Кир Булычев - Гай-до (с иллюстрациями)
Подошел Пашка. Сел рядом на камни.
— Я тут поговорил с ребятами, — сказал он. — Они могут дать нам спасательный катер. Только, боюсь, скорость у него мала.
— Кто эти ребята? — спросила Алиса.
— Из экипажа «Всеобщего умиления». Приглашали меня к ним стажером.
— Неужели не согласился? — спросила Алиса.
Пашка почуял подвох в вопросе и ответил равнодушно:
— Не буду же я им объяснять, какая у меня несознательная мать.
— Да, — согласилась Алиса. — С Марьей Тимофеевной тебе не повезло. Она не оценит твоих способностей.
— Сама хороша! — вдруг озлился Пашка. — Наследная принцесса! Вот расскажу в школе ребятам, они со смеху лопнут.
— Не стоит рассказывать, — ответила Алиса серьезно. — Мы с тобой понимаем, что все эти королевства и империи — вчерашний день человечества. А ведь императрица говорила все это серьезно. И потом умерла. Для них это не шутки.
— Ладно, понимаю, не маленький. Им после этого узурпатора лет десять придется приводить планету в порядок. Ты туда полетишь?
— Может, слетаю, — сказала Алиса. — Но только после того, как там будет республика.
— Правильно, — сказал Пашка.
Он помолчал, кидая камешки в озеро. На том берегу горело зарево далекого вулкана. Красное солнышко стремительно пронеслось над головами. Тени вытянулись, сократились и вытянулись снова.
— А может, все-таки расскажешь, что ты такого сделала?
— Когда?
— Не крути! Ведь не стала бы та императрица просто так престол передавать. Что-то ты натворила?
— Ничего не натворила, — сказала Алиса.
— Я знаю, ты скрытная, — сказал Пашка. — И теперь уж нам никогда ничего не узнать.
— Не скрытная, а скромная, — сказал Аркаша, который подошел к ним и остановился, глядя на зарево вулкана. — Ты бы уж давно всему миру возвестил о своем подвиге.
— А может, и не было никакого подвига? — спросил Пашка.
Он дразнил Алису. Любопытство убивало его.
Тогда Алиса поднялась и пошла к Гай-до. Кому нужны эти пустые разговоры? Ведь мальчики не знали императрицу, не были в подземелье, не видели пауков, не разговаривали с коварным узурпатором. А того, что люди не знают, им не объяснишь. Алисе было грустно.
Через два часа Ирия наконец вылезла из Гай-до и сказала:
— Здесь его не починишь.
— Значит, все-таки можно починить? — радостно спросил Пашка.
— Боюсь, что он уже никогда не станет таким, как прежде.
— А все-таки можно починить?
— Только на Земле, — сказала Ирия. — Или на Вестере.
— А это сложно? — спросил Аркаша.
— Сложно, — ответила Ирия. — Вам не справиться.
— Жалко, — сказал Аркаша. — А вы нам не поможете?
— Нет, — ответил быстро Тадеуш, который только что вернулся из ближайшего ущелья, где собирал местные растения. Он не хотел терять время даром. — Ирия возвращается во Вроцлав. Нас ждут.
Ирия поглядела на Гай-до, потом на мужа. Взгляд ее смягчился, и она сказала добрым голосом:
— Тадеуш, мой любимый, пойми меня. Я была очень несправедлива к моему другу. Если бы я не забыла о нем, может, ничего бы плохого не случилось. Я очень люблю тебя и нашу малышку. Но прежде чем снова стать домашней, тихой, хозяйственной женой, я должна отплатить Гай-до за все, что он для нас сделал.
Тадеуш не стал спорить. Он был умным человеком и уже понял, что в его жене существуют два совсем разных человека. И ему придется теперь быть мужем обеих Ирий.
— Спасибо, — тихо произнес Гай-до.
— Ирия, — сказал Пашка, — я в твоем распоряжении. Ты можешь заставить меня работать круглые сутки, доставать материалы, паять, лудить, ковать, приносить гвозди…
— А что такое гвозди? — удивилась Ирия.
— Это я в переносном смысле, — сказал Пашка.
— Если в переносном, тогда не перебивай, — сказала Ирия, и Пашка сразу сник. Тогда Ирия чуть улыбнулась и добавила: — Конечно, я не откажусь от вашей помощи, друзья, потому что мне тоже очень хочется, чтобы Гай-до смог участвовать в гонках.
Перед гонками
Еще через три дня прилетел патрульный крейсер. Галактический патруль сначала получил тревожный сигнал с пассажирского корабля «Линия», где сумасшедшая пассажирка угнала спасательный катер. Когда крейсер уже был в пути, его настигла гравиграмма со «Всеобщего умиления», в которой кратко говорилось о последних событиях на планете Пять-четыре.
