Мишель Пейвер - Охота на духов
Пора было подыскать место для ночлега.
Возле одного из скальных выступов намело глубокий сугроб, и Торак вздохнул с облегчением: куда проще выкопать в снегу нору, чем таскать камни и выкладывать из них стенку, да еще и в таком священном месте.
Огонь разжечь он не осмелился. Скорчившись в своем жалком убежище, он разделил между воронами полоску вяленой оленины, а Волку позволил жевать свои «бинты», поскольку лапы у него уже подживали. Иного ужина у них, собственно, и не было.
Наступала ночь; Торак прислушивался к отдаленному пению ручья — единственному звуку в зловещей тишине, царившей на склонах Горы Духов. Гора позволила ему устроиться на ночлег, однако она могла в одно мгновение и уничтожить его.
А Эостра?.. Что поделывает сейчас эта Пожирательница Душ? Ждет его, притаившись внутри Горы?
Во всяком случае, в могуществе своем она совершенно уверена, иначе не позволила бы ему и в Горловину войти. Впрочем, она в любой момент могла натравить на него своих псов. А ведь уже послезавтра наступит Ночь Душ…
Торак чувствовал на запястье приятную тяжесть браслета-оберега, который дала ему Ренн. Никогда еще прежде его верная подруга не казалась ему такой далекой.
И он представил себе, что сейчас лето. Они с Волком резвятся в озере, а рядом цветут желтые кувшинки. Волк высоко подскакивает, а потом с громким плеском шлепается обратно в воду. Торак ныряет, и смех его поднимается на поверхность серебристыми пузырьками. А потом, все еще смеясь, он выныривает навстречу солнцу, и все на свете кажется ему таким, каким и должно быть. И Нануак, его внешняя душа, точно золотая нить, тянется навстречу всему живому. А на мелководье стоит Отец и, улыбаясь, говорит ему: «Осторожней, Торак! Сперва оглянись и посмотри, что у тебя сзади!»
* * *Торак вздрогнул, очнулся от забытья и услышал глухой грохот падающих камней. Громко кричали вороны, предупреждая его об опасности.
Натянув башмаки и схватив топор, он выбрался из снежной норы и увидел перед собой плотную стену тумана.
Даже Рип и Рек были совершенно невидимы; Торак и в двух шагах от себя ничего не мог разглядеть. Волк — серое размытое пятно — метнулся в сторону и застыл над грудой камней.
Торак, спотыкаясь, подошел к нему и увидел, что часть того скалистого выступа обвалилась; некоторые камни и до сих пор еще потихоньку катились вниз и никак не могли остановиться.
Волк вдруг напрягся; его черные губы поползли вверх, обнажая свирепый оскал. Он грозно зарычал.
Торак попытался проследить за его взглядом, но в тумане сумел различить лишь несколько темных валунов.
А Волк рычал все громче, и тело его содрогалось от ненависти.
Торак прищурился.
Нет, это были не валуны.
Это были псы Эостры.
Глава двадцать шестая
Безжалостная и неотвратимая, как морской прилив, стая ринулась на них из тумана.
Таких псов, крупнее любого волка, Тораку еще видеть не доводилось. Он успел разглядеть густую лохматую шерсть на загривке, слипшуюся от грязи, и налитые кровью глаза, в которых не было ничего, кроме злобы и пустоты.
Скинув рукавицы, он затолкал их поглубже в рукава и схватил топор. Рядом с ним Волк гневно морщил черные губы, демонстрируя врагам свои мощные клыки.
Торак издал утробный ворчливый рык: «Не отходи от меня!»
Волк тут же подошел ближе, не сводя глаз с разъяренных псов.
Войско Эостры наступало молча, полностью сосредоточившись на загнанной добыче.
В душе Торака проснулся боевой задор, и он с вызовом посмотрел на собак: «Что ж, ладно! Сразимся и еще посмотрим, кто кого!»
И тут огромный черный пес прыгнул прямо на него.
Торак взмахнул топором. Волк яростно щелкнул зубами, и свирепая тварь ретировалась, мгновенно растворившись в тумане.
Еще один пес попытался атаковать их, потом напали двое сразу. Пока что Тораку и Волку удавалось отбивать их атаки; псы один за другим исчезали в тумане, но по-прежнему не размыкали своего плотного кольца.
Торак понимал, что у них на уме. Волки и собаки чаще всего начинают охоту именно с этого, пытаясь заставить жертву драться или удирать. А если жертв несколько, они ищут слабое звено. И нападают именно на него.
Слабым звеном был Торак. И понимал это. И Волк это понимал. И собаки, разумеется, тоже.
