Анатолий Стась - Зеленая западня
— Не играйте в “категорию минус два”, сеньор фашист. Хотите заговорить зубы? Мне уже и без вас известно, где находится камера с контейнерами. — Я показал на желтую одежду, которая лежала на полу. — В таком комбинезоне однажды вы выходили из камеры, и в ней хранятся бактерии “С-17”. Я сейчас пойду туда, это в конце коридора.
— Не надо! — тихо, без кощунства промолвил Брендорф — Там смерть! Смерть для всего живого. Не приближайся к контейнерам, ради господа бога…
Еще раз предупредив Загби, чтобы он не спускал с Брендорфа глаз, я вышел из зала-кабинета. В подземелье было поразительно тихо. Крадучись под стенами, я осторожно приблизился к прозрачной халабуде и опустил плазмомет. Как и раньше, цилиндр ярко светился. На его стекловидной поверхности от маленькой дырочки лучами разбегались трещины. Из цилиндра немым, застывшим взглядом на меня смотрел часовой. Он был мертв. Слепая пуля, посланная от лифта, пробила стенку и попала дежурному в переносицу.
По левую сторону вниз сбегали ступени с перилами. Поколебавшись, я начал спускаться по ступеням, пока не наткнулся на массивную металлическую дверь. На двери посредине, в обрамлении заклепок, виднелась узкая щель. За толстым бронированным стеклом я увидел освещенное помещение. На крючках висели желтые комбинезоны, в стену было вмонтировано из десяток матово-свинцовых дверок, на них белели надписи: “С-17”, “С-17-а”, “ С-17-б”, “ С-17-в”…
Тяжелая дверь отделяла меня от камеры, порог которой я не отважился бы переступить, даже когда бы и знал, как эта дверь отпиралась. Это было хранилище смертоносных бактерий. Где-то там лежали контейнеры, в которых дремала, ожидая своего времени, неумолимая, сокрушительная “армия” Брендорфа.
Не касаясь перил, я поднялся вверх, в коридор. Отступил по возможности дальше, за халабуду-цилиндр. Так, я уже знал, какое именно оружие держу в руках, и сознавал его силу. Короткая трубка с черной рукояткой не разрушала, не крушила. Она превращала материю в сгусток раскаленной плазмы. Как и все, что попадалось в розовый вихрь, бактерии станут только мизерной частицей плазменной вспышки.
На этот раз палец оставался на крючке долго, наверное, с полминуты. Окружающее пространство наполнилось стоном, ревищем тысяч взбешенных зверей. Под ногами качался пол. Я не сдвинулся с места, пока не исчезли ступени, металлическая дверь, вся камера вместе с куском коридора. Глаза застилал розовый туман. Он клубился, кипел, бурлил. Ослепительное сияние пронизывало мозг. Плазмомет рвался из рук. Уже не капли — вишневые ручьи сбегали со стен, вливались в пасть пещеры, которая разрасталась вглубь и вширь, испепеляя внутренности подземелья. В розовом хаосе будто промелькнула женская фигура, на который миг появилась и исчезла растрепана голова с темной повязкой через лицо, еще какие-то фигуры призраками появились из мглы и растаяли… Может, мне показалось?
А впрочем, комната Кносе была рядом с хранилищем бактерий.
Пронзительный вопль выплеснулся в коридор, заставив меня стремглав броситься в зал с пальмой. Это кричала Ержи.
Кабинет Брендорфа заполнился громким стрекотом, этот новый посторонний звук врывался через брешь в стене вместе с воздушным вихрем, в котором черной метелицей кружила сухая листва.
На террасу плавно приземлялся електролет. Вертикальные винты поднимали ветер. Ержи забилась в уголок. Впервые я увидел на лице Загби растерянность, он беспомощно озирался, будто искал спасения.
“Брендорф таки соединиться с ангаром…” Я поднял плазмомет. А впрочем… Может, это наше спасение? Пригрозив Брендорфу оружием, я прислонился к полуразрушенной стене. Стрекот мотора затих. Глухо стукнула дверца кабины. В бреши появился высокий мужчина в черном. Он стоял спиной ко мне, держа в руках пистолет, видно, ошарашенный кавардаком, который царил в зале.
— Бросьте оружие, сеньор Аугустино! — сказал я. — Иначе я спалю вас из плазмомета. Считаю до пяти! Один. Два. Три…
Затылок пилота налился кровью.
— Четыре!..
Пистолет упал на ковер. Аугустино оглянулся. Увидев, кто перед ним, аж захлебнулся.
— Так это ты, проклятый щенок?!
— Отойдите вон туда, к пальме, и ругайтесь, сколько вам заблагорассудится. Загби, возьми пистолет!
Ержи подхватила из подлоги желтый комбинезон. Сказала с дрожанием в голосе:
— Пусть он оденет на себя… Рукава свяжем за спиной. Не вырвется!
