Дмитрий Емец - Король хитрости
Коля сделал бантик, привязал его к нитке и, шагая, стал протаскивать его у себя под ногой. Тимошка покосился на бантик и продолжал нюхать горшки.
– Он сейчас не в настроении играть. Без настроения он не играет! – сказал Филька.
– Хорошенькое дело! – фыркнул Коля. – Представь, будет у меня выступление. Людей соберется полный цирк, а твой Тимошка будет бездельничать. И что я зрителям скажу: «Простите, уважаемые зрители, но у кота нет настроения!»
– Оставь его в покое! Попробуй моего подрессируй! – предложил Петька Мокренко. – Мой ужасно сообразительный. У нас сосед с рыбалки вернулся, живых карасей на балконе в таз положил, а наш Васька по перилам перебрался и все украл. Сосед заметил, выскочил, а наш с последним карасем в зубах на свой балкон перебежал и там карася сожрал.
– А что сосед? – спросил Антон.
– Что он сделает? Между балконами загорожено, а лезть по перилам – сорваться можно.
Коля выкатил из-под кровати игрушечный грузовик.
– Трюк третий! Я его сам придумал! – гордо объявил он. – Нужно поставить передние лапы в кузов, а задними перебирать и толкать машину вперед.
Коля поднес сосиску к носу кота Васьки, показывая тому, что он получит, если выполнит трюк. Он уже хотел убрать ее, как вдруг Васька сделал быстрое движение головой, вцепился в сосиску, выхватил ее из рук у дрессировщика и утащил за компьютер.
– Отдай! Ты ее не заслужил! – кричал на него Коля, но кот только шипел.
– Не отдаст! – убежденно сказал Мокренко. – И руку к нему лучше не засовывай, а то поцарапает!
Тем временем кошка Антона Данилова допила все молоко и теперь трогала лапкой пустое блюдце. Внезапно у Коли возникла идея. Он схватил блюдце, налил в него молока и поставил в кузов грузовичка. Кошка немедленно поставила в кузов передние лапы и стала лакать. Неустойчивый грузовичок тронулся и поехал, и Диана, продолжавшая лакать, вынуждена была перебирать задними лапами. Если смотреть со стороны, похоже было, что кошка его толкает.
– Получилось! У меня получилось! – радостно завопил юный дрессировщик.
– Деньги делим пополам! Или нет, не пополам! Мне девяносто процентов, тебе – десять. Кошка ведь моя! – закричал Антон Данилов.
В этот момент грузовичок столкнулся с ножкой стула, под которым сидел Барон де Круазан, и опрокинулся. Испуганная Диана метнулась под шкаф. Барон де Круазан, перепугавшийся не меньше, чем она, вспрыгнул на подоконник и свалил два горшка с цветами. Кот Тимошка, приняв это за нападение, выгнул спину, зашипел и сцепился с персом. Вначале коты обменялись ударами передних лап, а потом упали на бок, зажмурились и стали драть друг другу животы когтями задних лап. Они скатились с подоконника и продолжали схватку уже на полу.
Доевший сосиску кот Васька был не из тех, кто пропускает хорошую драку, не вмешиваясь. Он спрыгнул со стола и принял участие в схватке. Теперь уже три кота царапали и кусали друг друга, мяукая при этом дурным голосом.
В драке не принимала участия только Диана, наблюдавшая за ней из-под шкафа.
– Разнимите их! Вашим беспородным кошакам ничего, а моего породистого подерут! Он никогда в жизни не дрался! – перепугалась Ритка.
Коля и Филька бросились к перекатывающемуся по полу клубку и стали его растаскивать. Но вошедшие в азарт коты вырывались и бросались друг на друга. Наконец Петька Мокренко догадался схватить лейку и разлить их водой. Коты, шипя, разбежались по разным углам комнаты.
– Ты что сделал? Персов нельзя мочить! Если вода попадет ему в ухо, он оглохнет! – всполошилась Ритка.
Она схватила в охапку своего Барона фон Круазана и выбежала с ним из комнаты.
– Хватит с меня! Чтобы я еще раз согласилась принести вам своего кота! И не надейтесь! – крикнула она напоследок.
– На мою Диану тоже не рассчитывай! Я сам буду ее дрессировать и делиться ни с кем не собираюсь! – заявил Антон и тоже ушел.
Петька хотел было остаться, но его кот Васька воспользовался тем, что входная дверь открыта, и улизнул на лестницу.
– Стой, паразит! Стрелять буду! – закричал Мокренко, бросаясь за ним следом.
В комнате остались только Филька Хитров с Тимошкой и Коля Егоров.
Коля уныло сел на диван и подпер руками подбородок.
– Вот все и накрылось медным тазом! – сказал он грустно.
– Не унывай! – сказал Филька. – Кошки – животные для дрессировки слишком капризные. Попробуй кого-нибудь попроще. Кстати, я тут недавно читал про тараканьи бега.
– Про какие тараканьи бега?
