Борис Батыршин - Египетский манускрипт
Впрочем, сейчас дома не было и его — так что Никонов вздохнул, закрыл бювар с бумагами (он намеревался по дороге просмотреть наброски своей докладной записки в Научный комитет) и пошел встречать неожиданных визитёров.
Примерно полчаса понадобилось Яше с Николкой на то, чтобы изложить лейтенанту суть своих затруднений. Управились бы и быстрее — если бы Николка не норовил все время перебить Яшу и вставить свои, весьма эмоциональные, реплики. Спутник его, напротив, выражался коротко и по существу, чем немало удивил лейтенанта: среди людей невоенных, да еще в столь юном возрасте, нечасто встретишь тех, кто, кто умеет точно и без лишних подробностей изложить суть дела. Впрочем, знай Никонов о том, что Яков имеет в определенных кругах репутацию восходящей звезды частного сыска — он бы так не удивлялся.
Поезду в Перлово, конечно, пришлось отложить. Дав мальчикам выговориться, лейтенант отправил прислугу за самоваром и баранками, — а сам задумался, глядя как мальчики жадно глотают обжигающий чай с вишневым, этого уже года, вареньем; по этой части хозяйка дома была великая мастерица.
— Где, вы сказали, Яков, находится эта лечебница? — спросил лейтенант, дождавшись, когда юный сыщик справится с очередной баранкой. — Кажется, где-то в районе Самотёчной улицы?
Яков поперхнулся.
— Ну да, вашсокобродие господин лейтенант. Вот как дойти до угла Самотёки, в сторону Божедомки — так там третий дом за Остермановой усадьбой, по левой стороне. Неприметный такой домишко, — я, вашсокобродие, в Москве уже который год живу, а и понятия не имел, что там желтый дом!
— Клиника. — поправил Якова лейтенант. — В желтом доме буйных держат, а в клиниках — людей с сумеречными расстройствами ума. Впрочем, неважно… значит, говоришь, не знал? То есть, эта клиника как бы тайная?
Яков помотал головой:
— Ну, вы и скажете, вашбродь! Какие такие тайны могут быть в Москве? Да еще и на Божедомке? Нет, окрестная публика, конечно, знает, что в доме обитает доктор. Говорят — то ли немец, то ли француз. Но только обычный народ он не принимает, ездят к нему все больше в дорогих экипажах — народ тихий, степенный, денежный. Мальчишки мне говорили — попервоначалу люди думали, что там этот абортмахер обитает. Ну, которых дамочек в интересном положении выручает — ежели, какая из них затяжелеет втайне; или скажем, когда муж в отъезде — к такому и бегут. А то скандал, сами понимать должны…
— Ну, хорошо, — поморщился Никонов. Эти подробности были ему неприятны. Так значит, оказалось, что абортов в доме не делают?
— Ну да, кивнул Яша. — Привозят туда людей разных — когда пожилых господ, когда дамочек. А как-то студента привезли — университетского. Сынка купца Ипатова, того, что по кожевенной части; жизни хотел себя лишить, стрелялся — да, видать рука дрогнула. Теперь его там и держат. И доцент наш там же.
— А можно выяснить, в какой он палате? — поинтересовался Никонов. — Сам ведь говоришь — клиенты там содержатся богатые. А значит — живут по одному в комнате. Хорошо бы узнать — в какой именно комнате держат этого доцента?
— Да узнать-то можно, — поскреб в затылке Яков, и вдруг вскинул на Никонова удивленный взгляд.. — А зачем это вам, вашсокобродь? Неужто…?
Никонов кивнул.
— Угадал, молодец. Уж не знаю, зачем этому бельгийцу Николка — но доцент ему явно нужен позарез. И уверяю вас, молодые люди — этот ван дер Стрейкер собирается вытрясти из него тайну прохода в будущее. Видимо, то ли не узнал у него еще что-то важное, то ли хочет чтобы Евсеин для него сделал что-то… Так почему бы нам с вами не навестить господина доцента и не расспросить его самого, в чем дело? А с бельгийско-подданным разберемся потом. Ну как, согласны?
Глава восемнадцатая
— Ну и зачем ты снова ее привел? — прошипел Яков. От возмущения он позабыл о своём обычном пиетете. — Только этой курицы из будущего нам не хватало! Теперь все отменят, вот увидишь…
Николка виновато молчал. Возразить было нечего — по всему выходило, что виноватым опять оказался он.
