Алькатрас и рыцари Кристаллии - Сандерсон Брендон

— Нет, — сказал я, снова глядя на рыцарей. — Все это действительно было, но это не то, что было на самом деле. Дело не в падении и даже не в смерти Оживленного, и меч она не просто потеряла. Он был сломан. Мной. Моим Талантом.

В ответ рыцарь с громадным подбородком только фыркнул.

— Государь Смедри, — сказал он. — Я понимаю, вы верны своим друзьям и заботитесь об их благополучии, и считаю это достойным уважения. Вы отличный парень! Но вам следует воздержаться от таких диких преувеличений. Всем известно, что зрелые осколки Кристина неуязвимы и для Окуляторных Линз, и для Талантов Смедри!

Я шагнул к столу.

— В таком случае будьте добры свой меч.

Рыцарь аж встрепенулся.

— Что?

— Дайте его мне, — повторил я, вытянув руку. — Проверим, такой ли он неуязвимый, как вы говорите.

На мгновение в стеклянной комнатке стало тихо. Рыцарь, похоже, был настроен скептически. (Кристины не позволяют другим касаться своих мечей. Попросить меч у Большого Подбородка — это примерно как попросить президента одолжить вам на выходные коды запуска ядерных ракет.)

Но ответив отказом, он бы создал видимость, что поверил моим словам. В глазах Большого Подбородка застыла нерешительность; его рука даже начала двигаться к рукоятке меча, будто намереваясь вручить его мне.

— Осторожнее, Архедис, — тихо заметил дедушка Смедри. — Не стоит недооценивать способности моего внука. Такой мощный Талант Ломать, насколько мне известно, не проявлялся уже много веков. Возможно, даже тысячелетий.

Рыцарь убрал руку с меча.

— Талант Ломать, — повторил он. — Что ж, допускаю, он мог повлиять и на меч Кристин.

Драулин недовольно поджала губы — ей явно хотелось возразить.

— Эм, — сказал я, мельком поглядывая на дедушку. Он дал понять, что мне следует продолжать. — В общем, я пришел, чтобы выступить на этом суде по праву принадлежности к клану Смедри.

— Насколько я понимаю, вы этим уже и так занимаетесь, — сухо заметила Драулин. (Иногда я понимаю, у кого Бастилия научилась отпускать язвительные комментарии.)

— Ну да, — продолжил я. — Я хочу поручиться за умения и смекалку Бастилии. Без ее вмешательства нас с дедушкой уже бы не было в живых. И вас, Драулин, скорее всего, тоже. Давайте не забывать, что вас схватил тот самый Библиотекарь, которого победила Бастилия.

— Я видела, как этого Библиотекаря победили вы, — возразила Драулин. — А вовсе не моя дочь.

— Мы сделали это сообща, — объяснил я. — Это было частью плана, который мы придумали единой командой. Вы вернули свой меч лишь благодаря нам с Бастилией.

— Все верно, — согласился старый рыцарь. — Но в этом-то отчасти и состоит проблема.

— Серьезно? — удивился я. — Неужели столько неприятностей от одной только уязвленной гордости Драулин?

Драулин покраснела — мне от этого стало приятно, хотя и немного стыдно за то, что подтолкнул ее к такой реакции.

— Дело не только в этом, — сказал Большой Подбородок, он же Архедис. — Бастилия взяла в руки меч своей матери.

— У нее не было особого выбора, — заметил я. — Она пыталась спасти жизнь и мне, и собственной матери — а косвенным образом еще и моему отцу. К тому же взяла она его совсем ненадолго.

— Так или иначе, — возразил Архедис, — воспользовавшись тем мечом, Бастилия… на него повлияла. Мы не позволяем другим касаться нашего оружия — и причина отнюдь не в одной только традиции.

— Постойте, — сказал я. — Это имеет какое-то отношение к кристаллам в ваших шеях?

Три рыцаря переглянулись.

— Мы не обсуждаем такие вопросы с посторонними, — ответил пожилой рыцарь.

— Я не посторонний, — возразил я. — Я Смедри. К тому же про камни я по большей части уже знаю. — У Кристинов существовало три разновидности осколков: из первых они делали мечи, вторые имплантировали Кристинам в шею, а о третьем Бастилия рассказывать не захотела.

