее. С криком Мила резко запрыгнула на подоконник и в тот же миг, словно прыжок вынудил нужные слова свалиться с антресолей ее памяти, вспомнила заклинание! Не долго думая, Мила вскинула руку с карбункулом и прокричала:
— Агрессио фермата!
Тотчас все замерло. Тарелки, блюдца и чайные ложки застыли прямо в воздухе, а серебряный поднос, остановившись в двух шагах от подоконника, покачнулся и с громким лязгом упал на плоское дно.
Из-за прилавка показалась голова Капустина. Взъерошенный, с багровым лицом, Сергей осторожно повращал глазами.
— Ф-фух! — облегченно выдохнул он. — Вроде отбились.
Мила не торопилась с ним соглашаться — откуда-то из глубины магазина доносилось тихое дребезжание.
— Что это? — озадаченно повернул голову на звук Сергей. — Ты слышишь?
Но Мила не успела ответить. Дребезжащий звук сменился коротким «ш-шух», а в следующее мгновение в Милу уже летело маленькое фарфоровое блюдце. Машинально закрыв руками голову, Мила резко дернулась, пошатнулась и, не удержавшись на подоконнике, слетела вниз — на булыжную мостовую улицы Ста Личин.
Секунд тридцать Мила просто лежала, боясь пошевелиться, и прислушивалась к окружившей ее тишине. Потом все-таки набралась смелости и осторожно приподняла голову.
Ее взгляд тотчас уткнулся в скалящуюся бронзовую фигурку кикиморы со сжатыми в кулачки руками. Кикимора смотрела прямо на Милу — казалось, в ее бронзовых глазах бликами света пляшет злорадство.
— Спасибо за гостеприимство, — отвечая бронзовой статуе яростным взглядом, проворчала Мила. — Я прям объелась… вашим фарфором.
Сопя от злости, она поднялась на ноги. Оглядевшись, Мила обнаружила, что стоит вовсе не у посудной лавки. Улица Ста Личин в который раз изменила свой облик — персонально для Милы.
Она уже поняла, что на самом деле улица Ста Личин сама по себе не менялась, и если все время держать в поле зрения ту часть улицы, где тебе нужно находиться или куда тебе нужно попасть, то все останется на местах. Но стоит лишь взгляду на миг отвлечься, как улица перебрасывает тебя в другую ее часть. Магия улицы Ста Личин заключалась в том, что она была способна перемещать попадающих в ее сети людей с места на место. На кикимор, похоже, эта магия не действовала, иначе вряд ли они могли бы здесь жить.
— Мила! — раздался вдруг радостный оклик.
Она резко подняла глаза и увидела бегущего к ней по улице Гарика.
— С тобой все в порядке? — подбежав, спросил он, окидывая ее внимательным взглядом.
Мила кивнула.
— Извини, я не выдержала — отвернулась, — виновато сказала она.
— И оказалась здесь?
— Нет, не здесь. Возле посудной лавки. Вместе с Капустиным. Нам с ним пришлось отбиваться от летающей посуды. Потом я выпала из окна… ну и… оказалась здесь.
Гарик усмехнулся.
— Смотри-ка, — хмыкнул он, — здешние хозяева даже посуду не жалеют — так нам рады.
— А ты где был?
Мила только сейчас додумалась оглядеть его с головы до ног: разорванная во многих местах накидка, брюки испачканы землей, из карманов торчат какие-то стебельки, а на лице и руках множество царапин.
В ответ на ее озадаченный взгляд Гарик поморщился.
— Я тоже… отвернулся, — пояснил он. — Очутился в чьем-то саду, и оказалось, что сад категорически против моего визита. Пока вы воевали с летающими тарелками, я отбивался от взбесившейся растительности. — Поежившись, он дернул мышцей левой скулы, которую пересекала самая глубокая, до сих пор кровоточащая царапина, и добавил: — Ветки — это самое неприятное.
Мила посмотрела на него с сочувствием и улыбнулась.
— Боевое крещение пройдено, — усмехнулся в ответ Гарик, одновременно показывая жестом на свиток в правой руке. — Главное — мне удалось сохранить карту. Посмотрим, куда теперь…
Он развернул свиток, и вместе с Милой они заглянули в карту.
— Есть! — воскликнул Гарик, и Мила разделяла его ликование.
