Йен Макдональд - Императрица Солнца
— Что?
— Сражения. Они сражаются, только успев вылупиться. Их миллионы, а выживает одна или две. Но это еще не всё. Тут всем заправляют большие семейства. Как Бромли в Хакни. Их шесть, забыла их имена — Сен закрыла глаза — Нет, не помню. Но я их видела — Сен потерла лоб. — Сейчас. Океаны, такие громадные, что никто никогда их не переплывал. Одни управляют бурями. Живые города. Поля без конца и края. Другие изменяют траекторию астероидов и взрывают планеты, третьи управляют Солнцем. Если ты управляешь Солнцем, ты управляешь всем. Я видела их, и они без конца сражались! Видела города, ставшие золой; поля, выжженные дотла; волны высотой в тысячу футов. Они поворачивают реки, и целые океаны исчезают. Они срывают с орбит камни размером с города. Я слышала, как целый мир гудит, словно кимвал. Солнце... я видела, как Солнце зависло над одной стороной диска, и на другой ночь длилась сотни лет. Мам, они ведут тысячи, миллионы войн!
Сен умолкла, ее лицо было белым как мел.
— Тебе плохо? — спросила капитан Анастасия.
— Нет, все бона. Просто это было так живо и ярко! Мам, когда динозавры вымерли у нас?
— Шестьдесят — семьдесят миллионов лет назад, — ответила капитан Анастасия. — Можно уточнить, у Макхинлита есть компутатор...
— Шестьдесят, семьдесят, неважно. Пойми, это чистое безумие! Рептилии опередили нас на миллионы лет, поэтому плоских миров могла бы быть сотня, а не один. Они не остановились бы, пока не захватили все девять, нет, десять миров! Как нас называет Кахс? Приматами. Едва ли она шутит. Джишу могли стать божествами, но не стали. Почему?
Сен не сводила взгляда с приемной матери, словно желая телепатически передать ей свою мысль.
— Войны всякий раз отбрасывали их назад, — ответила капитан Анастасия.
— Они создают этот мир, а затем разрушают его до основания. Их планета слишком велика, всегда кто-нибудь выживет и выползет из нор, и все начинается сначала. Главное, успеть первыми. Мне кажется, племя Кахс...
— Повелительницы Солнца, — перебила капитан Анастасия.
— Повелительницы Солнца воюют против всех. В последний раз они едва не уничтожили на планете все живое, включая самих себя. И теперь мир висит на волоске, любая случайность может нарушить равновесие.
— Например, случайный дирижабль, — сказала капитан Анастасия.
Сен кивнула.
— Не хотела бы я оказаться на пути у молодчиков, которые швыряются астероидами и гасят Солнце, — начала капитан Анастасия, — но, с другой стороны...
— У нас появляется шанс — закончила Сен.
— Поражение Повелительниц Солнца может стать шансом для аэриш, — продолжила капитан. — Покажем им, на что способны приматы.
— И пусть Эверетт не думает, что он один такой умный, — воскликнула Сен и тут же хлопнула себя по губам — Первое правило!
* * *
Вокруг были только Повелительницы Солнца. Они щебетали, будто птичий вольер. Сверкающие нимбы тысяч цветов и оттенков.
Когда Кахс и ее гости вошли, все головы повернулись к ним. Словно волна прошла по громадному залу, нимбы вспыхнули, изучая странных новых существ. Щебет стих. В дальнем конце зала что-то шевельнулось в ярком свете, исходившем от трона.
Эверетт чувствовал, что все глаза направлены на него. Он выпрямился, подтянул мышцы живота, сжал ягодицы. И неважно, что на нем была грязная, засаленная футболка с оторванными рукавами. Рядом с ним Шарки набрал воздуху в грудь. Главное — держаться с достоинством.
— Подойдите, — раздался голос, который шел отовсюду. Когтистая лапа в сиянии трона поманила их.
— Уже выучила палари, — бодро заметил Шарки. — Теперь держи ухо востро.
Эверетт и Шарки шли вслед за Кахс. Двигаться неспешно и с достоинством в условиях слабой гравитации оказалось непросто, но Эверетт пытался идти в ногу с Шарки. Зал приемов походил на громадную половину яйца. Такая архитектура невозможна на планете с более сильной гравитацией. Звезды и созвездия терялись на потолке, так высоко, что выглядели настоящими. Сияющий трон занимал острую оконечность яйца. Он и впрямь сиял. Эверетту пришлось прищуриться, чтобы разглядеть длинные шипастые выступы, словно стеклянные пушинки чертополоха. Трон завис над полом. Темный силуэт на троне, казалось, не принадлежал рептилии.
— Люк Скайуокер и Хан Соло, — шепнул Эверетт Шарки. Они успели пройти половину пути, и с каждым шагом уверенность Эверетта в себе возрастала. — Пришли за наградой после того, как взорвали «Звезду смерти».
