Михаэль Энде - Волшебный напиток
Чем больше силы воли Бредовред тратил, чтобы преодолеть паралитический гипноз Тирании своим гипнозом, тем меньше энергии у него оставалось на то, чтобы держать под неослабным контролем множество стихийных духов, которые томились в так называемом «естественнонаучном музее» колдуна.
Все началось с того, что проснулся тот самый на редкость уродливый грызун Буквоед, он потянулся, огляделся вокруг, а поняв, где находится, так разбушевался в своей стеклянной банке, что сверзился вместе с нею со стеллажа. Высота была не настолько большой, чтобы Буквоед пострадал при падении, но вполне достаточной, чтобы его стеклянная тюрьма разлетелась на куски.
Проснулись и другие духи, они махали друг другу, корчили рожи, стучали в стеклянные стенки банок. Увидев, что Буквоед вышел на свободу, многие стихийные духи последовали его примеру. Один за другим разбивались стеклянные сосуды, бывшие узники спешили на помощь тем, кто еще сидел в банках. Вскоре в темном коридоре так и кишели стихийные духи — тысячи и тысячи гномов и кобольдов, водяных и эльфов, сильфид и саламандр всевозможного вида и разнообразнейшего облика. Все они теснились в коридоре, натыкались друг на друга, метались туда и сюда, ведь никто из них не знал расположения комнат на вилле «Ночной кошмар».
Буквоед не обращал внимания на стихийных духов — как грызун высокообразованный он просто не верил в реальность подобных существ. Он принюхивался, стараясь что-то учуять в воздухе. Ужасно долгое время Буквоед не имел возможности заниматься любимым делом есть поедом книги, и страшно проголодался. Безошибочное чутье подсказало ему, где следует искать пищу, и Буквоед поспешил в лабораторию. Кое-кто из гномов нерешительно двинулся следом за ним в надежде, что, может быть, Буквоед покажет всем путь к свободе. К этим гномам начали присоединяться другие стихийные духи, и вскоре в лабораторию зашагала уже целая армия во главе с Буквоедом, который, сам того не желая, оказался вождем мятежников.
Все стихийные духи очень маленькие, однако, как известно, силой они обладают огромной. Каменные стены виллы «Ночной кошмар» содрогнулись до основания, словно при землетрясении, когда армия духов пошла на штурм лаборатории, сметая все на своем пути. Со звоном лопались оконные стекла, с грохотом распахивались двери, по стенам бежали трещины, как при взрыве бомб.
Но лабораторное оборудование, то есть вещи, которые все еще были заряжены колдовской энергией Бредовреда, вдруг ожили и оказали мятежникам сопротивление. Бутыли, стеклянные пробирки и колбы, тигли и штативы пришли в движение, засвистели, зафыркали, заплясали на месте, пошли прыскать едкими эссенциями и растворами. Многие в этом бою превратились в осколки, но и стихийные духи получили хороший урок; жалобно вопя и хромая, они поспешно ретировались в Мертвый парк. Там они и затаились.
Буквоед бежал от этого оглушительного сражения в тишину библиотеки. Здесь он хотел наконец спокойно закусить. Он снял с полки первый попавшийся том и принялся смачно поедать букву за буквой. Однако волшебная книга вдруг увернулась и живо сцапала
Буквоеда, крепко зажав его между двумя сторонами обложки. В такой вот переплет попал Буквоед! Он стал вырываться, и тут сотни и тысячи книг на полках ожили и стройными рядами стали спускаться вниз.
Всем известно, что многие книги непримиримо враждуют между собой. И всякий, у кого есть хоть капля такта, никогда не поставит, например, «Степку-Растрепку» («Степка-растрепка» — книга Генриха Гофмана, впервые изданная в 1847 г. и популярная до сего дня; переведена почти на все языки мира.) рядом с «Хайди» (Хайди — имя девочки — героини книг швейцарской писательницы XIX в. Иоганны Шпири.), а «Свод законов о налогообложении» рядом с «Бесконечной книгой» («Бесконечная книга» — роман Михаэля Энде). А ведь это самые обыкновенные книги, и они не смогли бы ничего поделать, если бы нам вздумалось поставить их рядом друг с другом. Волшебные книги — совсем другое дело. А здесь книги были не только волшебные, но еще и освободившиеся от оков рабства! И потому очень скоро образовались враждующие отряды книг — в соответствии с их содержанием. Они пошли друг на друга, грозно подняв обложки, каждая книга пыталась проглотить какую-нибудь другую. При виде этого даже Буквоеду стало страшно, и он бросился наутек.
