Антон Иванов - Чародеи на даче
Хозяева дачи едва увернулись. Мгновенье спустя они немного пришли в себя и жалобно закричали:
Держите вора!
Козлавр, как раз в это время благополучно преодолевший изящным прыжком забор, таких слов в свой адрес стерпеть не мог. Он остановился, принял живописную позу и, простерев руку
к хозяевам, с чувством продекламировал: Не вор я вовсе, а поэт! Без кофэ-э вдохновенья нет!
Венечка! - испуганно посмотрела на мужа хозяйка дачи. - Это не простой козел, а нечистая сила.
И тихо охнув, она упала в обморок. Козлавр удивленно потряс головой: «Стихи пошли. Вот она, волшебная сила кофэ-э». Он победоносно хмыкнул и, вздымая копытами пыль, понесся в сторону леса.
В чащу поэт углубляться не стал. На пути ему попался овраг, где он довольно ловко и быстро вырыл себе берлогу и залег там в обнимку с заветным кофе. Разорвав зубами пакет, поэт-сатирик высыпал часть его содержимого в рот и принялся умиротворенно жевать.
Пока Козлавр таким образом избавлялся от последствий черного колдовства, остальная компания Темных рыскала в поисках его по всему лесу. Выхода у них не было: в середине процесса менять одного козла на другого - дело крайне рискованное. А непредвиденных последствий
Три ведьмы, не переставая, с завыванием бормотали заклинания, а вода в котле, невзирая на то, что он давно улетел с огня и стоял теперь на холодном столе, продолжала бурлить и дымиться.
Стр. 145
Шестеро Темных разом отпрянули от стола. Козлавр рванулся.
Стр.150
К шуму дождя и грохоту грома прибавился треск кустарника. Но ветер тут был ни при чем. Из густых зарослей выломилась огромная коричневая голова диплодока Ираклия.
Стр. 219
Раздался оглушительный взрыв, и все вокруг осветило яркой вспышкой, словно на дне озера включили мощнейшую галогенную лампу.
Стр. 244
им уже и так хватало. Еще вопрос, что вытворит столь некстати вырвавшаяся на волю проклятая вяленая мышь, которая так и не вернулась. Словом, Козлавра следовало найти, и как можно быстрее. Не позже сегодняшней ночи. Три сестры- ведьмы чувствовали: первая часть колдовства час от часу ослаблялась. Конечно, чародей заметно потерял силу, однако, если не закрепить успех, могущество его восстановится, и тогда Темным придется ждать до следующего Ивана Купалы. Ждать целый год. А что будет через год? Сумеют ли они вновь сюда пробраться?
Обе бабы-яги, обернувшись сороками, совершали облет леса. Сестры-ведьмы и Ничмоглот Берендеевич, тщательно принюхиваясь, вели поиски на земле. Первым Козлавра учуял леший.
Кажись нашел! - радостно прокричал он сестрам-ведьмам.
Те, проламываясь сквозь сучья, с разных сторон подбежали к нему.
Вон оттеле, - указал направление леший, - тянет серой и кофием.
И впрямь, - принюхалась Татаноча.
Луша помахала парившим в небе сорокам. Те
мигом спустились и приняли свой обычный облик.
За мною, за мною, подружки, - ликовал Ничмоглот. - Попался, голубчик. От меня в лесу не укроешься. Тут для меня тайн нету.
Вскоре чуткий нос Ничмоглота вывел их к пещере в овраге. Оттуда слышалось довольное
сопение и громкое чавканье.
7 - 1064
Картина ясная, - прошептала Татаноча. - Добыл где-то кофий и наслаждается.
А мы его сейчас тепленького и стреножим, - Луша довольно потерла руки.
Окружаем, - скомандовала Татаноча.
Они обступили вход в пещеру. Чавканье сменилось бормотанием. Наслаждаясь вернувшимся поэтическим даром, Козлавр сочинял рифмы и заголовки для будущих стихов.
Татаноча наколдовала сеть. Натафталина критически потеребила ее пальцами.
Только бы выдеряАала.
Выдержит, выдержит, - заверила старшая сестра. - Он за утро наверняка силу подрастерял. Натягивайте и крепче держите.
Темные исполнили ее приказ.
Теперь, Ничмоглот, позови его, - отдала новое распоряжение старшая ведьма.
Козла-аврик, - подобострастно протянул леший. - Выходи, будь ласков. Уж так я по тебе соскучился.
В берлоге прекратили бормотать и заворочались. Ничмоглот решился подойти поближе, чтобы позвать поэта-сатирика еще раз, однако не успел он еще рта раскрыть, как из пещеры, свирепо рыча и распространяя запах серы и кофе, вылетел Козлавр. Сестры-ведьмы и обе бабы-яги разом подняли сеть. Козлавр влетел в нее и вырвал ее у них из рук. На этом его успехи закончились, ибо сеть немедленно принялась его опутывать, захватив ни в чем не повинного лешего. Оба забились, пытаясь освободиться, однако с каждым новым движением лишь запутывались еще сильнее. Козлавр яростно рычал. Леший истошно вопил, призывая на помощь Ядвигу. Но обе бабы-яги и сестры-ведьмы лишь растерянно взирали на происходящее, не зная с чего начать. Уберешь волшебную сеть, Козлавр сбежит. А не уберешь - Ничмоглота задушить можно.
