Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Болтливый сфинкс
Академик отошел от клетки и присел на корточки перед камином. В очках его отблескивало пламя. Глаза за стеклами смотрели грустно. Усы, совсем недавно буйствующие, уныло обвисли.
Таня оглянулась на Ягге, на Тарараха. Тарарах ободряюще подмигнул Тане и развел ручищами: мол, сама видишь, какие дела творятся.
Таня задумалась. Оставались вещи, которых она пока не понимала.
– А кто этот Мегар на самом деле? Просто сфинкс? – спросила Таня, вспоминая вкрадчивый голос.
– Темный языческий полубожок, подлец и предатель, некогда в давние времена избравший себе тело и облик ассирийского сфинкса! Хоть он и утверждает, что существует сам по себе, любому ясно, что на самом деле он марионетка Лигула и действует в его интересах, – с раздражением ответил академик.
– Скверная история! А что Мегар потребовал у Древнира? – спросила Таня.
– Они пришли к соглашению, что несколько столетий спустя Мегар явится вновь и останется в Тибидохсе на две недели. В заранее определенный день он отправится в Битвенный Зал – да-да, в тот самый! – и будет ждать единственно правильный ответ на вопрос, что он загадал в то мгновение, когда была заключена сделка с Древниром. И – если ответ будет неверен – ему достанется ключ от Жутких Ворот.
Таня улыбнулась.
– Мой Талисман Четырех Стихий, что ли? Он же уничтожен. Мегар ничего не сможет получить.
Академик не разделил ее радости.
– Да, твой талисман был единственным из материальных ключей, однако, увы, остался его первообраз.
– Значит, ключ от Жутких Ворот все же существует?
– К сожалению, да. Хотя не стоит думать, что это нечто такое, что надо куда-то вставлять и в чем-то поворачивать. И, разумеется, это не магнитная карточка, не жезл, и даже не свиток с заклинаниями. Понимаешь?
Таня не понимала. Сарданапал с досадой захрустел пальцами. Он был из тех, кто хотя и умеет объяснять, но ценит больше то знание, которое люди приобретают сами.
– В магическом мире многое существует на уровне идей. Важнее всего центральная идея или первообраз. Именно от нее тянутся пуповины к вещному миру и всем его конкретным воплощениям. Ясно теперь?
– Не-а, – влез Тарарах, который, как всякий питекантроп, ценил конкретику.
– Чего «не-а»? – огрызнулся академик. – Вот идея табуретки, а вот миллионы стульев, табуреток, кресел, порожденные этой идеей. С отдельными табуретками можно воевать десятилетиями, разрубая их на куски, сжигая на кострах или топя в океане. Производители табуреток будут только рады увеличевшемуся спросу на их изделия. Но уничтожь первоначальную идею табуретки, и вместе с ней исчезнут все миллионы и миллиарды табуреток, сколько бы их ни было.
Таня кивнула.
– То есть у нас в Тибидохсе хранится такая вот первоидея? – спросила она.
– Именно. Причем ключ от Жутких Ворот является центральной идеей всех прочих ключей, замков, запоров, задвижек, шифров банковских сейфов и так далее. Передав его Мегару, мы передадим ему и это все тоже. В лопухоидном мире, где на замок часто надеются больше, чем на слово, начнется невесть что, однако по сравнению с властью над Жуткими Воротами это все мелочи, на которых не следует зацикливаться.
– А зачем Мегару первоидея ключа? – спросила Таня, но и без ответа поняла, какой это рычаг для шантажа, манипуляций и давления на свет. Ключ от Жутких Ворот у того, кто с потрохами принадлежит мраку!
– И Древнир согласился? – удивилась она.
Ягге фыркнула.
– Думаю, его подкупило обещание подождать несколько столетий. Возможно, Древниру казалось, что за это время что-то глобально изменится к лучшему. Древнир, как и все мы, слишком поздно понял, что хаос и зло – не два различных понятия, а одно. В те столетия многим мерещилось, что противоборствующих сил в мире не две, а три. Свет, мрак и хаос. Лучше, мол, взять протянутую руку зла (на время, конечно), чем провалиться в ничто. Вот и поплатились! Столетия пролетели как один день, и вот Мегар здесь.
– А выпроводить его нельзя? Отказаться от сделки? Вы же как-то смогли связать его магией, академик. Он пытался прыгнуть на меня и растерзать, но его сдержала стена. Значит, он не так уж и всесилен! – сказала Таня.
Сарданапал с беспокойством оглянулся на запертую дверь. Как и Тане, ему показалось, что дверь дрогнула от дыхания того, кто спокойно лежал за ней, презрительно лакая темноту опустелыми зрачками.
– Пока – да. Его силы имеют предел. Но это потому, что не прошло еще двух недель и ключ от Жутких Ворот не у него.