– Бега гоночных тараканов, – пояснил Хитров. – Их наши эмигранты после гражданской войны изобрели. Берешь большую коробку, внутри ставишь перегородки, вроде беговых дорожек, и запускаешь тараканов. Какой таракан первым пересечет финишную черту, тот и победил.
Коля с сомнением посмотрел на Фильку, а потом, моментально загоревшись новой идеей, схватил спичечный коробок и помчался в ванную ловить тараканов.
Рассказ двадцать четвертый
Битва титанов
Почти каждый месяц по всей школе прокатывались волны разных увлечений. Эти волны захлестывали всех повально, и не было никого, кто остался бы в стороне. Вначале увлекались роликовыми коньками, затем постепенно перешли на резиновые маски монстров, с них на водяные пистолеты и брызгалки, а потом внезапно вся мужская половина седьмых классов увлеклась армрестлингом, то есть борьбой на руках. Правила этой борьбы просты: нужно поставить локоть на стол, взять ладонь соперника и, не отрывая локтя, прижать ее к столу. Естественно, соперник тебе в этом нисколько не помогает, а, напротив, старается прижать к столу твою ладонь.
Начало новому увлечению положил физкультурник Андрей Тихоныч. Он был бывший штангист, пузатый, широкоплечий, на животе у него на желтом шнурке всегда висел свисток. К своим ученикам он относился полупокровительственно-полупрезрительно.
– Эх вы, дистрофики, вам только за удочками прятаться! Посмотрите на себя: спины сутулые, животы вперед, вместо мышц какие-то фигли-мигли! – сказал он как-то после футбола, обозрев выстроившуюся перед ним шеренгу семиклассников.
– Я что, тоже дистрофик? – обиженно спросил толстяк Петька Мокренко.
Андрей Тихоныч окинул его оценивающим взглядом.
– Ты не дистрофик, но мышцы тебе не мешает нарастить!
– Мне и так силы хватает! – Петька похлопал себя по бицепсу. Хоть толстяк и не мог подтянуться ни разу, его кулаков боялись все одноклассники.
– Сейчас проверим, какой ты сильный. А ну иди сюда! – Андрей Тихоныч подошел к своему столу и поставил на него локоть.
Петька тоже поставил свой локоть, и они стали бороться на руках. Разумеется, сколько Мокренко ни пыхтел и ни наваливался, победа осталась за учителем. Но Петька все равно был горд, потому что Андрей Тихоныч одобрительно похлопал его по плечу и сказал: «А ты ничего, не дохляк!»
И вот на одной из перемен Петька подошел к Коле Егорову, который в этот момент стоял рядом с Катей Сундуковой и набирался храбрости пригласить ее погулять после школы, и толкнул его в плечо.
– Чего тебе? – спросил Коля.
– Давай на руках бороться!
– Не сейчас, в другой раз! – отмахнулся Егоров.
– Ага! Струсил, дистрофик! – восторжествовал Мокренко. Слово «дистрофик» Петька услышал впервые только сегодня и рад был возможности его обновить.
В другое время Коля, возможно, и пропустил бы это мимо ушей, но теперь, когда рядом была Катя Сундукова, все пути к отступлению были отрезаны. Он сел на стул и уперся локтем в парту.
– Ну давай, толстяк, покажи, что ты умеешь! – сказал он Петьке.
Мокренко уселся на ту же парту с другой стороны и сгреб ладонь Егорова своей огромной ручищей.
– Раз, два, три – начали! – скомандовал вынырнувший откуда-то Антон Данилов. Он недолюбливал Колю и рад был полюбоваться, как его руку прижмут к парте.
Мокренко засопел и навалился. Коля напряг все силы, но их хватило лишь на несколько секунд сопротивления. Его рука неуклонно кренилась к парте. Еще мгновение – и торжествующий Петька прижал ее к столу…
– Недолго мучилась старушка-дистрофушка! – издевательски сказал Мокренко, отпуская его руку.
– Дохляк! Тебе даже не за удочку прятаться, а за эту… за леску! – противно расхохотался Антон Данилов, и Коле захотелось наброситься на него с кулаками. На Катю Сундукову он даже глаз не поднимал: боялся увидеть на ее лице улыбку.
Коля вскочил, оттолкнул со своей дороги Антона и выбежал из класса. Перед глазами у него стоял красный туман, а вслед неслись басистый хохот Мокренко и похожий на повизгивание смех Антона Данилова.
– Ты куда? А диктант! – крикнула ему вслед Катя Сундукова, но Коля ее уже не слышал.
Дома, отшвырнув школьную сумку в угол, он бросился в комнату родителей к большому зеркалу. Коля стащил рубашку, майку и уставился на себя в зеркало. Из зеркала на него смотрел долговязый сутуловатый подросток с выступающими ребрами и ключицами. Коля выпрямился изо всех сил и постарался напрячь мышцы, но ничего не изменилось, только ребра обрисовались еще отчетливее.
