Любен Дилов - Звёздные приключения Нуми и Ники
Неожиданно он вскочил с места и комично заскакал по пустой и пыльной комнате-нише.
– Что это с ним? – удивился Ники, который чуть было не нажал на спуск своего газового пистолета, решив, что коротышка намеревается напасть на них.
– Сейчас же убери пистолет! – вскинулась Нуми. – Слышишь, что я тебе говорю, спрячь немедленно! Он просто наконец понял, что мы не имеем ничего общего со здешними, звездными. А когда я объяснила ему, что мы прилетели с других звезд, просто обезумел от радости.
Толстячок продолжал подскакивать и кружить на месте, издавая звуки, весьма похожие на любовное воркование голубя.
– Это как песня, – сказала Нуми и начала медленно переводить. – Мир бесконечен… И в нем бесчисленное множество миров. И добрых людей в нем не счесть… Дальше не могу понять… Он говорит, что звезды принадлежат ему. Все звезды принадлежат ему, ибо они принадлежат всем. Ты что-нибудь понимаешь, Ники?
– Так вот в чем его истина! – разочарованно протянул Николай. Он уже было себе представил, что им попался важный государственный преступник, раз ему грозила казнь.
Нуми прервала песню-воркование толстяка и в свою очередь заворковала совсем почти как он. Потом выслушала его ответ и утвердительно кивнула.
– Тоже мне, открыл Америку, – снисходительно произнес Ники Буян.
– И за это его собираются убить?
– Не понимаю, – сказала Нуми. – Какую Америку открыл?
– А такую, что все звезды всем принадлежат. Ладно, хватит заниматься чепухой. Спроси-ка его лучше, здесь ли он живет и почему этот дом такой странный. Может, у них все дома такие? И еще спроси, нет ли поблизости города и как устроено их общество? Вообще, спрашивай о конкретных вещах, чтобы мы в конце концов смогли понять, где находимся и что нам делать дальше.
То ли толстяк устал от своего танца – явно и на этой планете толстяки быстро устают от чрезмерной активности, – то ли его образумил новый поток вопросов пирранской девочки, но он снова уселся в свой угол и уже спокойнее заворковал дальше.
Он рассказал им, что дом этот принадлежал звездным, но сейчас заброшен, так как ныне звездные строят себе куда более красивые и удобные дома; и поэтому сюда никто не приходит, и он устроил себе здесь убежище. Почему их называют звездными? Потому что звезды принадлежат ему и всем? Да, и именно за это звездные снимут с него голову…
– Странная история! – заключила Нуми, переведя своему земному другу рассказ толстяка.
– Никакая не странная, а просто дикая, – возразил Ники, как известно, не отличавшийся особой деликатностью в обращении. – Явно мы до тех пор не разберемся, пока не встретим этих самых звездных.
– Хоть я ничего и не понимаю из его рассказа, все-таки чувствую, что он – хороший человек, – добавила добросердечная девочка с Пирры.
– Дай ему одну из твоих жвачек.
– Вот еще! Если я каждому хорошему человеку буду давать жвачку… Ведь он сам только что пропел, что добрых людей бесчисленное множество. А жвачек у меня всего три.
– Постыдись, Ники!
– Да ведь он проглотит ее, как тот дикарь-пастух!
– Очень тебя прошу, Ники! Постыдись!
Он сердито выкрикнул полюбившееся ему пирранское словечко, но все же вытащил из кармана нераспечатанную пластинку в пестрой обертке. К счастью, толстяк только с любопытством взглянул на нее, но брать не стал. Потом что-то проворковал. Ники обрадовался:
– Не хочет, правда? Я сразу понял, что он умнее пастуха.
Нуми же в недоумении хмурила лоб.
– Он сказал, что нам не следует поступать так, как поступают звездные: они непрестанно заставляют беззвездных есть и те оттого толстеют.
– Похоже, он самый несчастный беззвездный, – засмеялся Ники. – Посмотри, как разъелся, бедняга! Только почему звездные плохие, раз дают ему еду?
Все еще не совсем уверенно Нуми проворковала толстяку новые вопросы, но дождаться ответа они не успели. Внезапно в коридоре послышался шум. Запахло горелым.
Толстяк вскочил со своего места и прислонился к стене, как и раньше, гордо выпятив грудь. Все произошло так неожиданно, что ребята не успели даже надеть шлемы на головы. Ники предусмотрительно погасил фонарик, но было поздно. В следующий миг во входном проеме ниши замелькали худенькие серебристые фигурки и воздух, казалось, мгновенно пропитала вонь двух коптящих факелов.
6 В ход идет рогатка.