– А если нарушить клятву? – осторожно спросила Таня.
Академик разгневанно повернулся к ней.
– Странно, что ты еще не поняла! КЛЯТВЫ В НАШЕМ МИРЕ НЕ НАРУШАЮТСЯ. Они непреложны. Совершив малое зло клятвопреступления – пусть даже и по отношению к этому выродку Мегару, – мы разрушим сразу все. И он это отлично знает, разумеется.
Дрова в камине стали громко стрелять и потрескивать. Сарданапал укоризненно посмотрел на огонь. Звуки тут же стали тише, а разбуянившееся пламя улеглось и только чуть всплескивало, точно человек, одним махом взбежавший на девятый этаж и теперь незаметно пытающийся отдышаться.
– А ратная магия? Мы же стали ее учить из-за Мегара! Разве я не угадала? – спросила Таня с надеждой.
– Допустим. Но до тех пор, пока Мегар сдержанно ведет себя по отношению к ученикам Тибидохса, ратная магия применяться не будет! – отрезал академик.
– А когда сфинкс вообще попал сюда? Когда улетели драконы и прорвало Гардарику ?
– Нет. Я специально проверил: через Гардарику никто не проходил. Это совершенно точно. И Меди… хм… доцент Горгонова тоже проверяла.
Таня заметила, как Ягге едва заметно улыбнулась. Меди, недоверчиво перепроверяющая первого мага в мире, – это уже кое-что.
– Но сфинкс-то здесь! – сказала Таня.
Сарданапал пояснил, что сфинкс появился на Буяне за ночь до урагана. Подошел к подъемному мосту и лег в двух шагах от циклопов. К счастью, у Пельменника хватило ума не хамить и не размахивать дубиной. Пельменник разбудил Готфрида Бульонского, который величал себя начальником службы безопасности Тибидохса. Учитывая, что других желающих не было, эту должность за Готфридом оставили и даже напечатали ему визитные карточки, которые сей отважный муж с гордостью раздавал первокурсникам.
Готфрид покрутился возле сфинкса с копьем, несколько раз громогласно окликнул его, но ответа не получил и позвал Ягге, Сарданапала и Медузию. Академик мгновенно узнал Мегара и понял, зачем он явился.
Запереть себя в подвалах Тибидохса Мегар не позволил. Разрешить же сфинксу свободно бродить по школе не позволил уже Сарданапал. В результате берлога Тарараха оказалась золотой серединой. Пожалуй, это было единственное место в Тибидохсе, где резкий запах сфинкса никого бы не насторожил. Медведи с гарпиями тоже далеко не благоухают.
Не доверяя обещанию Мегара не трогать учеников, Сарданапал подстраховался охранным заклинанием высокого уровня сложности. И оно, как имела случай оценить Таня, оказалось более чем кстати.
– А что сфинкс загадал? Вы знаете? – шепотом спросила Таня.
– Разумеется, нет.
– Но ответ ищут?
Академик снял очки. Таня увидела, что белки глаз у него в бесконечных красных прожилках, и пожалела, что не может отозвать назад свой идиотский вопрос.
– Ловко придумано! Какой бы ответ мы ни дали, сфинкс заявит, что он неверный, – сказала Таня, с ненавистью вспоминая вкрадчивый голос Мегара.
Академик закрыл глаза и кончиками пальцев стал осторожно массировать веки.
– Я много думал об этом. Нет, не все так просто. Договор такого уровня со стороны сфинкса не мог быть лживым до конца. Он лжив на девяносто девять процентов, но, не будь в нем хотя бы капли искаженной правды, он не мог бы быть заключен. Правда – это тот цемент, на котором держится любая ложь, ибо сама по себе ложь есть ничто. Ноль.
– То есть ответ все же существует? – спросила Таня.
– Разумеется. Но он может, по сути, быть каким угодно. Любым словом, предметом, человеком, поступком… Мы даже примерно не представляем, в какой области искать. Мегар мог задумать как носовой платок Древнира, так и все мироздание в целом.
– Но ведь это безвыходная ситуация!
– Безвыходных ситуаций не существует. Выход есть всегда. Когда же его нет, остаются вера и надежда, которые сами и творят выход, – уверенно сказал Сарданапал.
Грустное лицо академика всплеснуло радостной, детской улыбкой.
– Знаешь, Таня, когда я почувствовал тебя как личность, полюбил и стал уважать? Даже не тогда, когда понял, что ты дочь Леопольда и Софии. Само по себе это мало о чем говорило. Строго между нами, у магов крайне редко бывают удачные дети.
– М-м-м… Когда мы с Ягуном и Ванькой ночами бродили по Тибидохсу? – предположила Таня.
Академик тихо засмеялся.
– Думаешь, другие не бродят? Тут только ходи по этажам и отлавливай! Да мы для того и запрещаем, чтобы бродили.