К тому времени Ирии с ее помощниками удалось немного подштопать Гай-до, так что он сам смог подняться на орбиту. Ирия и Тадеуш уговорили командира крейсера взять Гай-до с собой. И потому Гай-до совершил путешествие до Вестера, откуда ходят регулярные рейсы к Земле, в трюме патрульного крейсера.
Они попрощались с обитателями «Всеобщего умиления», который уже был переименован в «Императрицу Моуд», и поклялись, что на следующие каникулы обязательно прилетят в гости к новым знакомым. На прощание медсестра Меркэ и старший советник, который теперь командовал кораблем, отозвали Алису в сторону и вручили ей официальный диплом, на котором было золотыми буквами написано, что в соответствии с последней волей императрицы Моуд Алисе Селезневой присваивается почетный титул наследной принцессы и она может в любой момент вступить во владение империей. Алиса, конечно, отказывалась, но Меркэ объяснила, что этот диплом только почетный. Неизвестно, захотят ли жители планеты новую императрицу, даже если она лучшая московская школьница. Поэтому пускай диплом останется ей на память. Тогда Алиса диплом взяла.
На Землю путешественники попали только через десять дней. Разумеется, с патрульного крейсера они послали на Землю гравиграмму. Страшно подумать, что произошло бы в Москве, если бы встревоженные родители отправились искать детей на Гавайские острова, где их никто не видел.
Когда родители получили гравиграммы с патрульного крейсера Службы галактической безопасности, в которых сообщалось, что их дети живы-здоровы, только почему-то находятся на другом конце Млечного Пути, то реагировали они на это по-разному. Алисин папа, профессор Селезнев, сказал Алисиной маме, которая собралась заплакать:
— Вот видишь, с нашей дочкой ничего не случилось.
Пашкина мать, прочитав гравиграмму, разорвала ее в мелкие кусочки и заявила:
— Уши оборву!
Правда, эта угроза была в том доме обыкновенной, и Пашкины уши до сих пор остались на месте.
В доме Аркаши все Сапожковы, от прадедушки до правнуков, тети и дяди и племянники, собрались за овальным обеденным столом и долго держали совет, принимать меры или не принимать мер. Все очень шумели и переживали до тех пор, пока прадедушка Илья Борисович не сказал:
— У нашего мальчика есть склонность к научной деятельности. А эта склонность не позволяет Аркаше сидеть на месте. Я очень надеюсь, что наконец-то в нашем семействе будет второй лауреат Нобелевской премии.
Первым лауреатом был сам прадедушка. Поэтому, когда путешественники наконец объявились на Земле, их родственники уже более или менее успокоились, и они смогли без помех заняться починкой Гай-до, что оказалось нелегким делом.
Если бы не замечательный конструкторский талант Ирии Гай и терпение Тадеуша, который взял на себя все заботы о малышке, если бы не трудолюбие Аркаши, который неделями не уходил с ремонтной площадки, если бы не помощь Лукьяныча и всех членов технического кружка школы, если бы не самоотверженность Пашки, который два раза летал в Австралию и один раз в Шанхай, чтобы добыть нужные детали, если бы, наконец, не старания Алисы, которая одна умела успокоить и утешить Гай-до, если бы не общие титанические усилия, Гай-до никогда бы не поднялся в воздух.
А так за четыре дня до начала гонок Ирия уселась в пилотское кресло, включила пульт управления, загорелись дисплеи и индикаторы, мерно зажужжали планетарные двигатели, и Гай-до спросил:
— Может, выйдем на круговую орбиту?
Голос его дрогнул от волнения.
— Один виток, — сказала Ирия.
Остальные члены экипажа, болельщики и помощники остались на Земле. Они следили за испытательным полетом по мониторам.
Легко, почти незаметно, Гай-до оторвался от земли, на секунду завис в воздухе и, набирая скорость, рванулся кверху. Он вышел на орбиту, и Ирия заставляла его совершать сложные маневры. Сначала Гай-до осторожничал, робел, но с каждым новым удачным маневром он все смелее менял курс, переворачивался, тормозил и вновь ускорялся.
— Можно еще один виток? — попросил он Ирию, поверив в свои силы.
— Нет, — ответила она. — Для первого раза достаточно. Дальше испытывать тебя будут ребята.
— Ну, как? Хорошо? Правда, хорошо? — спросил Пашка, первым подбежав к кораблю, когда тот спустился на школьную площадку.
— Нет, — ответила Ирия. — Недостатков масса. Еще надо работать и работать.
— Но это невозможно! — воскликнул Пашка. — Гонки через четыре дня!
