Исса Плиев - Через Гоби и Хинган
Советское командование разгадало нехитрый прием кабинета Судзуки. 16 августа Генеральный штаб Красной Армии опубликовал разъяснение о капитуляции Японии. В нем говорилось: «Капитуляцию вооруженных сил Японии можно считать только с того момента, когда японским императором будет дан приказ своим вооруженным силам прекратить боевые действия и сложить оружие и когда этот приказ будет практически выполняться»{21}. Исходя из этого, Советское Верховное Главнокомандование потребовало от войск продолжать решительно наращивать темпы наступления.
В свою очередь командующий Забайкальским фронтом приказал Конно-механизированной группе усилить натиск на неприятеля и в самый короткий срок овладеть оперативно-стратегическими пунктами, которые японцы могли использовать как опорные пункты и узлы сопротивления для перегруппировки своих войск.
Таким важным стратегическим пунктом являлся для нас город Жэхэ. Через него проходили важнейшие авиационные пути, главная железнодорожная магистраль и шоссейные дороги, соединяющие Квантунскую армию с Северным фронтом японской армии в Китае, то есть с ближайшей крупной группировкой, способной оказать влияние на ход боевых действий правого крыла Забайкальского фронта.
Боевое распоряжение командующего Забайкальским фронтом предписывало Конно-механизированной группе [117] к исходу дня 20 августа занять Калган и Сюаньхуа, а главным силам конницы овладеть районами Фыннин, Чанпин, Ниюнь, Аньцзятунь, Жэхэ. Иначе говоря, нам предстояло за несколько суток преодолеть с боями около 300 километров в труднопроходимых Хинганах.
***
Наступление возобновилось утром 16 августа. По правому направлению выступила 59-я кавдивизия генерала Коркуца, по левому – 8-я монгольская кавалерийская дивизия полковника Одсурэна. За первым эшелоном двинулся второй: 5-я и 7-я кавалерийские дивизии – по правому направлению и 6-я кавдивизия – по левому.
Штаб Конно-механизированной группы остался пока в Долонноре. Чтобы осуществлять управление войсками, я решил двигаться с оперативной группой офицеров по правому направлению в голове 59-й кавалерийской дивизии.
Не успели тронуться разведотряды, как хлынул ливневый дождь. После изнуряющего зноя это было не так уж плохо. Но хлопот он доставил немало.
Мы уже садились в машины, когда ко мне подошел генерал Никифоров. Доложив «о потерях от дождя», он попросил отсрочить наступление до окончания дождей.
– Ни в коем случае, – решительно возразил я. – Ливень послужит нам средством оперативной маскировки. Преодолев хребет, мы свалимся на противника как снег на голову.
– Товарищ командующий, идти сейчас в горы – форменное безумие. Проводник говорил, дороги часто нависают над пропастью, каждую минуту возможны обвалы. Во всяком случае, предвижу ничем не оправданные жертвы…
– Да, наступление в горах в период ливневых дождей связано с риском. Но на войне, как известно, без риска не обойтись. Что же касается завалов на дорогах и сорванных мостов, то это препятствие устранят передовые отряды, приданные им подразделения саперов. Они располагают необходимой техникой.
И кстати, давайте договоримся на будущее. Я принимаю любые ваши предложения, направленные на повышение темпов наступления и на поддержание в войсках [118] высокой боевой готовности. За них буду благодарен. А излишняя осторожность… что же, она тоже полезна, только не в наших с вами условиях. И это давно пора понять.
***
Мы двигались долинами рек Шандухэ, затем Луаньхэ, между хребтами Майшань и Пукэлин. Поэтому вода обрушивалась на нас и с неба и со склонов гор. Набухшие реки словно взбесились и понеслись могучим потоком, сметая все на своем пути.
Большой опасности подверглись парковое, ремонтное и некоторые другие подразделения 14-го истребительного противотанкового полка, расположившиеся в русле высохшей реки. Когда упали первые капли, никто не придал им значения. Но вскоре появились бурные потоки, несшие с собой глыбы породы, тяжелые камни. Начались обвалы. Только теперь полк был поднят по тревоге. С трудом удалось вывести машины и пушки на более высокие и безопасные места. Но без потерь не обошлось. Течение подхватило и унесло легковую машину «амфибия». Немало было потерь и в других частях.
Уже темнело, когда мы подъехали к населенному пункту Вайгоумыньцзе. Мост здесь оказался сорванным. На берегу скопились машины с противотанковыми орудиями и кавалерийские подразделения. Саперы мужественно боролись со стихией, стягивая сваи, закрепляя их скобами.
