Кеннет Оппель - Серебряное крыло
— Я подумал, что это может быть какая-то пещера, — сказал он.
— На камень непохоже, — ответила Марина, пробуя поверхность когтем. — Это дерево. Деревянная крыша.
Удивленный Шейд перелетел на другую сторону и обнаружил залепленные снегом бревенчатые стены.
— Как ты думаешь, — сказал он, — там есть кто-нибудь?
Откуда-то со стороны гор донесся протяжный волчий вой.
— Нельзя упускать такую возможность, — сказала Марина. — Уже поздно искать что-нибудь другое. Копай.
Они принялись раскапывать снег, пока не наткнулись на растрескавшуюся доску; через довольно большую щель в ней можно было пролезть внутрь. Шейд с облегчением стряхнул с себя снег. Они оказались в большом помещении, удивительно теплом и заваленном коробками, кусками старых одеял и другими вещами, назначения которых он не знал. Через узкие окна на одной стене проникал бледный струящийся свет. Снаружи завывал ветер.
Шейд задумался: интересно, попала его колония в этот буран или успела обогнать его? Он вздохнул. Все равно ничего не поделаешь.
Вдруг Шейд насторожился и посмотрел на Марину. Она тоже напряглась и, казалось, почти не дышала.
Они явно были не одни. Шейд увидел пролом в крыше и приготовился в любую секунду взлететь в случае опасности. Послышались шуршание крыльев и скрип когтей, царапающих дерево.
— Одна из нас… — донесся неясный шепот. — Одна из нас…
У Шейда мурашки побежали по телу. Он напрягся, приготовившись рвануться к выходу. Лучше попытать счастья в буре, чем оказаться мордой к морде с неведомым призраком.
— Подожди, — шепнула ему Марина.
Теперь шорох крыльев слышался отовсюду, и другой голос, где-то под потолком, произнес:
— Да, она одна из нас.
И другой голос с дальнего конца чердака:
— Вы правы, она одна из нас!
— Кто здесь? — требовательно спросил Шейд.
Неожиданно вылетев из укрытий под стропилами и на стенах, в воздухе появилась сотня летучих мышей. Шейд еще никогда не видел такого разнообразия. Он узнал серокрыла, нескольких сереброкрылов, но большинство было ему совершенно неизвестно. Черные летучие мыши с маленькими, похожими на мышиные, носами; бледные летучие мыши с огромными ушами, которые, казалось, могут накрыть их с головой; летучие мыши с яркими хохолками на голове; летучие мыши с огромными мордами, пестрой шерстью и маленькими печальными глазками.
Они были из дюжины разных колоний. Но одно их объединяло. У всех были кольца.
Самка с ярко-золотистой шерстью опустилась рядом с Мариной.
— Еще один златокрыл! — сказала она радостно. — Меня зовут Пенелопа.
— Пенелопа, — пробормотала Марина, с изумлением глядя на нее. — Я слышала о тебе. Но говорили, что ты получила кольцо и оно убило тебя. Три года назад.
Пенелопа, улыбаясь, покачала головой:
— Нет. Это все выдумки. Они просто прогнали меня из колонии, потому что слишком суеверные. Здесь нас много, и никому кольца не принесли вреда.
Марина кивнула, и Шейд увидел, что ее глаза наполнились слезами. Она откашлялась.
— Ты первый златокрыл, которого я вижу с тех пор, как меня выгнали.
— Мы так рады, что ты пришла. Удивительно, как ты нашла нас в такую бурю.
— Просто повезло.
— Нет, — сказала Пенелопа, — это кольцо привело тебя к нам. Именно так все мы нашли друг друга. Мы связаны. Это одна из причин, почему люди дали нам кольца. Чтобы мы могли собраться вместе.
«Мой отец! — промелькнуло в голове у Шейда. — Именно поэтому он улетел? Чтобы быть с другими носителями колец?»
— Среди вас есть Кассел? — спросил он нетерпеливо. — Сереброкрыл.
Но до того, как Пенелопа ответила, он угадал ответ по ее недоуменному взгляду и сник от разочарования.
— Здесь нет летучей мыши с таким именем, — послышался другой голос.
Над ними парил старый самец с самыми длинными ушами, какие Шейд когда-либо видел.
«У него, должно быть, невероятно сильное эхозрение, — подумал Шейд. — Не удивлюсь, если он может видеть прошлое и будущее, как Зефир».
— Меня зовут Сирокко, — сказал самец, опускаясь рядом. — Добро пожаловать.
Шейд отметил, что приветствие предназначалось главным образом Марине, а ему Сирокко лишь коротко кивнул. Сирокко внимательно разглядывал кольцо Марины.
— Да, по форме и знакам, я полагаю, с тех пор, как ты получила его, прошло немногим больше года.
