Сон демона - Брюссоло Серж

– Почему? – спросила девочка.

– Дальше идти невозможно, – произнес Нэсти с гримасой отвращения. – Ловушки становятся все более изощренными.

– И давно ты здесь?

– Не знаю… лет десять или около того. Здесь теряешь чувство времени. Не ешь, не растешь – все неподвижно…

Они медленно продвигались по подземному туннелю, широкому, как улица. По сторонам его огромные гусеницы излучали зеленоватый свет. Выжившие построили хижины из обломков растительности. Многие подростки были заняты тем, что играли в карты или в наперстки.

– Нужно чем-то заниматься, – бросил Нэсти, поймав взгляд Пегги Сью.

– Почему вы не перейдете барьер в обратном направлении? – спросила девочка.

– Чтобы снова вернуться в Пояс мечты? – захихикал Нэсти. – Вот уж спасибо! Все, кто там живет, скоро станут микроскопическими – это неизбежно! Мы предпочитаем остаться здесь и сохранить свой нормальный рост. У меня нет никакого желания превратиться в микроба.

Он казался ворчливым и надломленным. У Пегги создалось впечатление, что жить в катакомбах крота – ужасно скучно.

Прибыв в центр поселка, Нэсти пригласил троих друзей сесть в кружок вокруг его хижины. Вопреки правилам гостеприимства он не предложил гостям ни поесть, ни попить.

– То, что растет снаружи, есть нельзя, – объяснил он. – Только животные защищены. Во всех овощах и плодах заключено колдовство. Но, даже зная это, все равно трудно не поддаться желанию полакомиться.

– Вот как? – скептически хмыкнул Себастьян.

– Да, – ответил Нэсти глухо. – Запахи, доносящиеся к нам снаружи, иногда очень аппетитны, и некоторые из моих ребят не могут им воспротивиться. Они убегают из кротовьих нор, чтобы впиться зубами в сливу или гроздь винограда…

– И что тогда? – поинтересовалась Пегги.

– Тот, кто отведал заколдованных плодов, начинает думать только о том, как самому стать этим плодом. Да вы и сами с этим столкнулись, натираясь соком фруктов! А когда вы их съедите, они действуют еще эффективнее, – вздохнул Нэсти. – Можно превратиться за один день.

Казалось, он устал повторять постоянно одно и то же. Будто прочтя мысли девочки, Нэсти добавил:

– Я предупреждал тех, кто проходил в этих местах, но меня никто не послушал. Они все хотят продолжать, стать героями, а в результате никто не возвращается.

Другие дети пришли и сели рядом с ними. На всех лицах застыло выражение смертельной скуки. Дети представились: Кэтти, Ольга, Ренан, Элоди, Деккер…

– Веселая компания психов! – проворчал Нэсти. – Если бы я не следил за ними, они бы уже давно погибли в ловушках, которые расставляет сад.

– Расскажи нам, что ты видел в конце второй лужайки, – бросила Пегги Сью. – Что побудило тебя повернуть назад?

Нэсти ссутулил плечи и устало вздохнул.

– В самом конце, – прошептал он наконец с рассеянным взглядом, – проходит дорога из белого камня – кажется, что она выложена из кусков мела. По ней одной лишь можно добраться до замка, так как по обеим сторонам этой дороги растут цветы-убийцы и стреляющие кактусы.

– Неужели? – удивилась Пегги.

– Да, у них аллергия на детей. Как только кактусы чувствуют присутствие ребенка, они выпускают свои колючки, и ты оказываешься весь ими утыканным… а поскольку колючки отравлены, в ту же минуту погибаешь. Этот барьер пройти невероятно трудно. Некоторым это как-то удается, но потом им все равно предстоит идти по белой дороге, если они хотят достичь подъемного моста.

– И эта дорога тоже заколдована?

– Точно. Как только ставишь на нее ногу, начинаешь уменьшаться в размерах, и тебе кажется, будто замок отступает все дальше и дальше. На самом деле дорога неподвижна, просто те, кто идет по ней, делаются меньше. Через неделю становишься размером с клопа, а белая дорога кажется длинной, как путь от Земли до Луны. Когда я это увидел, то понял, что рисковать бессмысленно. Я повернул назад и оказался здесь. Катакомбы крота огромные; здесь можно спрятаться так, что садовники никогда вас не найдут.

– Ты в самом деле думаешь, что до замка добраться невозможно? – настаивал Себастьян.