Вмешательство в дела чужих цивилизаций не всегда полезно
От факелов было больше копоти, чем света, но наши герои все же разглядели новоприбывших. Очевидно, это и были звездные люди, за которых их уже дважды принимали. Сходство, на первый взгляд, было действительно большое. Они были тонкими и по-юношески стройными, а их одежда состояла из некоего подобия платья, сшитого из легкого, серебристо-белого материала. Платья были стянуты в талии широкими черными поясами, на которых, словно пуговицы, поблескивали металлические звезды. В руках они держали длинные кривые ножи, хотя от этого казались не страшными, а скорее смешными со своими тонкими голыми ножками, обутыми в сандалии, маленькими лицами, похожими на лица младенцев, вот-вот готовых расплакаться.
Четверо из них тут же окружили своего толстого сопланетника и приставили к его телу ножи. Толстяк еще выше вскинул голову. Этим, вероятно, он хотел подчеркнуть свое презрение к ним.
Начальник стражи – скорее всего это был именно он, потому что Ники насчитал на его животе целых восемь звезд, – гневно что-то прокаркал. Да, речь его, несмотря на хрупкость тела и младенческое личико, напоминала не мелодичное воркование толстяка, а карканье ворона. Потом он состроил плаксивую гримасу пришельцам из иных миров, и что-то прокаркал по их адресу.
Ники вдруг захотелось угостить его хорошей порцией газа, но девочка, угадав это намерение, жестом остановила его.
«По мне так толстяк посимпатичней, – подумал мальчик, – и он не похож на преступника. Настоящие преступники так себя не ведут. Но, наверное, не стоит вмешиваться в их дела. Ведь мы далеко не все еще понимаем». Нуми кивнула ему в знак согласия. Потом она что-то проворковала на здешнем языке.
Восьмизвездный закаркал не так гневно и быстро, девочка, видимо, поняла его, так как тут же начала переводить.
– Я сказала ему, что мы прилетели с других звезд, а он ответил, что в таком случае мы – тоже звездные, а значит, совершаем преступление, укрывая беззвездного. Я возразила ему, ведь мы не знали и никогда раньше не встречали этого беззвездного, но он повторил, что мы совершили преступление, заговорив с ним.
Ники, приосанившись, важно приказал своей переводчице:
– Объясни ему, что нам неизвестно, что у них считается преступлением, а что нет. И что мы прилетели для того, чтобы познакомиться с их жизнью. Пусть он отведет нас к ихнему начальству. Кто над ними стоит? Царь или президент? Пусть нас ведет к нему, а с такими как он мы разговаривать не станем. Непременно скажи ему это, нужно же их как-то припугнуть!
Нуми снова заворковала, помогая себе руками, когда ей не хватало слов. Важный вид Ники и твердый тон, видимо, подействовали на восьмизвездного. Его младенческое личико скривилось в плаксивой гримасе, став просто отвратительным. Тот, кому доводилось встречать взрослого мужчину с младенческим лицом, непременно подтвердит, какой он несимпатичный.
Восьмизвездный сделал знак страже у выхода, и она посторонилась. Потом почтительным жестом он пригласил пришельцев следовать за ним.
Нуми и Ники инстинктивно схватились за руки и стали спускаться вниз по крутому коридору. Факелы дымили и коптили над их головами, и они почти не видели, куда ступают, однако фонарики зажигать не стали, чтобы не испугать этих явно примитивных человеческих существ.
Снаружи их ждали две странные, скособоченные повозки, запряженные еще более странными животными – нелепая помесь балканского мула с долгошеей перуанской ламой в оранжевую и зеленую полоску. В одну из повозок впихнули толстяка (у него уже были связаны руки), и она медленно тронулась. В другую залез восьмизвездный, жестом пригласив пришельцев последовать его примеру.
Больше двух часов тряслись они в этой кривой повозке по темным дорогам, пока не въехали в столь же темный город. Нуми время от времени пыталась выудить у восьмизвездного хоть какие-нибудь сведения, но он лишь неохотно ронял отрывистые слова, как бы боясь разговориться. А может, на него произвели большое впечатление их скафандры и огромные шлемы.
Город весь был застроен похожими на наблюдательные пункты улиточными домиками, маленькими и большими, с крохотными окошками. По кривым и неровным улицам шныряли уже знакомые им существа, босоногие и в коротких платьицах. Большинство их несли на плече длинный или не очень длинный предмет, похожий на подзорную трубу. При виде повозок они останавливались, пялили на них глаза и что-то спрашивали, а восьмизвездный что-то им каркал в ответ, после чего те принимались хлопать ладонями по своим звездным животам. Вероятно, это было какое-то приветствие или знак одобрения.