Марина кивнула:
— Я получила его прошлой весной.
— А ты знаешь, что оно значит? Знаешь, что это часть Обещания Ноктюрны?
Шейд взглянул на Марину, ее глаза были печальны. Она подавленно молчала.
— В чем дело? — спросила Пенелопа.
— Раньше я тоже так считала, — тихо сказала Марина. — Но это неправда.
— Почему ты так думаешь?
— Мы встретили других окольцованных летучих мышей, не здешних, а из джунглей. Они очень большие, намного больше нас. Они могли убивать птиц, даже сов. И они ели летучих мышей.
Пенелопа посмотрела на нее с ужасом, по всему чердаку пронесся ропот.
— Продолжай, — мягко сказал Сирокко.
Марина рассказала ему обо всем, что случилось с тех пор, как они встретили Гота и Тробба. Длинноухая мышь внимательно слушала ее рассказ, изредка задавая вопросы. Когда Марина рассказала ему о летающей машине, о людях, которые собирались убить их стрелами, он кивнул.
— Люди держали тех мышей в тюрьме неспроста.
— Гот сказал, что люди изучали их, — вмешался Шейд.
Он чувствовал себя лишним. Ведь он тоже принимал участие в этих событиях, и ему не нравилось, что рассказывает только Марина. Но Сирокко лишь мельком взглянул на него и снова повернулся к Марине:
— Значит, вот что они тебе рассказали. Но они обманщики. Люди знали, как опасны они могут быть для нас. Поэтому они держали этих летучих мышей взаперти. Люди не ожидали, что они сбегут.
— Но почему тогда они дали им кольца? — спросила Марина.
Этот вопрос давно вертелся у Шейда на языке, но Марина опередила его.
— Ты сказала, что у них были черные кольца. Я обратил внимание на эту деталь. Здесь ни у кого нет черных колец. Наши кольца яркие, словно солнце, потому что нам предназначено вернуться к солнцу. Те, у кого черные кольца, навсегда останутся в ночи. Эти летучие мыши тоже отмечены, но не как часть Обещания Ноктюрны.
Марина быстро взглянула на Шейда, и тот уловил в ее глазах проблеск надежды. То, что говорил Сирокко, звучало вполне разумно. Но кое-что оставалось все-таки неясным. Шейд откашлялся.
— Почему же люди пытались убить нас? — спросил он тихо. — Одна стрела чуть не попала в меня.
И опять Сирокко едва взглянул на него. Это напоминало времена в Древесном Приюте, когда Чинук не обращал на него внимания и никто его не слушал. Он чувствовал себя маленьким и ничтожным. У него не было кольца. Он здесь лишний. А ведь он видел эхохранилище, Фрида сказала ему, что он не такой, как все. Он тоже терзался этими сложными вопросами и хотел найти ответы.
— Вряд ли люди хотели причинить тебе вред, — ответил Сирокко. — Да, они застрелили Гота, и мы можем лишь надеяться, что они застрелили и Тробба. Но они не охотились на тебя. Они тебя защищали.
Шейд перевел дух. Неужели это правда? Марина задумчиво кивнула:
— Глупо, что мы улетели. Они могли помочь нам.
— Не тревожься, — сказал Сирокко. — Обещание Ноктюрны исполнится. Мы скоро вернемся к свету. Мы станем людьми.
Шейд не верил своим ушам. Он был потрясен как никогда в жизни. Сколько бы он ни думал об Обещании Ноктюрны, он всегда считал, что они вернутся к свету как летучие мыши. Но Сирокко говорит, что сначала будет превращение, и те, у кого есть кольца, станут людьми. И таким образом они наконец обретут солнце и право жить без страха перед птицами и животными.
Шейд смотрел, как завороженно Марина слушала Сирокко. С тех пор как они расстались с Готом и Троббом, она выглядела мрачной и подавленной, держала свои мысли при себе, но сейчас ее лицо сияло воcторгом, и, встретившись с ним взглядом, она ослепительно улыбнулась ему.
Шейд отвел глаза. Почему он не чувствует себя счастливым? Он наконец знает тайну колец. То, что сказал Сирокко, все объясняет. Так почему же что-то беспокоит его? Может быть, его настолько потрясла мыль о том, что нужно будет сменить одно тело на другое? Человек… Как он завидовал им в соборе! Он хотел быть таким же сильным, таким же большим, но он не хотел становиться одним из них. Они казались такими медлительными, неуклюжими, тяжелыми. Они не умели видеть в темноте. Они не умели летать. Шейд собрал все свое мужество. Он чувствовал себя так, будто снова стоял перед старейшинами в Древесном Приюте.
— Почему вы так уверены, что будет пpeвpaщeние?
— Потому что оно уже началось, — ответил Сирокко.
— Человек… Человек… — послышался со стропил возбужденный шепот.
