Сергей Гоуданский - Круг ворожеи. Идущие путём земли
– Ну так вот и оставайтесь за воротами с ним, а мы наведаемся, – сказал караванщик. – А как избежать этого неприятного завершающего обряда, я как-нибудь придумаю на месте.
– Не уверен, что у вас это получится. К утру вы оба, скорей всего, еле на ногах-то будете стоять, если вообще не заснёте. А как проснётесь, хорошо хоть, если меня вспомните, да и не только меня, а и вообще то, зачем мы, собственно, едем в Аскафлас, – ответил мастер. – Может, вас и вовсе понесёт обратно в Тиринмин.
– Ты же сказал, что память всего о нескольких последних днях отшибает, а к тому моменту мы на полпути к Аскафласу будем, дней десять уж проедем точно, – напомнил Кэлбен.
– Да, мне сказали «несколько дней», но я не ручаюсь, что речь шла о двух, трёх или пяти днях, так что риск есть.
– Ладно, чёрт с ним, – постановил караванщик. – А ты, случаем, не знаешь, где, как и сколько они берут за проезд по своим землям?
– На повороте к Гли-Бам-Ронту у них, как я слышал, застава. Если ты проезжаешь днём, когда город закрыт, то платишь прямо там. Если едешь вечером, то есть выбор: либо заплатить и проехать дальше, либо пойти в город, и тогда с утра никакой платы за проезд с тебя требовать уже не станут. Думаю, не надо объяснять почему.
– Ну дела! – восхитился Руфрон. – И такое творится прямо в центре Добраобара! Неужели никто не жаловался магистрату? Они могли бы навести там порядок.
– Может, кто и жаловался. Но это ни к чему всё равно не приведёт. Во-первых, там, в целом, и так порядок. Народ Холмов сам никого не грабит и не позволяет обосноваться в этих местах лесным разбойникам. Во-вторых, плата за проезд всё-таки, видимо, не настолько большая, чтобы устраивать выясняловку, что мы с вами вскоре узнаем и сами. В-третьих, воевать с ними на их же земле – идея не очень удачная. Ну и, в-четвёртых, у Гоудана есть дела с этими людьми и портить отношения он не станет. Про последнее не спрашивайте, больше сказать не могу.
– Ну ты, дед, надоел уже со своими секретами, – рассердился Кэлбен.
Омнус виновато пожал плечами.
– Ладно, решено. Едем в Нурдайн, – отрезал караванщик, взял свою карту со стола и вышел из фургона.
* * *Они проехали ещё несколько часов. Дневное солнце разлило по безбрежному голубому небу душную жару, дорога покрылась слоем мельчайшей бежевой пыли, клубящейся под тяжёлой поступью тарнов. Вокруг могучих тягловых животных вились мухи и оводы, садясь им на бока и намереваясь сытно отобедать, но толстая кожаная броня хорошо оберегала тарнов от подобных посягательств. Они всё также покорно брели по знойной равнине, едва ли не касаясь земли длинными чёрными рогами.
За всё это время местность никак не изменилась. Иногда в отдалении можно было узреть крестьянских лошадей или быков, влачащих за собой деревянные плуги с тяжёлыми железными лемехами. На выкошенных полях тут и там ёжились высокие стога. Путникам казалось, что даже изредка попадавшиеся участки леса были тщательно ухожены. Они миновали лениво извивавшийся в узком овраге мутный ручей, который при пересечении тракта нырял под бревенчатый мост на прочных каменных столбах, и вскоре пересекли ещё пару похожих речушек.
Неспешная размеренная езда длилась какое-то время, но затем Альден, прикрывшись от ослепляющих лучей жаркого солнца позаимствованной у Руфрона соломенной шляпой, заприметил клубы пыли на горизонте.
– Всадники! – завопил он.
Фургоны остановились почти сразу. Караванщик выбежал на обочину и всмотрелся в даль. Действительно, к ним кто-то приближался и уже находился у одиноко стоящей осиновой рощи, которую они проехали совсем недавно. Из люка, выходящего на облучок, высунулась голова Руфрона.
– Что стряслось?
– Похоже, к нам гости, – молвил Кэлбен. – Действуем по плану.
Торговец быстро кивнул, сверкнув гладкой лысиной, и скрылся внутри, после чего на крылечке появился Омнус и, прихрамывая, заковылял к переднему фургону.
– Ох, все кости уже ломает, а ещё столько ехать, – причитал он, проходя мимо Кэлбена.