— Если тебе так спокойнее, притворимся, что я оценил соль шутки, — прошептал Шарки в ответ.
Вслед им с обеих сторон несся шипящий шепот.
— Мои сестры ревнуют, — объяснила Кахс — В Колесе мира такого не случалось десять тысяч дней.
— Так много принцесс, — прошептал Эверетт Шарки.
— Принцесс всегда много, — ответил американец. — Одна из проблем монархий. Можешь мне поверить, я знавал некоторых близко. Очень близко. В ветхозаветном смысле, саби? И все до единой бесприданницы. Забавно.
— А где мужчины? — спросил Эверетт. — Ты заметил хотя бы одного?
— Видишь юрких мини-Джишу, которые вертятся под ногами?
Эверетт давно смотрел на изысканно одетых миниатюрных рептилий ростом до колена, которые прятались под вышитыми юбками, перемаргивая огромными веками на чужаков.
— Я решил, это их домашние животные.
— А я так уверен, что это местные оми. Зачем много парней, если требуется всего лишь спрыснуть кладку? Этот мир принадлежит женщинам.
Сияние, исходившее от трона, блекло с каждым шагом. Теперь Эверетт смог разглядеть Императрицу. Она была наполовину выше Кахс и гораздо мускулистее. Крошечные чешуйки на бицепсах, бедрах и животе жирно поблескивали, под кожей играли рельефные мышцы. Хохолок, словно радужные дреды, ниспадал до середины спины, изогнутые боевые когти покрывала скань. Во лбу Императрицы сияли самоцветы и золотые цепи, инкрустированные в кожу. Эверетт не сразу сообразил, что нимбом Императрицы служит ее трон, некогда поглотивший нимбы менее удачливых соперниц. Кахс говорила, что Джишу не живут долго, но императорский род очень древний. Нимб к нимбу, память к памяти, жизнь к жизни. Миллионы жизней. Настоящий трон должен быть размером с замок. Возможно, так оно и есть.
— Выше голову, мистер Сингх, — промолвил Шарки, заметив, как с каждым шагом его напарника покидает мужество.
Императрица наклонилась и раздула ноздри. Эверетт набрал воздух в легкие, позволяя кислороду разнестись по венам, воспламенить их, наполнить энергией. Обычно он делал так перед матчем, на пути от раздевалки к воротам.
— Матерь Божия и святой Пио, — прошептал Эверетт старинное семейное проклятие и боевой клич Шарки.
— Помните о манерах, сэр. — Шарки расправил перо на шляпе. — Позвольте говорить мне, это мой хлеб. Немного старомодной южной галантности смягчит любое сердце.
— Вам приходилось бывать на пенджабской свадьбе, мистер Шарки? — спросил Эверетт.
— Вы ставите меня в неловкое положение, сэр.
— Тогда скажу по-другому: вы тут не единственный, кто разбирается в старомодной галантности.
Эверетт замер перед парящим в воздухе троном. Императрица Солнца смотрела на него из самого сердца сияющих лучей. Все его мелкие уловки для придания себе храбрости улетучились под этим вопрошающим взглядом. Эверетту захотелось повернуться и бежать куда глаза глядят, главное — подальше отсюда. Это существо заставляло Солнце плясать под свою дудку. Никогда еще Эверетт не ощущал себя до такой степени млекопитающим. Маленьким трусливым мальчишкой. Он выпрямил спину, сложил ладони в намасте и коротко кивнул. Шарки взмахнул шляпой и отвесил театральный поклон.
— Ваше величество, Майлз О'Рейли Лафайетт Шарки к вашим услугам, — продекламировал американец.
— Эверетт Сингх, вратарь, математик, путешественник, странник между мирами, — произнес Эверетт, повторяя формулу, придуманную однажды при знакомстве с американцем, когда тот собирался выбросить его за борт дирижабля.
Императрица не шелохнулась. Довольно долгое время она не произносила ни слова «Я понимаю твою тактику, — подумал Эверетт. — Хочешь, чтобы мы ощутили себя мелкими визгливыми приматами. Должен признаться, у тебя получается».
Огромный зал приемов замер в молчании. Ни звука, ни шороха когтя по блестящему гладкому полу.
Императрица Солнца переморгнула.
— Добро пожаловать, странник между мирами. Я — Гапата Хархаввад Эксто Кадкайе. Добро пожаловать в мои земли, владения и города.
Слабый тонкий голос Императрицы показался Эверетту пугающе знакомым.
— Вы проделали долгий путь. Насладитесь же гостеприимством Повелительниц Солнца!
Императрица говорила голосом его матери. Эверетт не знал, что расстраивало его больше: то, что Императрица похитила дорогие его сердцу воспоминания, или то, что он не сразу узнал голос Лоры. Так или иначе, ничего отвратительнее ему слышать не приходилось.
