Алекс Слайдер - Два Корабля
— Об этом все знают…
— … только мало кто знает, что ножом и голыми руками.
— Ни фига себе, а ты откуда знаешь?
— До того как сюда попасть, я двадцать лет в отделе исследований просидел.
— Как так? У тебя же в документах 35 лет написаны?
— Ты думаешь разведка, документы не может подделать? — Вопросом на вопрос ответил Семен и помолчав продолжил: — вот таких уникумов, за полторы тысячи лет с пол тысячи наберется. Кстати, а ты откуда знаешь что у меня в контракте написано?
— Читала как то…
— Понятно, в нашей армии никаких секретов. — Семен горько усмехнулся: — Так вот, есть у всех этих товарищей, одна особенность — молчат как партизаны. Или отговариваются ерундой, и у нас была четкая инструкция — не лезть к ним с расспросами. Понятно?
— Теперь понятно, почему меня ротный предупредил и напомнил про условия контракта. — загадочно улыбаясь ответила Скала.
— Коллеги не спят…
— И что теперь делать?
— А ничего.
— …?
— Лет семьсот назад, одного такого решили хорошенько допросить.
— И…?
— Был у контрразведки раньше, маленький такой, подземный комплекс.
— Не тяни кота за хвост, рассказывай…
— А нечего рассказывать, разнес он этот комплекс к чертовой бабушке и исчез. Вот тогда и появилась инструкция — не трогать. Лояльность у них сто процентная, а вот почему не объясняют. А да… чуть не забыл, вся техника их слушается на уровне: он подумал — техника сделала. Правда только наша…
— Обалдеть, и ты десять лет молчишь что такие вещи знаешь?
— Скала, я много чего знаю… Но я ведь, не просто так, сюда в спецназ подался.
— Ага, операция "Море"
— ЧТО?!!!
— Молоденький ты еще Сеня — Семечка…
Минуты три Семен ходит по степи, то подходя к девушке набирая воздуха что бы что-то сказать, то отходя метра на три и матерясь сразу на трех языках. Скала улыбаясь смотрит на товарища. через некоторое время тот успокаивается. И остановившись напротив комвзвода спрашивает:
— Откуда?
— Секрет… — Ехидно отвечает она: — Вот только господин капитан не объясните, у вас это метод вербовки такой или перед девушкой с далеко идущими планами раскрылись?
— Да ну тебя, прокололся — капитально прокололся. Можешь начальству рапорт о профнепригодности рисовать… — Семен махнул рукой и зашагал резким шагом куда то в степь.
— Сема, а нафига я столько ждала что бы тебя завербовать? — разведчик остановился как вкопанный и резко развернулся:
— Куда?
— НР говорит о чем-нибудь?
— Говорит…
— Ну как рапорт писать, или на нас поработаешь?
— Сука…
— Угу, так и есть…
— Погоди… погоди… так это ты и есть?
— Лет сто назад прилипло, сначала злилась… Потом ничего привыкла.
— Скала если ты сейчас, не скажешь сколько тебе лет… я…я…
— Сто двадцать.
— Ох…ть…
— Фи… Семен, так высказываться при даме…
— Не обращай внимания, просто новостей много. — Семен уже успокоился и говорил спокойно: — И что делать будем?
— Сам сказал — ничего, сейчас ничего… А ребятам я скажу: что тебя в постель затащить собралась… — и напевая какую то песенку на итальянском, зашагала в сторону зданий казарм. Пробормотав что-то под нос Семен зашагал следом, размышляя про себя о коллизиях своей работы. Его мягко говоря "сделали". О том что бы завербовать командира взвода на неформальную службу в разведку, он думал раз пятьдесят. И вот когда он решил, что подвернулся удобный случай, такой сюрприз. Правда, быть переигранным "живой легендой" научной разведки, душу конечно грело, вот только было одно "НО". Руководству военной разведки, глубоко плевать кто тебя переиграл. Не справился — иди работай в архиве и ни каких тебе операций, игровых схем и партий между разведками. А значит так и просидишь, ближайшие сто лет до пенсии в архиве — капитаном. А это Семена совсем не устраивало, обыкновенная гордость не позволяла. Лучше уж на научную разведку работать, свои все же — не враги. Хотя опять же, как посмотреть: Все три разведки постоянно конкурировали между собой, и временами эта конкуренция заходила довольно-таки далеко. Бывало и стреляли друг в дружку, как например после катастрофы, или триста лет назад во время очередной смены власти.