Тот ничего не ответил и забрался в Руфронову повозку, из которой только что вышел механик. Когда тарны двинулись, уже был отчётливо слышен стук копыт. Кэлбен, спрятавшись на втором ярусе, стал гадать о том, заметили ли преследователи остановку фургонов или же нет. Такое странное поведение возничих могло вызвать подозрение. Однако совсем скоро стало ясно, что вслед за ними ехала не кавалькада, а всадник, всего один. Поравнявшись с повозками, он не то что не сбавил ходу, но даже не окинул путешественников взглядом, проскакав мимо во весь опор и оставив их в клубящихся тучах дорожной пыли. Проехав ещё немного, Кэлбен спустился, догнал свой фургон, подсел к старому механику и остановил тарнов.
– Похоже, что вестник. Наверняка из Тиринмина, но куда и зачем – неясно, – сказал он.
– Быть может, объезжает поселения, извещая о предстоящей войне? – спросил Омнус.
– Это вряд ли. Для этой цели с ним направили бы сразу нескольких воинов, которые проследили бы за исполнением указа. Но не исключено, что они вскоре проследуют за ним, так что надо быть настороже.
Подождав минут пятнадцать и убедившись, что следом никто не едет, путешественники вновь тронулись в путь. До самого вечера никаких внезапных происшествий больше не случилось. Заночевать решили, остановившись в придорожном сельском трактире, когда солнце уже склонилось к закату, утонув в деревьях, залитых алым заревом. Цены в отличие от Тиринмина здесь были уже не такими кусачими, но еда не менее превосходной: трактирщик попотчевал гостей ароматными свиными рёбрышками с печёной репой, картофелем и горчицей. Руфрон не позабыл отметить первый день путешествия (а заодно и удачный поворот событий, связанный с отъездом из города) знаменитым пеймским отваром, угостив им в том числе и хозяина уютного заведения.
Наступил второй день пути. Выехать решили гораздо позже, чем обычно. К этому времени полуденное солнце уже осветило двор и конюшни, ровная тень которых упала на покрытую рытвинами дорогу.
Вокруг уже давно началась типичная сельская суета. Всюду лаяли собаки, на соседнем дворе кудахтали куры, босоногий мальчуган погнал на пастбище гусей. В первый день тарны проделали слишком долгий путь, поэтому им нужно было набраться сил. Так загонять бедных животных можно было лишь в самых крайних случаях, но Кэлбен решил, что это как раз один из них. Ему хотелось как можно скорее и как можно дальше убраться от города. Он считал, что если их и будут искать, то тогда преследователям придётся останавливаться то тут, то там и опрашивать местных, не встречались ли тем здоровенные фургоны, которые могли в любой момент свернуть с главного тракта. Однако, похоже, тиринминцам сейчас было не до того. Возможно, верховный магистр Сакарра и вовсе забыла о разговоре с ним после тревожных новостей из Ним-Сидара, но трудно было сказать наверняка.
Тракт в этих местах стал похуже. Вместо ровного пыльного настила появились рытвины и ямы. Дорога временами ныряла в лощинки с глубокими колеями, возникшими из-за мягкого грунта низин и скапливающейся там воды проливных дождей. Распаханных полей и деревень встречалось всё также много, как и бесчисленных перекрёстков и поворотов на боковые дороги, густой сетью покрывавших весь западный тиринминский округ. Несколько раз навстречу попались брички и крытые фургоны, запряжённые двойками лошадей. Кэлбен на ходу перекрикивался с извозчиками, вопрошая, откуда те едут. Они приветственно махали руками и называли поселения, а иногда даже успевали сообщить, сколько дотуда ехать. Каждый раз после такой встречи Кэлбен смотрел в свою карту и недовольно фыркал, если видел, что такого названия на ней не было, хотя и наверняка присутствовало на свитке толстого купца, ехавшего позади.
Кэлбен, как всегда, сидел на передке своего фургона в гордом одиночестве (чем был вполне доволен), а Руфрон и Омнус всю дорогу непрерывно болтали много часов подряд, хорошо сойдясь характерами, хоть и не во всём совпадая во взглядах. Разговор заходил на самые разные темы, частенько перепрыгивая от одной к другой и уже никогда не возвращаясь к прежней. Альден время от времени, утомляясь от обязанности «не спускать глаз с востока», прямо на ходу слезал с крыши вниз, запрыгивал на подвесное крылечко на торце фургона и присоединялся к взрослым послушать их разговоры, которые ему по большей части казались занудной скукотищей. Иногда, правда, Руфрон рассказывал какую-нибудь весёлую историю, которых у него было пруд пруди. Например, такую:
«Было это в Пейме. Как-то раз ходил я там по торговым рядам да встал с лотком, где один восточный купец фруктами торговал. Тут подходят к нему дед с бабкой и начинают щупать зелёные яблоки, что горкой у него в ящике навалены были. Дед и говорит: „Почём эти беленькие яблочки, милейший?“ А бабка его корит: „Какие же беленькие! Не беленькие, а жёлтенькие!“ И тут продавец им на ломаном добраобарском-то и отвечает: „Для вас этот дикий красный фрукт пять монет!“»