А затем и мебель не устояла на месте. Тяжелые шкафы, кряхтя, тронулись в путь, сундуки с домашней утварью и посудой грузно топотали, стулья и кресла, точно конькобежцы, раскатывали на одной ножке, столы скакали галопом и вставали на дыбы, как лошади на родео. Короче, началось то, что принято называть шабашем нечистой силы.
Стенные часы в слепой ярости молотили молотком не по своему пальцу, а куда попало. Стрелки на циферблате вертелись не хуже пропеллера, а потом часы вдруг сорвались со стены и пустились кружить над полем битвы, словно вертолет. И всякой раз когда они пролетали над колдуном и ведьмой, которые по-прежнему сидели в оцепенении, молоток бил их по головам.
К этому времени уже все до одного стихийные духи вырвались на свободу и разбежались кто куда. Книги, мебель и прочие вещи, которые до сих пор воевали друг с другом, теперь обратили свою ярость против угнетателей. На Бредовреда и Тиранию сыпались удары со всех сторон — книги их колотили, чучело акулы кусало, химические колбы обливали едкими веществами, комоды пинали, столы и стулья лупили ножками. В конце концов тетка и племянник разом повалились на пол и кубарем покатились по лаборатории. Действие взаимного гипноза, разумеется, в тот же миг прекратилось. Колдун и ведьма с трудом поднялись на ноги.
— Прекратить! — проревел Бредовред громовым басом.
Он взмахнул руками, и от десяти его растопыренных пальцев во все углы лабораториии во все самые дальние закоулки виллы, по извилистым коридорам, вверх по лестницам на чердак и вниз в подземелье полетели огневые молнии.
А Бредовред пророкотал:
Что за свалка?
Вот я вас!
С вами нужен глаз да глаз!
Распустились, баламуты!
Смирно!
Баста, кончить смуту!
Ему не удалось вернуть стихийных духов, убежавших за пределы виллы, — пока суд да дело они успели защитить себя от магического воздействия колдуна. А вот побоище в стенах виллы в тот же миг прекратилось. Все, что кружилось в воздухе, с грохотом и звоном упало на пол, все, что вцепилось друг в друга, расцепилось, и все вещи замерли. Только длинная пергаментная змея с написанным на ней рецептом волшебного пунша, долго извивалась в воздухе, точно гигантский червяк, пока не упала в камин, где и сгорела до тла.
Бредовред и Тирания перевели дух и огляделись. Картина была жуткая — кругом валялись изодранные в клочья книги, осколки стекла, черепки, обломки мебели. С потолка и стен капали химические эссенции, на полу стояли дымящиеся лужи. Бредовред и Тирания тоже выглядели не лучшим образом — с ног до головы в синяках и ссадинах, одежда у обоих грязная и рваная.
И только катастрофанархисториязвандал-когорючий кунштюк-пунш в чаше из Холодного пламени был цел и невредим и спокойно стоял на столе посреди лаборатории.
Когда в темном коридоре начали со звоном разбиваться стеклянные банки, кот и ворон как раз вернулись с соборной колокольни прямо в кошачью каморку. Ни тот, ни другой не могли понять, чем вызван адский шум, и на всякий случай выскочили из окна. В темном парке они уселись на ветке мертвого дерева и, прижавшись друг к дружке, испуганно прислушались к грохоту, от которого сотрясались стены виллы. То и дело трескались стекла в окнах и сыпались на землю осколки.
Как ты думаешь, это они поссорились? — шепотом спросил Мориц.
Якоб сжимал в клюве льдинку с прекрасным светлым огоньком внутри и ничего сказать не мог, он только хмыкнул и пожал плечами.
Тем временем ветер совсем стих. Черные тучи рассеялись, на небе миллионами бриллиантов засверкали звезды. Но мороз заметно усилился.
Кот и ворон тряслись от холода и теснее прижимались друг к другу, чтобы согреться.
Бредовред и Тирания стояли по разные стороны стола, между ними была чаша с пуншем. Тетка и племянник смотрели друг на друга с нескрываемой ненавистью.
— Проклятая старая ведьма, — проскрежетал Бредовред. — Это ты во всем виновата!
— Нет, ты! Ты, подлый обманщик, — прошипела Тирания. — Только посмей еще раз такое устроить!
— Это ты первая начала!
— Нет, ты!
— Врешь!
— Нет, не вру! Ты хотел от меня избавиться, чтобы выпить весь пунш в одиночку.
— Как раз ты хотела это сделать! Тут оба злобно замолкли.
— Золотко мое, — заговорила спустя некоторое время тетка. — Давай не будем делать глупостей. Как бы там ни было, мы потеряли уйму времени. И если мы не хотим, чтобы пунш, который мы с таким трудом приготовили, пропал зря, нельзя терять ни минуты.