Схватив камень, Торак изо всех сил метнул его и попал в плечо жуткому псу с пестрой шерстью. Странно, но мерзкая тварь даже не взвизгнула, только ухом дернула, словно отгоняя назойливую осу.
Вороны с яростными криками камнем бросались вниз, вонзая острые когти в спины собак. Но стая почти не обращала внимания на их нападки. С громким карканьем Рип и Рек взлетели высоко в небо и стали кружить, будто уже видели на земле чей-то труп.
А Торак продолжал швыряться камнями, и псы немного отступили, скрывшись в клубах белого тумана. Однако кольцо их неуклонно сжималось.
Рукоять топора скользила в его вспотевшей ладони. От топора вообще толку было мало; он мог пригодиться разве что в тесной схватке, но если до этого дойдет, то ему, Тораку, не выстоять. А вот лук как раз мог бы сейчас оказаться полезным, но лук и стрелы остались в снежной норе, в пяти шагах от него. Впрочем, до норы с тем же успехом могло быть и пятьсот шагов.
Со скоростью нападающей змеи огромный серый пес кинулся на Волка, но тот увернулся и вонзил зубы в загривок противника. Пес с воем вырвался и бросился наутек, роняя капли крови.
А стая все продолжала кружить, сжимая кольцо.
Волк с отвращением отряхнулся; на нем пока не было ни царапины.
Краем глаза Торак заметил, как к нему метнулось неясное черное пятно, и что было сил взмахнул топором. Пес, получив скользящий удар по черепу, с грохотом рухнул на камни. Но, полежав несколько мгновений, снова вскочил как ни в чем не бывало.
От кружившей на некотором расстоянии от них стаи отделился тот пестрый пес — явно вожак — и на негнущихся лапах медленно пошел вперед. Он остановился шагах в трех от Торака, и Торак, чувствуя, что Волк уже приготовился к прыжку, мысленно приказал ему не двигаться с места.
Маленькие тупые глазки вожака неотрывно смотрели на Торака, и тот на какое-то мгновение отчетливо представил себе, о чем этот пес думает. Злобная тварь воспринимала его всего лишь как мешок мяса, который нужно растерзать и сделать совершенно неподвижным. В сердце этого пса билась одна лишь ненависть — ненависть ко всем этим шевелящимся и воющим мешкам съедобной плоти, полным той жизни, которая должна быть уничтожена.
Усилием воли Торак заставил себя отвести глаза и не смотреть на это чудовище.
Он отчетливо представил себе, как лежит мертвый, но потом, спохватившись, понял, что подобных мыслей ни в коем случае допускать нельзя; что это неправильно, что даже его мертвое тело все равно будет принадлежать не ему. Нет, он нужен Эостре живым, а значит, все это затеяно для того, чтобы разлучить его с Волком, и эти псы намерены в первую очередь растерзать его четвероногого брата.
Два огромных пса прыгнули разом. Волк в невероятном прыжке перехватил их на лету; только замелькала густая шерсть и оскаленные клыки. А пестрый вожак попытался напасть на Торака сзади, но тот хорошенько съездил ему топором по ребрам, и вожак с воем отскочил. Не слишком, впрочем, далеко.
Торак тем временем бросился на помощь Волку. Однако вожак, улучив момент, снова прыгнул на него и, ухватив его зубами за край парки, свалил наземь. Торак лягался и размахивал топором. Но пес, упираясь всеми лапами, продолжал тащить его за собой. Он был силен, как медведь, а уцепиться Тораку было не за что. Он несколько ослабил сопротивление, позволил псу подтащить себя поближе и изо всех сил ударил его в морду между глазами. От неожиданности и боли пес на мгновение разжал мощные челюсти, и Торак, выдернув край своей парки, тут же вскочил и, шатаясь, вернулся к Волку.
Влажно щелкнув зубами, вожак встряхнулся, опустил голову и снова приготовился к нападению.
Теперь уже на Торака прыгнули сразу три пса, а на Волка — даже четыре. Но еще в воздухе собаки вдруг завизжали, а потом, извиваясь от боли, отбежали назад. Откуда-то из тумана в них градом летели камни. Псы растерянно озирались, пытаясь обнаружить невидимого врага.
Тораку показалось, что он успел заметить чей-то бледный силуэт, тут же растворившийся в тумане.
«Кто это?» — спросил он Волка.
«Бесхвостый», — ответил тот.
В собак снова полетели камни; град камней обрушивался на них то с одной, то с другой стороны, и псы окончательно растерялись. Оставив в покое Торака и Волка, они ринулись на нового таинственного врага.
Торак дрожащей рукой коснулся волчьего загривка. На спине у Волка была рваная рана, которая сильно кровоточила; левое ухо тоже было разорвано, зато глаза так и сияли. Волк, казалось, даже не запыхался после яростной схватки.