По стремительному гладководью я понял, что, хотя вода и прибыла, речка неглубокая и дно ее ровное. Но твердое ли оно? Я уже думал пустить для пробы машины, когда на противоположном берегу появилась многотысячная толпа китайцев с длинными толстыми веревками. Пять человек, держась за руки, потащили концы веревок на наш берег. Началась буксировка автомашин.
Дружно действовали советские солдаты и китайские крестьяне. А когда вся техника была переброшена на противоположный берег, пять китайцев, которые перенесли веревочные канаты через реку, сели рядом с нашими солдатами на танк и доехали до деревни.
– Русско-китайская дружба на колеснице победы! – остроумно заметил кто-то. [119]
Мы двинулись дальше, а саперам было приказано закончить ремонт моста.
Наступила ночь. Дождь усилился. Стрелы молний, сопровождаемые гулкими раскатами грома, то и дело прочерчивали темное небо. Природа разбушевалась не на шутку. На землю будто обрушилась неведомая чудовищная сила. И мне стало как-то понятнее чувство страха религиозных маньчжур перед неукротимой стихией.
Двигались всю ночь. Сильный передовой отряд 59-й кавалерийской дивизии захватил перевал за деревней Даинцзы и, дважды форсировав бурную горную речку, к пяти часам спустился к деревне Гуаньди. Здесь он закрепился в ожидании подхода главных сил.
Пройдены 80 труднейших километров. Нам пришлось преодолевать не только естественные, но и искусственные препятствия, которые создавали наемные банды хунхузов и «кадровые» диверсионные группы. По заданию японской диверсионно-разведывательной службы они разрушали на пути следования советских войск мосты, переправы, устраивали завалы, обстреливали наши подразделения и части в узких дефиле.
Несколько столкновений с диверсантами выдержал передовой отряд, которым командовал заместитель командира 252-го полка майор Р. Г. Кудаков.
После одной из схваток отряд был сменен. Солдатам разрешили привести себя в порядок.
Воспользовавшись этим, я пригласил майора в машину, чтобы расспросить о встречах с противником.
«Виллис» сердито урчал, медленно взбираясь на крутой подъем. Нас мерно покачивало, и только на резких поворотах отжимало то вправо, то влево.
– Ну что там у вас произошло? – громко спросил я Кудакова, чтобы пересилить шум дождя и рокот мотора.
– Ничего особенного, товарищ командующий, – улыбнулся он. – Встретились с одной из террористических банд, которые рыскают в наших тылах. Не думал, что они окажутся на поверку такими жидкими…
Кудаков рассказал, как его бойцы спасли от разрушения каменный мост. Отряд двигался впереди главных сил дивизии. Поднявшись на гребень, солдаты заметили внизу суетившихся у моста людей в необычной [120] одежде, наряд которых состоял из халатов и надетых на голову мешков. Один из них, отойдя на несколько шагов, воткнул в землю металлический штырь с чем-то белевшим на конце. Еще два человека забивали под мостом колья в расщелины между плитами, а третий держал в руках небольшой прямоугольный тючок зеленого цвета. «Тол», – подумал командир отряда. Позади минеров он заметил сидевших на корточках человек двадцать диверсантов. Под оттопырившимися халатами явно было укрыто от дождя оружие.
Майор подозвал командира автоматчиков старшего сержанта Бурова:
– Незаметно обойди мост по лощине и спрячься с той стороны. Жди моего сигнала. Мы обстреляем диверсантов, нагоним на них панику. А как увидишь зеленую ракету, атакуй.
Сверху майор видел, как пробирались, укрываясь за камнями, автоматчики Бурова. К тому времени, когда они обошли диверсантов, Кудаков распределил цели между оставшимися с ним бойцами.
Первые очереди свалили нескольких бандитов. Остальных словно ветром сдуло. Из-за громадных валунов, за которыми укрылись хунхузы из группы прикрытия, послышались ответные выстрелы.
Зеленая ракета подняла в атаку группу Бурова. С криками «ура», стреляя на ходу и бросая гранаты, его автоматчики навалились на диверсантов сзади. Бандиты не ожидали такого оборота. Они поспешно бросили оружие и подняли руки. Выстрелы продолжали щелкать только из-под моста. Трое солдат из группы Бурова получили ранения.
Наши бросили под мост гранату. Когда пленные уже строились на дороге, бойцы вытащили из воды вымокшего главаря банды.