— Вы образуете узы с кристаллами в шее, — добавил я, сопроводим свои слова жестом. — Но еще и с мечами, не так ли? В этом все дело? Когда Бастилия схватила меч матери, чтобы сразиться с Килиманджаро, это нарушило созданную связь?

— Дело не только в этом, — возразил старший рыцарь. — Все куда сложнее. Драка с мечом Драулин проявила в Бастилии черты безрассудства — точно так же, как и потеря ее собственного меча.

— И что?

— И что? — сказала Драулин. — Юный государь Смедри, цель нашего ордена — оберегать жизни людей вроде вас. Короли и знать Свободных Королевств — и особенно клан Смедри — регулярно ввязываются в смертельные предприятия. И для того, чтобы их защитить, Рыцари Кристаллии должны сохранять твердость и хладнокровие.

— При всем уважении, юный государь Смедри, — добавил пожилой рыцарь, — наша обязанность — уравновешивать вашу безрассудную натуру, но уж никак ей не способствовать. Бастилии еще рано становиться рыцарем.

— Послушайте, — возразил я. — Но ведь до этого кто-то уже признал ее достойной титула. Может быть, стоит с ними и поговорить?

— Это были мы, — ответил Архедис. — Именно наша троица полгода назад признала Бастилию полным рыцарем, и мы же выбрали для нее первое задание. Вот почему именно мы обязаны взять на себя печальную обязанность по ее разжалованию. Полагаю, пришло время голосовать.

— Но…

— Государь Смедри, — резко возразила Драулин. — Вы высказались, а мы, в свою очередь, вытерпели вашу речь. У вас есть другие аргументы, которые могли бы поспособствовать продуктивному диалогу?

Они смерили меня выжидающим взглядом.

— А если я назову их идиотами, это поспособствует конструктивному диалогу? — спросил я, повернувшись к дедушке.

— Вряд ли, — с улыбкой ответил он. — Ты мог бы попробовать назвать их «кроходурами», потому что они, держу пари, не знают такого слова. Но думаю, что особого толку от этого тоже не будет.

— Тогда у меня все, — сказал я, чувствуя еще большее раздражение, чем на входе в комнату.

— Драулин, твой голос? — спросил пожилой рыцарь, очевидно возглавлявший троицу.

— Я голосую за то, чтобы лишить ее рыцарского титула, — ответила Драулин. — И на неделю отсечь Бастилию от Мыслекамня, чтобы очистить от ее скверны мечи остальных Кристинов.

— Архедис? — снова обратился пожилой рыцарь.

— Речь юного Смедри меня тронула, — ответил рыцарь с большим подбородком. — Возможно, мы приняли поспешное решение. Я предлагаю заменить лишение титула временным отстранением. Скверна, которую Бастилия оставила на чужом мече, требует очищения, но неделя, на мой взгляд, — чересчур суровое наказание. Достаточно и одного дня.

Я не очень понимал, что именно означает последняя часть его решения, но за свою доброту огромный рыцарь заслужил в моей книге несколько очков.

— Значит, решение за мной, — заключил старый рыцарь. — Я изберу промежуточный путь. Бастилия, мы лишаем тебя рыцарского титула, но через неделю проведем повторное слушание, чтобы пересмотреть твой приговор. Твоя связь с Мыслекамнем будет оборвана на два дня. Оба наказания вступают в силу немедленно. Доложи об этом в Палату Мыслекамня.

Я мельком взглянул на Бастилию. Каким-то образом мне стало ясно, что решение было сделано отнюдь не в нашу пользу. Бастилия продолжала смотреть прямо перед собой, но в ее лице было заметно какое-то напряжение — и даже страх.

«Я не позволю этому случиться!» — промелькнула в моей голове разъяренная мысль. Я сконцентрировал свой Талант. Они не могут ее забрать. Я сумею их остановить. Пусть поймут, каково это, когда мой Талант сломает их собственные мечи, а потом…

— Алькатрас, парень, — мягко произнес дедушка Смедри. — Привилегии вроде нашего доступа в Кристаллию сохраняются лишь до тех пор, пока ими не начинают злоупотреблять. Думаю, мы и без того слишком долго испытывали терпение наших друзей.

Я взглянул на деда. Иногда в его глазах отражалась на удивление глубокая мудрость.