– То есть совершенно, – прошептал Нэсти. – Мне удалось избежать ловушек, но я понимаю, что партия проиграна. Когда я думаю обо всех этих беднягах, которые пошли по дороге из белого камня, не представляя, что они будут становиться все меньше и меньше и что им понадобится пять веков, чтобы достигнуть замка, я понимаю, что выбрал наилучшее решение.

Пегги Сью с трудом удержалась от того, чтобы скорчить гримасу. Она не разделяла пораженческих настроений Нэсти, но вздрагивала при мысли о предстоящих испытаниях.

– Могу дать вам только один совет, – сказал толстый мальчик, – оставайтесь с нами! Я вами займусь. Мои ребята вовсе не несчастны. Я без конца что-нибудь выдумываю, чтобы их занять. Кротовьи норы превратились во что-то вроде летнего лагеря, а я в нем типа вожатого. Здесь хорошо развлекаются, вы увидите! Бросьте эту идиотскую войну! – Он выпрямился и яростно жестикулировал, указывая на соседние ходы. – Ольга и Ренан покажут вам наши достопримечательности, – сказал он наигранно-веселым тоном. – Мы все здесь построили своими собственными руками. Пойдите туда… вы увидите подземный летний лагерь Нэсти Выжившего!

У Пегги Сью, Себастьяна и синего пса не хватило мужества отказаться. Пока Нэсти проверял, как идет строительство нового кегельбана, они присоединились к двум детям, которые должны были послужить им гидами.

Ольга была рыженькой девочкой, очень худой. Ее лицо окружали две длинных косы. У Ренана весь рост ушел в ноги. От постоянного пребывания в подземелье его лицо приобрело болезненный цвет. По их виду нельзя было сказать, что они в восторге от принудительных каникул, навязанных ребятам Нэсти.

Без особого энтузиазма они показали троим друзьям подземные сооружения и туннели. Там находились манежи, бассейны, качели, дорожки, на которых можно было устраивать состязания колесниц, запряженных прирученными цикадами. Существовал даже громадный купол, под которым можно было летать в гамаке, подвешенном к ночной бабочке.

– Похоже, все это вас не слишком радует? – заметила Пегги, повернувшись к Ольге.

Девочка с рыжими косичками скорчила гримасу.

– Уф! – вздохнула она. – Поначалу это казалось забавным, а теперь, когда все дни похожи один на другой, начинаешь уставать.

– Нэсти хорошо о нас заботится, – добавил Ренан. – Он хочет нам добра. Но он держит нас пленниками. Стараясь защитить нас от внешнего мира, он сделался нашим тюремщиком.

– Это правда, – подтвердила Ольга, – он считает нас младше, чем мы есть. Он принимает нас за младенцев. Он хочет уберечь нас от ловушек, расставленных снаружи.

– А вы сами? – спросила Пегги. – Вы-то чего хотите?

– Мы хотели бы выйти отсюда, – шепнула Ольга. – Мы хотели бы продолжить нашу миссию, дойти до замка.

– Несмотря на опасность?

– Да!

Пегги Сью внимательно посмотрела на двух детей. Она прочла в их глазах отчаянную надежду.

– И что, многие из вас думают так же? – спросила Пегги.

– Да, – ответил Ренан, глядя поверх ее плеча, чтобы удостовериться, нет ли поблизости Нэсти. – Но никто не осмеливается об этом заговорить. Грустно, но все мы кончили тем, что стали бояться Нэсти. Хотя он хочет как лучше.

Испуганные тем, что сказали слишком много, до конца экскурсии Ольга и Ренан больше не возвращались к этой теме.

Нэсти замечательно оборудовал подземелье: тут были и надувные автомобили, и американские горки, и карусели – но на всех этих аттракционах катались только безрадостные дети.

– Здесь, – пояснила Ольга, – находится фабрика конфетти. Сырьем для конфетти служат сухие лепестки цветов. А здесь делают серпантин из крашеных травинок, нарезанных на полоски.

Несколько раз им пришлось посторониться, чтобы пропустить стайку насекомых, выкрашенных в самые яркие цвета; на них скакали юные всадники.

– У нас есть даже оркестр, – сообщил Ренан. – Флейты сделаны из стеблей, порезанных на кусочки; а для барабанов используют высушенную пленку гриба, натянутую на скорлупу лесного ореха.