П. Баккаларио - Каменная Звезда
Парень показал на парк:
— За моей спиной самый густой лес в этом парке. Перед фонтаном место для прогулок. Недалеко Пятая улица — вон там, слева, а если пойти по этой тропинке налево, можно дойти до клубничных полей, которые посадили Джон Леннон и его жена Йоко Оно.
Гермес фыркнул:
— Мистраль права. — Он встал со скамейки и протянул кофе Шенгу. — Подержи.
Инженер подошел к Мистраль и взял статуэтку. Посмотрев на ледяную воду фонтана, он еще раз фыркнул:
— Полиция есть?
Электра покачала головой.
— Ты же не собираешься… — начала Мистраль.
Но было уже поздно. Гермес вошел в фонтан.
Ребята неподвижно стояли вокруг него. Он бродил и жаловался на то, что вода холодная и достает до колена. Он почти дошел до центра фонтана, когда мужчина из киоска кофе заметил его и издал придушенный возглас. Гермес не остановился. Он дошел до центра чаши и, подойдя к колонне, полез наверх. В руке он держал золотого ангела и, аккуратно поставив его, начал медленно поворачивать.
— И что он делает, по-вашему? — в ужасе спросил Шенг.
— По-моему, он ищет, куда его… вставить, — ответила Мистраль.
— Как с Прометеем?
— Примерно.
— А он сможет? — спросила Электра.
— Если его не поймают, да.
— Может быть, ему помочь?
— Как?
— Отвлекающий маневр!
— Вам что-нибудь приходит в голову?
— Может, вырубить владельца киоска? — саркастически предложил Шенг.
Мужчина, о котором шла речь, начал возмущаться действиями нищего, привлекая внимание любопытных. Гермес, не обращая на это внимания, дошел до центральной части постамента ангела. Кажется, он что-то нашел. Он наклонился, просунул ангела между колоннами и попытался его там установить. Потом он осмотрелся, вытащил ангела и снова погрузился в воду и начал ходить вокруг фонтана.
— По-моему, ничего не изменилось, — заметил Харви.
— Думаю, ему нужна пара штанов и ботинки на смену.
Ребята тревожно посмотрели на людей, которые начали собираться вокруг фонтана. Гермес побежал к ним с улыбкой на лице.
— Тут есть! Здесь тоже было углубление!
Мужчина из киоска помог ему выбраться из фонтана. Он подгонял его пинками, которых Гермес даже не почувствовал.
Римский инженер прошел среди толпы любопытных и, сделав знак ребятам, сказал:
— Пошли!
Отойдя, Гермес объяснил, что случилось:
— Ангел очень хорошо помещался на постамент. Он указывал влево, в том направлении… вон на те небоскребы. И тогда я вспомнил про ключ…
— Ключ от квартиры?
— Точно.
— Что это за небоскребы? — спросила Мистраль у Харви.
— Вон тот, с двумя башнями — Санремо, — ответил Харви.
Гермес покачал головой:
— Не этот. Вон тот, южнее. В глубине.
Харви внезапно остановился.
— Это небоскреб «Столетие».
Инженер кивнул.
— Да. Столетие. Думаю, это он.
Портье небоскреба «Столетие» не сказал ни слова в течение всего их подъема. Но подозрительное выражение его лица выдавало его истинные мысли. Лифт скользнул вверх.
Около портье Гермес, одетый, как нищий, пытался съежиться и стать как можно меньше, но вокруг него уже образовалась небольшая лужа. Харви, Шенг, Электра и Мистраль смотрели на индикатор этажей, который быстро поднимался к цифре 32.
Потом с тихим звоном лифт остановился. Портье церемонно указал на коридор.
— Сюда, пожалуйста, — сказал он с презрением.
Гермес пошлепал по коридору, в ботинках его хлюпала вода.
Дверь, к которой их привели, была из светлого сияющего дерева, и на ней не было ни таблички, ни имени. В коридоре был мраморный пол — такой чистый, что в него можно было смотреться.
Портье, указав им дверь, остался неподвижно стоять рядом.
— Простите? — спросил Гермес, пытаясь пройти перед ним. — А, да… — проворчал он, роясь в карманах в поисках пары долларов на чай.
Потом нашел банкноту в пять долларов и протянул ее.
— Спасибо, вы очень любезны.
Мужчина спрятал банкноту в карман с быстротой профессионала и удалился с подозрительной гримасой, пристально глядя на мокрые следы, оставленные нищим.
— Не волнуйтесь! — крикнул вслед ему Гермес. — Я все уберу.
Золотистый ключ повернулся. Замок щелкнул. Один, два, три раза. Дверь открылась.
— Хао! — воскликнул Шенг. — Мы угадали.
— Не зря меня зовут повелителем фонтанов, — пошутил Гермес, проводя всех вовнутрь.