Пилот встретился взглядом с темными глазами индейца, побледнел, непослушными руками начал натягивать комбинезон. Брендорфа подбросило, будто пружиной. Он метнулся на террасу, к машине. Загби несколькими прыжками догнал его, сгреб в охапку. И Брендорф, свиваясь ужом, выскользнул из объятий великана, дернулся в бок и, потерял равновесие, хватая руками воздуха, свалился в пропасть. Короткий, преисполненный ужаса вопль замер в каньоне.
— Загби, ну чего же ты? Быстрей! — открыв кабину, я ждал. Загби переминался из ноги на ногу. Сказочная “птица”, что поблескивал фюзеляжем на солнце, которое только что взошло над лесом, все еще казалась индейцу каким-то чудовищем. Кабина была тесная, рассчитанная на пилота и одного пассажира. Загби едва протиснулся на сидение. Ержи умостилась у него на коленях.
Это был обычный микроэлектролет, он почти не отличался от аэро-“мотыльков”, что летали с шумом в небе над Днепром, над нашим городом. Я положил ладони на рычаги.
Отвесные склоны каньона поплыли под нами. За минуту терраса уже виднелась едва заметным кустиком, который прислонился к обрыву. Лететь над “крышей” города я не отважился, помня о пулеметах. Положил машину на крыло, развернулся по солнцу, облетая деревья на гребне и Каменную стену. Нога исподволь давила на педаль. Электролет набирал высоту. Внизу раскинулись застывшие волны зеленого океана, утренний туман разливался в впадинах.
Теперь я видел, что фашисты выстроили свое логово в горе. Со стороны каньона гора отвесно обрывалась, а из противоположной стороны наклонно сбегала в долину, где стояли бараки. Лес надежно маскировал здания, с высоты полета их невозможно было рассмотреть. Каменная стена также оставалась незаметной. Легкая мгла испарений, которая нависала над джунглями, как только показывалось солнце, будто размывала ландшафт. Внизу на земле все расплывалось, терялась четкость очертаний. Брендорф это учел.
— Мы будем долго лететь? — спросила Ержи.
— Сядем вон там, в долине, — показал я. — Загби, ты имеешь надежных друзей?
— Все каджао и галу — надежные друзья Загби. Ты хочешь им помочь? Птица принесет нас к ним?
— Кто же будет выручать ваших людей из беды? Они же погибнут, их уничтожат фашисты.
Ержи наклонилась ко мне.
— Брендорф сказал… твоя мама… здесь. Это правда?
— Правда.
— Ой, как же она…
— Об это потом, Ержи. Я боюсь за нее. Она там, с детьми.
— С детьми?
— Потом… Ты же всего не знаешь.
— Ты также всего не знаешь… — проговорил индеец. — Тебе, Игорь, казалось, что каджао и галу, как те ящерицы, загнанные у норы. Это не так. Юноши и мужчины наших племен поделились на боевые группы. Каджао изготовляют луки и стрелы, галу — копья и трудные палки. Стрелы мы смазываем ядом, который добываем из убитых гадюк. Яд, смешанный с клеем пчел, долго не теряет своей силы. Наши воины держат в тайниках ножи из острого камня, пращи из кожи, топоры. Кровь индейцев давно кипит гневом. Но вождь каджао и галу сдерживал их, не подавал сигнала к бою. Он говорил: еще не время начинать войну против мертвых… Так, между собой мы зовем “мертвыми” тех, кто засел за Каменной стеной. Мертвыми их называли еще наши деды. Мы не боимся погибнуть в бою. Но потерять голову… Один старый мудрый галу нашел корни чаре. Они очень редки. Сок чаре оберегает мозг человека; кто попробует этот сок, тот может смеяться мертвым у лицо, им у него уже не забрать ума. Ты знаешь вкус чаре, Игорь. В тот дня, когда мертвые повелели тебя за Каменную стену, Загби дал тебе корень. Загби знает, что ты послушал его и съел чаре. Ведь же мертвым не удалось поразить твой мозг.
Пораженный, я с укором сказал:
— И ты не предупредил меня, Загби!..
— Чаре — тайна наших племен. Мертвым невдомек, что им уже не подвластен мозг многих из нас. Ты сам догадался, как надо вести себя в присутствии мертвых. К таким ухищрениям прибегают и каджао, и галу. Чтобы не выдать себя и нашу тайну, они также прикидываются безумными.
— Значит, и Ву также?.. — обрадовался я, припомнив страшный танец в туннеле. Загби с печалью покачал головой.
— Чаре у нас очень имело, его пока что всем не хватает. На корень изредка наталкиваются наши женщины и девушки, когда мертвые выгоняют их в джунгли собирать зерна какао. Чтобы дать отпор мертвым, нам надо лечить корнем чаре тех, кто способен владеть луком, копьем и топором. Так сказал вождь племен. Еще вчера его слова были здравомыслящие, сегодня он решит иначе, — уверенно промолвил Загби.
