Серж Брюссоло - Пожиратели стен
Зигрид была совершенно сбита с толку. Какую игру затеял этот тип, который всего несколько дней назад готов был запытать их до смерти?
— Не понимаете, к чему я клоню, верно? — продолжал вождь, пытаясь придать своему взгляду непривычную доброжелательность. — А ведь вы тем временем стали знамениты. Очень знамениты. Взгляните только, что пишут информационные экраны, установленные на всех этажах! Держите, почитайте!
Он вынул откуда-то из-под плаща кипу свернутых в трубку, порядком потертых листков бумаги, в которых Зигрид вскоре распознала распечатку компьютерных текстов. Пампкин развернул длинные перфорированные страницы. По всей ширине листа шла огромная надпись:
АСОЦИАЛЬНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ, приравненные к ГОСУДАРСТВЕННЫМ ПРЕСТУПНИКАМ.
Уничтожать без предупреждения.
Пампкин Уиллок НХ 3300А, 2
Зигрид Олафсен ехе 47, Е
Первый — вольный путешественник, юная звезда телевидения, родители которого, биологи-злоумышленники, были обвинены в участии во вредительском заговоре и запрещенной деятельности. Из-за своих аморальных научных теорий отец и мать мальчика подвергли опасности многочисленные жилые блоки города. Они в значительной мере несут ответственность за появление гигантских грызущих насекомых, известных как «термиты». Их сын, в настоящее время скрывающийся от правосудия, является продуктом генетических экспериментов, превративших его в убежденного преступника с чрезвычайно опасными сверхвозможностями.
Вторая, Зигрид Олафсен, — чужеземка, подобранная нашими спасателями и поступившая на работу в службу утилизации отходов. Поддалась на агитацию вышеозначенного Пампкина, совершила ряд преступных действий, приведших к гибели честного работника…
Дальше следовали разнообразные описания преступлений чудовищной парочки, а также серия фотографий из личных дел обоих — портреты в фас и в профиль. Длинная обличительная речь, призванная пробудить ярость у народных масс, грозила им адским пламенем. Хотя в глубине души Зигрид уже давно готовилась к сюрпризам подобного рода, она все-таки была шокирована. Официальное признание ее «гнусности» привело девушку в ступор. Пампкин же держался совершенно невозмутимо.
— Меня зовут Базорак, — сообщил предводитель налетчиков, — и я вас уверяю, что образчики подобной прозы прямо-таки заполонили все жилые блоки, которые мы, скажем так… посетили. Полагаю, что то же самое творится и на других этажах. Отныне вы и я находимся в одной лодке. Так что, думаю, нам стоит пересмотреть наши отношения.
И, повернувшись к стражникам, он с театральным взмахом руки скомандовал:
— Развязать их!
Зигрид в ошеломлении смотрела, как один из варваров тут же кинулся освобождать их от оков.
— Отныне вы — желанные гости среди похитителей железа, — объявил Базорак. — Можете считать наш блок вашим самым надежным убежищем. Отдыхайте, кушайте, пейте. Завтра мы обо всем поговорим.
Он мимоходом положил руку на плечо Пампкина, и на мгновение в его взгляде промелькнуло что-то от выражения глаз голодного тигра. Но улыбка тут же вернулась, скрыв истинные чувства за добродушной маской плюшевого мишки.
— Поговорим, — повторил он. — Ну а пока пусть вас проводят в место, где вы сможете как следует отдохнуть, и обеспечат вас всем необходимым. Я так хочу. Ступайте, уже поздно.
С этими словами он резко развернулся и вскоре растворился в темноте, наполнявшей дальнюю часть зала.
Зигрид и Пампкин очутились снаружи, до сих пор не понимая, что же произошло. Охранники перевели их через улицу и оставили на пороге небольшого деревянного домика, от которого за двадцать шагов разило все тем же густым запахом опилок. Закрыв за собой дверь, они обнаружили внутри стол, роль которого исполняла длинная отполированная доска, а на столе — обильный обед. Пол был застлан коврами, вокруг были разбросаны подушки. Зигрид торопливо подхватила с блюда какой-то фрукт.
— И что происходит, по-твоему? — спросила она. — Похоже, наши дела пошли на лад, разве нет?
Пампкин пожал плечами.
— Прежде чем начать бурно радоваться, подойди к окну, — жестко сказал он. — Готов поспорить, что у каждого угла дома они выставили по охраннику.
Девушка поколебалась, но все же сделала, как он сказал.
— Ты прав, так и есть. Думаешь, это ловушка?
