Евгений Велтистов - Приключения Электроника
— Давай через икс! — предложил Макар Гусев, чувствуя себя соучастником важного опыта.
— Через икс, — неуверенно повторил испытуемый.
— Хорошо, через икс, — согласился учитель. — Нажми кнопку под иксом. На экране появятся варианты первого действия. Ты должен все их продумать, найти самый верный и выразить свое мнение, нажав на стоящую рядом кнопку. После этого «Репетитор» дает тебе несколько вторых действий, и ты проделываешь ту же работу, пока не получишь ответ и оценку.
— Ерунда! — прокомментировал Макар Гусев. — Давай нажимай, а я буду писать.
Таратар, конечно, заметил одобрительные улыбки на лицах. Блеснули стекла очков, дрогнули, зашевелились черные усы.
— Почему Гусев так сказал? — задал он свой любимый вопрос, подняв указательный палец. — Потому что он думает, что очень просто нажимать на кнопки. Но сейчас мы посмотрим, как он сам будет размышлять над действиями, которые предложит ему автомат. Одни из них правильные, другие неправильные. «Репетитора» обмануть невозможно. Он точно оценит решение и поставит отметку. К тому же он засекает время и — успели вы ответить или не успели — задает следующий вопрос.
Макар Гусев чесал затылок. Он уже видел, как ерзает его сосед: морщит лоб, теребит кудри, что-то шепчет… Действительно, какой вариант лучше: длинный или короткий? Наверно, короткий. Но коротких два, и в каком-то из них притаилась ошибка. А может быть и там, и здесь? Проверяй-ка все плюсы и минусы, умножай и дели. Только быстрее: время идет.
Вот Смирнов вытирает лоб, угрюмо нажимает на последнюю кнопку и неожиданно расцветает: в маленьком окошке с табличкой «оценка» вспыхивает слово «четыре».
— Четыре! — докладывает Макар классу.
— Хорошо, — говорит Таратар, — хотя можно и лучше. Ты выбрал верное, но более сложное решение. Это небольшой промах, мы разберем его позже, чтобы в следующий раз ты решал короче… Теперь идет нажимать кнопки Гусев.
К своему удивлению, Макар видит на экране уже другие уравнения. И он тоже морщит лоб, вращает глазами и тычется носом в экран.
А потом с «Репетитором» по очереди сражаются остальные. Треск кнопок, тихое гудение машины, ахи, охи и блеск глаз — все это похоже на азартную, увлекательную, радостную игру. Никто уже не помнит, что идет обычный урок.
И когда учитель взял мел и начал объяснять ошибки, волнение в классе еще не улеглось: каждый старался понять, где он совершил промах. Ведь начиная игру с «Репетитором», он не знал, чем она кончится, и теперь должен сообразить, где споткнулся, где метнулся не в ту сторону, чтобы в другой раз играть по правилам и выйти победителем.
— Мы беседовали о том, — говорит Таратар, — что человек должен много знать. Но я совсем не хочу, чтобы вы превратились в энциклопедические справочники, в обыкновенные хранилища информации. Вы, вероятно, помните одно из основных правил кибернетики, которое она предъявляет и к машинам и к людям: в любой работе — выбор лучшего, оптимального варианта, достижение эффективного результата. Я хочу, чтобы вы мыслили именно так: обладая широким кругозором, умели выбрать лучшее решение. Надеюсь, что «Репетитор» поможет мне в этом… — Таратар предупреждающе поднял руку. — Кстати, на сегодня его программа не исчерпана. Осталась еще одна задача, довольно крепкий орешек. И я предложу решить ее… нашему дежурному ассистенту Сыроежкину, который пока не отвечал.
Электроник с достоинством направился к «Репетитору». Его провожали с откровенным сочувствием, как путешественника, идущего в пустыню.
Щелкнул «пуск», и Электроник ровным голосом прочитал вслух условие:
— «Найдите три четырехзначных числа, каждое из которых равно квадрату суммы чисел, составленных из двух первых и двух последних цифр искомого числа».
«Ого! Вот это орешек! Ну и придумано! Квадрату суммы… составленных… цифр искомого числа».
Так примерно думали все математики. Кое-кто закрыл глаза и представил длиннющие колонки цифр, которые надо было перебрать.
Но что это? Простучали пулеметом кнопки. Не прошло и трех секунд, а Сыроежкин уже стоит рядом с «Репетитором» и в окошечке машины сияет: «пять»!
— Ух-х! — прокатилось с первой до последней парты.
— Три искомых числа, — чуть хрипло говорит Сыроежкин, — это 2025, 3025 и 9801.