Леший и впрямь уже пребывал в ситуации, близкой к критической. Озверевший Козлавр бился в сети как загнанная дичь, поэтому жизнь и судьба Ничмоглота его беспокоили мало. Несчастного лешего то копытами поддевали, то боками прижимали и, наконец, изможденный битвой с сетью Козлавр, решив немного передохнуть, сел на него.
Ядочка! Ядочка! - сдавленным голосом позвал Ничмоглот Берендеевич. - Спасай скорей, пока жив, иначе тебе в одиночестве век коротать придется.
Ядвига Янусовна, прихрамывая, засуетилась вокруг отдыхающего Козлавра.
А ну, отпусти его, скотина проклятая!
За скотину ответишь! - в бешенстве прорычал Козлавр и попытался в очередной раз разорвать сеть.
Ничмоглот, охая и потирая бока, поднялся на ноги.
Вытащите меня скорее отсюда! - в панике заголосил леший. - Если он еще своей задницей на меня сядет, я больше не вынесу.
Татаночу вдруг осенило. Сеть-то можно не убирать. Достаточно наколдовать в ней дырку возле самого Ничмоглота. Он маленький и в нее выскочит, а Козлавру не пролезть.
Задумано - сделано. В следующий миг Ничмоглот Берендеевич пулей выскочил из плена, а Козлавр остался в нем, яростно рыча и обвиняя всех присутствующих в вероломстве.
Не Козлавр, а козел далматинский! - мстительно захохотал леший.
Поэт-сатирик насторожился.
Почему это далматинский? - вращая красными от гнева глазами, спросил он.
А ты сам на себя погляди!
Чувствуя себя сейчас в безопасности, Ничмоглот Берендеевич брал реванш за ночной укус и недавнюю потасовку, едва не стоившую ему жизни.
Только тут все заметили: все еще черная шерсть Козлавра пошла белыми пятнами, и расцветкой он начал напоминать пса-далматина, но наоборот - не черные пятна по белому полю, а белые по черному.
Темные следом за лешим принялись хохотать, но Татаноча вдруг осеклась.
Прекратить! - воскликнула она. - Хватайте его и скорей волоките в избушку. Иначе он весь побелеет.
Не успели, однако, его схватить и поволочь, как из леса выскочила кузина лешего Кима.
Что за крики, что за шум? - недовольно проворчала она. - Весь лес на ушах стоит. Аж в болоте слышно.
Кима, - жалобно произнес Ничмоглот Берендеевич. - Я тут чуть жизни не лишился. Едва не затоптал, супостат проклятый, - указал он на Козлавра.
Ох, бедный кузен, - запричитала Кима, закатывая глазки и причмокивая вывороченными губами. - Совсем тебя тут замучили. Пойдем ко мне в гости, родимый. Душой отдохнешь-оттаешь. Пирожков тебе с козявками спекла, насто- ечки твоей любимой наготовила.
И то дело, - Ничмоглот Берендеевич подхватил кузину под руку.
Эй, - заступила ему дорогу Тата. - Далеко ли собрался? Забыл разве, какая важная ночь предстоит.
Так к ночи и прибуду. Мое слово - закон. Нервами отдохну и вернусь, - заверил леший.
И не успели бабы-яги и ведьмы ничего возразить, как Кима и Глоша уже скрылись в чаще леса.
Вот так, - ревниво проворчала Ядвига. - Работать надо, а он развлекается.
Мужики они все одинаковые, - с сочувствием подхватила Ягуля. - Мой покойник-леший точно такой же был. Все самое тяжелое на своих плечах волокла.
Хватит лирики, - шикнула Тата и, с беспокойством глядя на Козлавра, добавила: - А он все белеет и белеет.
Черного и впрямь у поэта-сатирика становилось все меньше, зато белые пятна увеличивались, явно угрожая завоевать все пространство на его теле.
Сестрички, он кофий жует, вот и причина, - догадалась Луша. - А ну плюй, быстро плюй.
И она с силой ткнула поэта-сатирика острым кулачком в бок. Тот от неожиданности ойкнул и плюнул прямо в Татаночу. Она негодующе взвизгнула:
Жаль, ты нам еще нужен сегодня. Иначе бы я тебе показала.
Поэту ведьмы не страшны, Слабы пред гением они! - нагло заявил Козлавр.
Твое счастье, что ты нам нужен, - заскрипела зубами Тата.
И, кстати, рифма никудышная, - подхватила Ната. - Совсем исхалтурился ты, братец. Никак на гения не тянешь.
Козлавр приготовился к очередной гневной тираде, но ведьмы успели заткнуть ему рот какой- то тряпкой и, привязав сеть к метле, велели ей оттранспортировать поэта-сатирика прямиком в избушку на курьих ножках.
