Джорджия Бинг - Молли Мун и волшебная книга гипноза
Нокман проводил в своей машине долгие часы, предаваясь приятным размышлениям о том, что его усилия не пропали даром. В какой-то степени ему даже повезло, что Молли Мун нашла эту книгу первой. Потому что теперь, если удастся добраться до нее, он быстро взлетит на самую вершину иерархической лестницы преступного мира Нокман жадно облизал губы. Теперь он станет величайшим преступником всех времен и народов!
Подремывая в своем фургоне, он представлял, какую кучу денег сумела заграбастать Молли Мун, и одобрительно хмыкал. То погружаясь в сон, то выплывая из него, он фантазировал, как было бы здорово, будь у него самого гипнотические способности, и думал, каким могущественным он мог бы стать. В мечтах Нокману являлись сказочные видения. Вот он в костюме для гольфа идет по лужайке возле громадного особняка, а горничная несет ему чай. Вот он на прогулочной яхте, с экипажем из десяти матросов, идет под парусом вокруг Нью-Йорка. Вот он спит на груде денег, прижимая к себе книгу по гипнотизму.
Однажды на заре Нокман проснулся в своем фургоне и увидел, как рабочие наклеивают на стену небоскреба напротив отеля «Беллингэм» огромный рекламный плакат. На плакате была гигантская, метров в тридцать ростом, фотография Молли Мун в костюме астронавта. Под мышкой девочка держала собачку, тоже одетую в маленький скафандр. Нокман захихикал. Эта девчонка — просто гений! И чем лучше она освоит гипнотическое искусство, тем лучше будет для него.
Глава девятнадцатая
После встречи с Дивиной Молли дала строгое указание — не пускать на репетиции никого из посторонних. Разумеется, все ее приказы беспрекословно выполнялись.
Теперь, когда Молли выходила из театра или на «роллс-ройсе» с шофером возвращалась в отель «Беллингэм», к ней, щелкая фотоаппаратами, неизбежно слетались стайки журналистов. Молли загадочно смотрела на них из-под темных очков, но никогда не произносила ни слова.
Между тем город полнился слухами о таинственной Молли Мун. Люди гадали, кто она такая и откуда взялась. Окружающая девочку завеса секретности еще сильнее подогревала интерес публики; всем хотелось увидеть ее фотографии в газетах. В одном из глянцевых журналов появилась статья, где Молли называли «Кукушкой» за то, что она украла у Дивины ее роль, а телевизионные каналы наперебой посылали к ней репортеров с камерами, чтобы взять интервью, но безуспешно.
Дивина Наттель пошла на телевидение и долго жаловалась на то, как безжалостно с ней поступили.
Чарли Чат снова и снова звонил в агентство к Барри Хвату, умолял дать эксклюзивное интервью, звал Молли Мун к себе в программу. Но Барри сказал, что это произойдет не раньше, чем окупятся все затраты.
А Нокман целыми днями колесил по городу. Ему не терпелось заполучить Молли в свои руки.
Но добраться до нее оказалось очень трудно.
Куда бы она ни пошла, вокруг всегда толпились люди. Нокману оставалось только смотреть да ждать удобного случая. Может быть, после премьеры Молли начнет давать интервью, и тогда он сможет представиться журналистом. Нокман пытался расслабиться, но он был нетерпелив по натуре, и такое безвыходное положение сводило его с ума. Он боялся, как бы кто-нибудь другой не разгадал секрет Молли. Он сидел в своем фургоне, курил, жевал сырное печенье и с подозрением смотрел на все припаркованные рядом машины. Постепенно его фургон наполнился мусором и пустыми коробками от съеденного печенья и консервов, в нем стоял тошнотворный запах. Да и сам Нокман вонял даже хуже, чем обычно. К запаху прогорклого масла, рыбы и табака примешивался аромат дешевого лосьона после бритья, но даже ему не удавалось перебить запах застарелого пота Время от времени Нокман возвращался в свою квартирку возле железной дороги, чтобы помыться, но случалось это нечасто, потому что он боялся хоть на миг потерять след Молли Мун. День шел за днем, а он мог думать только о девчонке.
Он питал к Молли смешанные чувства. Он завидовал ей, потому что она первой нашла книгу о гипнотизме и освоила все описанные в ней трюки, но прежде всего — потому, что она купалась в роскоши, а он прозябал в своем помятом фургоне. Но в то же время Нокман благоговел перед ее талантами, а так как он уже привык считать девчонку своей собственностью, то наслаждался ее восхождением к славе. Чтобы сохранить рассудок, он поглаживал висевшего на шее золотого скорпиона и снова и снова повторял про себя одно и то же заклинание;
«Чем лучше для нее, тем лучше для меня.
Чем лучше для нее, тем лучше для меня.
Чем лучше для нее, тем лучше для меня.
Чем лучше для нее, тем лучше для меня».