И он пишет на доске:
2025 = 452 = (20 + 25)2
3025 = 552 = (30 + 25)2
9801 = 992 = (98 + 01)2
Загремели крышки парт, выражая всеобщее восхищение. Сыроежкин сел на место. Даже Таратар был удивлен и, пожалуй, несколько смущен.
— Весьма, весьма… — пробормотал он. И не нашел больше слов.
В дверь просунулась чья-то лохматая голова.
— Звонок был! — крикнул озорник и убежал.
Таратар улыбнулся: так было тридцать пять лет назад, так, наверно, будет и через сто. Всегда найдется озорник, который крикнет: звонок был!
— Все! — весело сказал учитель. Как мне подсказывают, вы уже свободны.
Героя поединка окружили плотным кольцом и повели из класса. Остались лишь «Репетитор» и Таратар.
Поблескивая очками, Таратар смотрел вслед Сыроежкину. Кажется, он и в самом деле был чем-то смущен.
Музыкальное образование
Неожиданный случай вновь прославил Сергея Сыроежкина.
После уроков Вовка Корольков позвал Электроника к себе домой. Профессор просил одноклассника объяснить ему язык «линкос», но в этом была небольшая хитрость. Дело в том, что бабушка Королькова, в прошлом преподаватель консерватории, два раза в неделю обучала внука игре на рояле. Из всех изобретений человечества преклонявшийся перед техникой Профессор невзлюбил лишь два: машину, сверлившую зубы, и музыкальный инструмент с черно-белыми клавишами. Они, по мнению Королькова, отнимали у людей, и в первую очередь у изобретателей, много полезного времени. И как ни упряма была бабушка, он надеялся, что сегодня урок будет отменен из-за важного гостя.
— Бабушка, — представил Вовка своего приятеля строгой женщине в черном платье, — это Сергей Сыроежкин, первый отличник в школе. Он, между прочим, изобрел язык «линкос», чтобы переговариваться с марсианами. И мы хотим с ним потренироваться.
Бабушка кивнула Электронику с высоты своего роста и густым голосом сказала:
— Прекрасно. Про марсиан писали еще во времена моей молодости. Ну, а ты, Сережа, играл когда-нибудь на рояле?
— Играл, — невозмутимо ответил Электроник.
Лицо Королькова сморщилось, как от зубной боли. Но энергичная бабушка уже подхватила обоих товарищей за плечи и увлекла в комнату, где в углу с поднятой, сверкавшей лаком черной крышкой застыл в ожидании старинный инструмент.
— Вот и чудесно, — басила пианистка, подводя ребят к роялю. — Сначала мы послушаем, как играет Вова, а потом проверим и тебя.
Вовина бабушка села рядом с внуком, раскрыла ноты.
— Начинай.
Пожалуй, никто из одноклассников не видел еще Профессора таким несчастным. Руки его бессильно висели вдоль тела. Неожиданно Вова взмахнул ими над головой, словно решившись прыгнуть в воду, и бросил на клавиши. «Там-та-там!» — испуганно запрыгали ни в чем не повинные клавиши, а бабушка прижала ладони к ушам.
— Вова!.. — В ее голосе прогремел далекий гром. — Перестань! Что с тобой сегодня? Твой товарищ может подумать, что ты впервые сел за инструмент!
— Не знаю, — тихо ответил Вова, — мне просто не хочется.
Старая пианистка встала со стула.
— Все великие музыканты, — сказала она торжественно, — тренировались и играли постоянно, независимо от своего настроения. Я не хочу сказать, что ты станешь великим и даже музыкантом вообще. Но в наши дни стыдно быть музыкально неграмотным…
Внук сидел с опущенной головой. Что мог возразить он бабушке? Но в этот момент он представил маленького Моцарта, привязанного к стулу. Пусть и его так же привяжут!.. Огромной толстой веревкой. И он распрощается тогда с ракетами, телескопами, подводными лодками. И станет музыкально грамотным…
— Можно мне? — нарушил неприятную тишину Электроник.
Пианистка жестом указала на стул, а Вова быстро вскочил.
— Что ты нам сыграешь? — спросила, успокаиваясь, Вовина бабушка.
— Музыку своего сочинения.
Бабушка ласково улыбнулась и присела на диван. Профессор, сверкая очками, застыл рядом с товарищем, словно готовясь защищать его от неведомой опасности.
Электроник коснулся клавиш очень осторожно, раздались нежные и приятные звуки. Они удивили опытного педагога: бабушка внимательно посмотрела на руки мальчика. Нельзя сказать, что эти руки двигались плавно и грациозно. Но они очень точно касались клавиш, ударяя по ним все быстрее, все сильнее. С каждой секундой звуки усиливались. Казалось, вместе с музыкой сюда летит крепкий ветер, бегут быстрые волны, и черная полированная громада рояля постепенно надвигается на слушателей, заполняя всю комнату.