Квартира была темная. Внутри стоял затхлый запах. Пытаясь включить свет, ребята наткнулись на старые светильники, в половине из которых перегорели лампочки.
Нигде не было никакой мебели. Квартира была брошена и абсолютно пуста. Ни стула, ни стола, ни ковра.
Ничего.
Пятеро быстро прошли по всем комнатам.
Шенг подошел к окнам, выходившим на Центральный парк, и посмотрел на потрясающий вид, который открывался внизу.
— Как можно не жить в такой квартире? — громко спросил он.
— Может быть, ее хозяин умер? — предположил Харви.
Он держал что-то в руке.
— Нашли! — закричала Электра, заметив, что это открытка.
На открытке была старая фотография Центра Рокфеллера тридцатых годов. Открытка была адресована какому-то Роберту Пири, без адреса. Текст был уже знакомым:
«56, 90, 102, 168, 241, 241, 34, 125, 81, 212, 201, 79, 67, 216, 27, 107, 69, 83, 102, 18, 56, 210, 212, 85, 100, 102, 56, 55, 102, 26, 38, 20, 102, 212, 25, 212, 102, 81, 4, 229, 147, 83, 102, 91. Каменная Звезда, 4 из 4».
Эгон Нос прошел в свой офис не останавливаясь.
Потом, измученный ожиданием, он распахнул дверь и проковылял по длинному черному коридору. Он выходил на верхний этаж его клуба «Люцифер». Клуб был похож на красную пещеру, с бесформенными диванами, сталагмитами из света, кривыми тенями и сталактитами с пузырьками воздуха. Повсюду пульсировала настойчивая музыка. Люди танцевали в свете огней. Девушки подавали на стол. Другие танцевали на танцполе, похожие на черных ангелов.
Доктор Нос подошел к первой же, которая ему подвернулась, и крикнул ей в ухо:
— Они мне нужны. Быстро!
Девушка побежала по полу, покрытому каплями кроваво-красного цвета, и поднялась по алюминиевой лестнице. Искусственные свечи освещали зеркальные стены.
Эгон Нос улыбнулся. Он посмотрел на своих клиентов, которые танцевали, пили и забывали о существовании внешнего мира. Он оперся на перила из блестящих труб. Пришли его девочки. Его пять хищниц. Пантера, Куница, Хорек, Норка и Мангуст.
Пять великолепных девушек без предрассудков.
Доктор Нос принес с собой вырезку из газеты. Он протянул ее девушкам. Это была одна из газет, которые бесплатно раздают в метро. Статья краткая, но с цветной фотографией. Ее заголовок гласил: «Очередное погружение повелителя фонтанов?»
На фото был мужчина, выходящий из фонтана Бетезды.
— Вы его знаете?
Они передали газету друг другу, потом вернули ее Эгону Носу.
— Нет? Тогда я вам скажу, кто это. Это мужчина, которого вы преследовали. Тот, который всегда звонит маме. Наш… почтовый голубок.
Девушки пристально смотрели на шефа, не говоря ни слова. Их сверкающие глаза напоминали драгоценные камни.
— И знаете, что он делает? Ух, ух, ух. В статье написано, что в последние дни этот известный тип нырнул в фонтан Центра Рокфеллера, а потом в фонтан в Центральном парке. Никто не знает зачем. И мы тоже.
Девушки смотрели на старика молча. Пять идеальных статуй.
— Вопрос: а почему мы этого не знаем? — Глаза Эгона Носа метали молнии. — Мы ошиблись? В чем? Я не знаю… Но я не хочу, чтобы мне позвонил только-я-знаю-кто и спросил, что происходит. Так что планы меняются. Я не потерплю… нет… я ненавижу… мне противна сама мысль об этих чертовых детях. Но мы знаем, где живет один из них. Правда? Миллер? Харви Миллер?
Мужчина снова начал расхаживать туда-сюда, пытаясь истолковать молчание девушек.
— Правда, про остальных мы ничего не знаем. Насколько можно понять, они не дураки. Они разделяются, играют в шпионов. Мы плохо за ними следим. То есть я имею в виду… нужно делать это лучше, тогда мы удостоверимся, что они придут к нам. Как? Ух, ух, ух… Какой мужчина может устоять перед приглашением красивой женщины? Да, отличный, отличный план, мои сладчайшие барышни! Идите и найдите этого повелителя фонтанов. Думаю, ему нужно составить компанию.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
В Нью-Йорке снова был вечер. Высокая угловатая фигура Владимира Ашкенази двигалась от редакции «Нью-Йорк таймс». Он целый день просидел над старыми статьями из криминальной хроники. Он был взволнован. Очень взволнован.
Он пытался узнать о клубе «Люцифер» и о его таинственном обладателе. Он собрал материал, которого лучше было бы вообще не касаться.
Все было хуже, чем он думал.
Намного хуже.
Теперь, мрачный и испуганный, он размышлял, что лучше сделать.