А ее собачонка… он ее ненавидел. Проклятый мопс с самодовольной мордой не отставая трусил за ней по пятам. Нокман с завистью думал о том, что Петулька спит на мягкой постельке и поглощает сытные обеды. Подумать только, эта собачонка стала спутницей Молли и ее лучшей подругой!.. Ради этой псины девчонка на все готова… И тут Нокману пришла в голову гениальная мысль. Он обожал использовать других себе на благо и теперь чуть не завизжал удовольствия. Радость предстоящей победы подхлестывала его мысли. Как же он раньше недооценивал эту собачонку?! Она — ключ к сердцу Молли! Нокман улыбнулся и почесал двойной подбородок. В его голове окончательно дозрел коварный план. Вот она, желанная удача!
Глава двадцатая
На смену ноябрю пришел декабрь: зима вступила в свои права. В Нью-Йорке стало очень холодно. Молли практически не вспоминала о Рокки: целыми днями она была занята на репетициях, а каждую свободную минуту наслаждалась славой и богатством. Она без конца разъезжала по городу, всегда в сопровождении слуги и телохранителя, отгонявших назойливых журналистов. Много долгих счастливых часов Молли провела в магазинах, в кино, любовалась достопримечательностями. Она зашла в эксклюзивный салон и сделала себе модную стрижку, с которой больше не походила на приютскую сиротку, и терпеливо выдержала десять сеансов в салоне красоты, где ее кожу отпарили и взлелеяли так, что она буквально сияла. Хотя руки до сих пор потели, с роскошным маникюром они выглядели гораздо лучше. Ногти были отполированы и подстрижены в виде идеальных полумесяцев.
Молли нравилась такая жизнь. Ей было приятно находиться в центре внимания, видеть, с каким почтением к ней относятся окружающие. Теперь ей было трудно даже представить, что на свете существует и какая-то иная жизнь. Как легко жить, когда все тебя обожают! И чем глубже погружалась Молли в этот водоворот удовольствий, тем больше проникалась мыслью, что она этого заслуживает. Мало того, ей начало казаться, что люди восхищаются ею не только потому, что она их загипнотизировала «Наверное, во мне и в самом деле есть что-то звездное, — думала она. — А эти деревенщины в Хардвикском приюте были просто слишком неотесанными, чтобы заметить это».
Через две недели, после усердных многочасовых репетиций, состоялась премьера новой постановки «Звезд на Марсе». Розовая неоновая реклама на фасаде театра немного изменилась. Теперь она гласила:
«Звезды на Марсе» В ролях: Молли Мун и собачка ПетулькаМолли сидела в своей гримерной, прижимая к груди Петульку, и страшно волновалась. И девочка, и собака были одеты в серебристые скафандры космических десантников. Лицо Молли скрывалось под толстым слоем грима, чтобы кожа не блестела в ярком свете софитов. Глаза были подведены черной тушью, чтобы казаться больше, а щеки припудрены золотистыми блестками. Петулька была тщательно причесана, ее шерстка, как и волосы Молли, была усыпана сверкающей
пудрой. Рядом на длинной перекладине висели другие наряды — легкие космические комбинезоны и расшитые блестками костюмы для танца. Повсюду, где оставался хоть клочок свободного места, стояли вазы с цветами — подарками многочисленных поклонников. В дверь постучали, заглянула обеспокоенная Рикси:
— Молли, занавес через двадцать минут. Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, хорошо, — соврала Молли.
— Желаю удачи, девочка, хоть тебе она и не понадобится, ты и так звезда, Молли, сияющая звезда, и сегодня все в этом убедятся. Сегодня весь Нью-Йорк будет у твоих ног!
— Спасибо, — повторила Молли, и у нее засосало под ложечкой. Рикси исчезла.
— Ох, Боже мой, Петулька, что же я наделала? — простонала Молли. Теперь, когда до выхода на сцену оставалось всего двадцать минут, она горько раскаивалась в своей затее и спрашивала себя: как ей только могла прийти в голову мысль участвовать в бродвейском мюзикле?! Теперь эта идея уже не казалась ей такой заманчивой. Сейчас она боялась в тысячу раз сильнее, чем перед конкурсом талантов в Брайерсвилле. Публика здесь совсем другая. В зрительном зале сидят придирчивые нью-йоркцы, готовые освистать любого артиста. Зрители будут настроены скептически, недоверчиво, агрессивно, их трудно, очень трудно удивить… и намного, намного труднее загипнотизировать. Молли вспомнила, как нелегко было одолеть Дивину. А что если среди публики окажется опытный гипнотизер? Например, один из тех гипнотерапевтов, которые помогают людям бросить курить. Молли постаралась взять себя в руки. Что за глупые мысли лезут в голову? Разумеется, она будет гораздо сильнее их. Оставалось только надеяться, что ей поможет новая сцена, с новыми декорациями, которую по ее специальному настоянию добавили в самое начало спектакля.