А ведь как все хорошо было задумано! Когда Никонов сделал неожиданное предложение — найти и освободить захваченного бельгийцем доцента Евсеина, — мальчики слегка опешили. Но сомневались они недолго и дали согласие на авантюрный план. Надо признать, ни Яков, ни сам Николка не ожидали от моряка эдакой решительности — они вообще не особо рассчитывали на помощь с его стороны. И тут — такой поворот! Так что уговаривать мальчиков не пришлось — обоим надоело играть в этой темной истории роль слепых, ничего не понимающих жертв, и они жаждали перейти в наступление. Особенно горячо «за» выступал Яков — ему в предстоящем «деле» отводилась особая роль. Да и вообще — кто, как не он вытащил на свет тёмную историю с ван дер Стрейкером и похищенным доцентом?
Впрочем, решительность решительностью — а здравый смысл Никонову отнюдь не изменил. Переждав первые, бурные восторги мальчиков, он слегка охладил их пыл: противник мало что многочисленнее, так еще и явно сильнее: случись схватка с ван дер Стрейкером и его громилами — им троим придется туго. Николка, было, заикнулся, что Никонов — офицер, и у него наверняка имеется револьвер — на что лейтенант с улыбкой заметил, что и у противника револьверы тоже наверняка есть. Так что он, Никонов, предлагает привлечь к «операции» своего друга человека — Модеста Петровича Корфа, барона, бывшего конногвардейца, атлета и владельца фехтовального клуба.
Как ни противился Николка тому, чтобы посвящать нового человека в их дела — пришлось уступить лейтенанту. Никонов был кругом прав — в подручных у злодея— бельгийца было не меньше трех человек, и это — только те, кого им пришлось увидеть. А сколько их еще? Двое из этих троих выглядели сущими головорезами; ни один из мальчиков не брался предсказать, чем закончится их схватка с лейтенантом. Да и револьверы у громил есть — Яша сам видел.
В общем, после недолгих споров, решено было звать Корфа. Яшу отрядили на Самотёку, следить за клиникой; Никонов же поехал в клуб, к барону. Заодно, он отвез домой Николку — мало ли какие сюрпризы могли ожидать мальчика по дороге? Встреча была назначена на следующий день, у Никольского, на Спасоглишищевском, в девять утра. Никонов даже порывался самолично заехать за Николкой на Гороховскую, но тот решительно отказался: не маленький, сам управится! И на тебе — управился…
Николка уже выходил со двора, как его внезапно окликнул знакомый женский голос. Мальчик обернулся — возле подворотни с порталом стояла Ольга. Девушка была в платье светло-бежевого цвета, с легким кружевным зонтиком от солнца и изящной, из сеточек, спиц и шелка шляпке. Николка мельком подумал — как же она добиралась до портала на той стороне? Мальчик уже успел составить представление о модах и обычаях двадцать первого века и понимал, что женщина в подобном наряде непременно привлекла бы внимание потомков.
— Здравствуй, Никол, — обрадовано заговорила Ольга. — ты не окажешь мне услугу? Мы с Серёжей… с лейтенантом Никоновым то есть, договорились встретиться — а я плохо знаю вашу Москву. Ты не проводишь меня до его дома? А то еще заблужусь…
«Договорились? Как же так?» — мысли проносились в голове мальчика, обгоняя одна другую: — «Лейтенант что, забыл об этом, когда мы договаривались насчет Евсеина? Тогда придется все ей рассказать — а мы с Яшей решили…»
Ольга заметила растерянность Николки:
— В чем дело, Никол? Или… ах, понимаю, ты куда-то собрался?
Мальчик кивнул, надеясь отвертеться от непрошеной спутницы — но девушка не обратила на это ровным счетом никакого внимания:
— Ты уж прости, но я сама ни за что не доберусь до этого… Спасоглинищевского, да? Давай ты меня поскорее довезешь туда — и тогда сможешь пойти по своим делам. Ты найди пока… как у вас называется… биндюжника, а я подожду…
— Извозчика, — машинально поправил девушку Николка. — Только, сударыня, я не могу, правда…
Он твёрдо решил отказать Ольге. В самом деле — а вдруг лейтенант обо всём забудет? В том числе — и о доценте Евсеине. что, очень даже свободно — вот увидит ее, в этой красивой шляпке — и сразу же и перестанет обо всем остальном думать! Нет, так не пойдет — в конце концов, сердечным хлопотам они и потом могут уделить внимание, а тут — такое дело ждет! Да и барон приехать должен…
— Но — как же мне быть? — голос девушки наполнился таким неподдельным отчаянием, что от решимости Николки не осталось и следа. — Сергей меня ждет… я так надеялась! Знали бы вы, Никол, как мне страшно было проходить через этот ужасный, темный портал! Наверное, я никогда к этому не привыкну…
— Что вы, сударыня, это совсем не страшно! — Николка принялся утешать барышню, готовую, кажется, расплакаться. — Привыкнете. Вот я, скажем — в первый раз тоже немножко испугался, а с тех пор — уж и забыл, сколько раз ходил туда-сюда!