Сложившаяся в России государственная система у человека двадцать первого — двадцать второго века могла вызвать легкое недоумение. Власти как таковой не было, структуры управления и контроля сводились к учету в базах данных сотен инков и выдававшихся ими же рекомендациях и указаниях по распределению ресурсов. Сами инки на попытки управления требовали авторизацию и коды доступа. Правда это касалось только определенного уровня, скажем если человек управляющий каким-то поселком сообщал: что ему требуются стройматериалы или транспорт, да что угодно, и объяснял для чего это необходимо — вопросов не возникало. А вот потребовать скажем изменить норму начислений по выполненной работе ни как. Так как уцелевшая инфраструктура городов и поселков подчинялась им, ни кто особо не пытался спорить. Сказать о том что машины захватили власть было нельзя, некоторые уровни кодов у людей были и управлять до определенного уровня они собой позволяли. Некоторые должностные посты принимались инками государственного управления без вопросов, достаточно было провести голосование. А вот тут начиналось самое интересное.
К примеру: Каждые четыре года, объявлялись выборы мэров городов. Смешно сказать жители поселка в пару тысяч жителей, вполне могли убедить такой инк что это город. Проводились выборы методом не требующим от человека ни каких телодвижений. Система выборов сама позвонит и задаст вопросы. Если человек, не пользуется почему то коммуникатором, то стоит ему попасть в поле зрения робота охраны правопорядка, тот сразу же подъедет, обеспечит связь с системой, и все. Выборы прошли с 99 % явкой избирателей. Пару раз в поселке Скара были случаи, когда такой робот, целый день искал человека по тайге. Прием на работу в милицию и многие другие службы выполняли те же инки. Так как машине плевать на личные связи, они требовали знания той работы на которую претендовал человек, из за этого коррупция как то особо не свирепствовала. Того же кто, подтвердив свои полномочия, указал бы машине: "что тупая железяка не права", просто не было. И причиной тому оказались те 250 лет, когда оказавшиеся без присмотра и процедур передачи власти инки государственного управления делали свою работу. Пока люди сидели в убежищах, машины работали и в результате уцелели только те города и поселки, инфраструктура которых была интегрирована в систему инков и обладала достаточным уровнем автоматизации управления.
Можно задаться вопросом: Почему люди согласились с таким положением? Ответ прост: Вы как предпочитаете жить? В удобном доме, с горячей водой, электричеством, кондиционером и выходом в сеть. Автоматической школой под боком, где за обучением в игровом процессе маленьких детей следят проверенные беспристрастной машиной воспитатели. Парком развлечений, где дети и взрослые могут спокойно гулять в любое время, просто по тому что не менее трех роботов охраны правопорядка, находятся от каждого человека на расстоянии не больше ста метров. При всем этом, вы точно знаете — этот робот не следит за вами, а только смотрит по сторонам, и чувствительными микрофонами вслушивается в округу. Достаточно крикнуть, что бы он примчался к вам. Присутствующим рядом супермаркетом где можно купить любую производимую или привезенную продукцию. Или в разваливающемся деревянном бараке, с туалетом во дворе, и тотальным отсутствием прав. Про нормальную школу и парк для детей забудьте, в феодальном обществе образование не требуется. Большинство людей, сами понимаете, выбрали первый вариант, остальные просто согласились. Потом люди привыкли, и все само расползлось по своим местам.
Интересными моментами оказались судебная система, армия и разведка. Первая за две тысячи лет, вообще отошла почти полностью к машинам. В вести изменения в конституцию на которую опирались инки, люди не могли. Нужно было, что бы президент подтвердил полномочия, судий конституционного суда и выбранного думского собрания. Только вот беда, такого кода как раз и не было. А без него, и выборы в думу, и назначение судий для инков броуновское движение электронов по ячейкам памяти. При отсутствии изменений в судебной системе, с решениями вполне справлялись инки контроля судебной системы, объеденные в общую сеть. На которые перед катастрофой, свалили решения по восьмидесяти процентам судебных дел. Люди могли участвовать в судебной системе, в суде присяжных или как прокурор и адвокат. И то роль последних сводилась к подготовке материалов, и ни каких прений и прочих заворотов судебной системы. А судью, который бы мог вмешаться в систему, опять же назначить не кому. Суд присяжных в свою очередь только принимает решение: виновен или нет. Наказание назначает судья которого нету. В определенной степени, люди влияли на систему, находя лазейки в логике машин или законах по которым те действовали. Например, как было с законом об абортах. Убедить машину: Что аборт — это убийство, оказалось не очень и трудно. А вот потом, в том что это не так, ни в какую.