— Понятия не имею. Готов дать руку на отсечение, Базорак что-то задумал, вот только что?
— Глядя на тебя, он чуть ли не облизывался, — заметила Зигрид. — Может, рассчитывает получить за тебя выкуп?
— Вряд ли похитители железа пользуются доверием у полиции, чтобы та согласилась заключать с ними сделки. А кроме того, в объявлении о розыске ни слова не говорится о какой-либо награде за выдачу. Нет, тут что-то другое…
Они поели в молчании, больше для того, чтобы подкрепить иссякшие силы, чем для утоления голода. К тому же царящий вокруг запах закисшего растительного сока не особенно способствовал аппетиту.
Почти сразу оба заснули тяжелым сном измученных зверей — сном без сновидений, от которого поутру остался кислый привкус во рту и замутненное зрение. Когда Зигрид пыталась кое-как ополоснуться в большой деревянной лохани, Базорак распахнул дверь и встал посреди комнаты, уперев руки в бока и холодно обозревая открывшуюся картину.
— Как запах, не помешал вам? — поинтересовался он с легким кивком, который можно было счесть за приветствие. — Нужно время, чтобы к нему привыкнуть. Деревянный мир постепенно разрушается, материал приходит в негодность с каждым днем все быстрее. Скоро жить здесь уже будет невозможно. Наша завоевательная война — это прежде всего война за территорию. Рано или поздно нам придется эмигрировать, и каждый из нас это хорошо понимает.
Он уселся, взял со стола какой-то плод и начал чистить его ножом.
— Но, сказать по правде, нам трудно удержать господство над захваченными блоками, — продолжал он, задумчиво проверив пальцем остроту своего кинжала. — Население деревянного мира слишком мало. Мы не можем действовать масштабно. До сих пор нам пришлось довольствоваться только отдельными кратковременными операциями, для нас недоступны действия большого размаха — например, захват какого-нибудь производственного блока. Чтобы захватить власть над целым этажом, нам нужно стать в сто раз более многочисленными… Или в сто раз более сильными.
Он умолк, как будто хотел, чтобы его слова как следует завладели сознанием слушателей.
— Железо не сделает вас непобедимыми, — возразила Зигрид, оборачиваясь полотенцем. — Богатые блоки выставят против вас своих роботов-усмирителей. Вас просто сметут, как бульдозером. Или же вызовут в качестве подкрепления полицию Директории, и тогда вы на себе узнаете, что такое настоящая армия!
Базорак отмел все ее аргументы одним взмахом руки.
— Все это мне известно. Железо — не более чем символ. Символ нашей вновь обретенной свободы, победы над унижением. Нужно было пройти через эту стадию, чтобы жители деревянного мира могли восстановить свою честь. Но сегодня эта фаза уже пройдена. Нас хотели навсегда заточить в безобидном окружении, как каких-нибудь безумцев. Для всех остальных мы превратились в каких-то вредных животных, которым обрезали когти и сточили клыки. Ничтожных тварей, которым сохранили жизнь только из соображений гуманности… А теперь…
Он задыхался, его лицо исказилось от ярости. Внезапно он осознал, что вконец утратил хладнокровие, и тут же снова нацепил елейную маску гостеприимного хозяина. Поглядывая то на Пампкина, то на Зигрид, он сказал с улыбкой:
— Теперь, когда вы тоже превратились в изгнанников, вам остается лишь примкнуть к народу деревянного мира и жить вместе с ним. И вместе с ним достигнуть процветания. Вам предоставят свободу, при условии, конечно, что вы станете соблюдать наши законы и обычаи… И если вы сами поспособствуете нашему благополучию.
Он снова подчеркнул окончание своего монолога интонацией, в которой сквозила глухая угроза, и Зигрид увидела в его взгляде холодный расчет. Напряжение в комнате достигло крайней отметки.
— И в связи с этим, — прибавил он, указывая острием кинжала на мальчика, — я рассчитываю на тебя, Пампкин. На тебя и твоих зверушек.
— Моих зверушек?
— Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Твоих созданий — термитов! Не стоит корчить передо мной святую невинность. Я знаю, что родители снабдили тебя мозгом взрослого ученого, что они модифицировали твою ДНК. Я наводил справки — ходят разговоры, что твои родители создали послушные, радиоуправляемые образцы… Непревзойденное оружие нападения. Теперь ясно, к чему я веду? Термиты станут моими танками, моей броней! Я использую батальон этих насекомых, чтобы проложить себе путь. Они пророют тоннели сквозь стены и сделают меня хозяином всех жилых блоков на этом этаже. Говорят, их насчитывается более двух сотен!