Кидая Гарика и Милу с места на место, улица Ста Личин невольно приблизила их к цели — протоптанная тропинка на карте теперь уходила гораздо дальше от нарисованного шлагбаума, чем это было вначале.
— Вот! — Гарик ткнул пальцем в карту. — Тропа минует этот фонтан на площади и идет дальше. Площадь прямо у тебя за спиной. Не оборачивайся!
Мила, едва не обернувшись назад, застыла, как статуя. Она чуть было не сделала еще одну глупость: обернись она, и улица Ста Личин опять перебросила бы ее в другое место, разлучив с Гариком.
— Направление известно! — Гарик был доволен. — Теперь возьми меня за руку, не отпускай ни под каким предлогом. Когда будешь поворачиваться, смотри на меня и не отводи взгляда. Поняла?
Мила кивнула. Гарик свернул карту. Его рука крепко стиснула ладонь Милы.
— Давай.
Мила повернулась всем корпусом, не отводя глаз от лица Гарика. Одновременно он сделал шаг вперед.
— Теперь медленно переводи взгляд с моего лица на дорогу, — сказал Гарик.
Мила так и сделала и тотчас увидела впереди небольшую площадь, а по центру — маленький круглый фонтан, выложенный из грубого серого камня.
— Пошли.
Руку Милы Гарик из своей не выпустил.
— Так будет надежнее, — пояснил он.
Они миновали дома один за другим, приближаясь к фонтану.
— Как твоя щека? — спросила у Гарика Мила. — Болит?
Краем глаза она видела, что он улыбнулся.
— Глупости, это всего лишь царапина.
Они уже были в паре метров от фонтана.
— Давай обойдем его слева, — предложил Гарик.
Вода в фонтане мирно журчала, падая вниз каскадами, когда Мила и Гарик направились вокруг него. Но стоило им пройти несколько шагов, как невидимая сила словно изменила направление воды: в Гарика и Милу внезапно ударили холодные струи. Непроизвольно, не успев ни о чем подумать, они оба расцепили руки, чтобы прикрыть лица. Отворачиваясь от фонтана, Мила дернулась слишком резко и упала на каменную мостовую.
— Черт! — поднимая голову, выругалась Мила. — Гарик?
Краем глаза она уже видела, что вокруг опять все изменилось. Однако каково же было ее удивление, когда вместо фонтана на небольшой площади она обнаружила в двух шагах от себя Улиту и Лютова.
— Гарика здесь нет. Давай помогу.
Подойдя к Миле, Улита протянула ей руку. Приняв помощь, Мила поднялась на ноги. Она покосилась на Лютова: он стоял, опираясь обеими руками на колени, и тяжело дышал.
— У нас только что горячо было, — перехватив взгляд Милы, пояснила Улита. — Искали в одном доме артефакт — карта, вроде как, туда указывала, — и нас вымело.
— Как это — вымело? — не поняла Мила.
— В буквальном смысле — веником.
Воображение нарисовало уморительную картину, и Мила непременно прыснула бы со смеху, но не успела — рядом кто-то разразился громкими ругательствами.
— Привет, Капустин, — повернув голову на голос, флегматично произнесла Улита.
Мила глянула поверх плеча Улиты — Сергей стоял на четвереньках и очумело глядел по сторонам. Мила не видела, как он появился, но была уверена, что мгновение назад его тут не было.
— Я только что нашел Фреди — и вот, пожалуйста… опять… — поднимаясь на ноги, пожаловался Капустин. — Как здесь можно что-то отыскать, если стоит только голову повернуть, как…
Он не договорил. В этот момент с разных сторон улицы послышался какой-то шум: тихое шуршание, дробное постукивание, что-то похожее на шелест фантиков от конфет. Звук постепенно нарастал, становился все громче и шел, казалось, отовсюду.
— Урны! — первым выкрикнул Лютов.
И в тот же миг Мила увидела, как из чугунных урн, расставленных вдоль мостовой с обеих сторон, поднимается мусор. Она непроизвольно скосила глаза на ближайшую статую кикиморы: та злорадно ухмылялась и с торжеством смотрела на Милу своими бронзовыми глазами. Мила от досады скрипнула зубами. Казалось, невидимые обитатели улицы Ста Личин были здесь всюду, наблюдали за непрошеными гостями и не желали оставлять их в покое.
