Дж. Д. Райнхарт - Проклятый король
Тигрон!
Несколько лет назад он видел издалека стаю этих редких и свирепых зверей, бродивших по нижним склонам под горой Мирит. Этот выглядел маленьким – совсем детеныш.
– Помогите! Они меня убьют!
Это кричал тигрон. Тарлан слышал его и понимал. Инстинктивно он понял, что это самка, – высокий голос зверька дрожал и срывался.
Тарлан воспринимал как данность свою способность общаться с торродами. Раз это удавалось Мирит, почему бы и ему не уметь? Но когда он бродил по горам, наблюдая, как белые медведи ковыляют от своих берлог и зимние кролики пасутся на вересковых пустошах, он никогда не слышал, чтобы эти животные говорили. Понимал он только торродов.
И вот теперь тигрон.
Что это значит? Почему сейчас?
– Мы улетаем, – сказала Тита, поворачивая прочь от жителей пустоши, которые к этому времени выстроились полукругом и надвигались на звереныша.
– Нет, – откликнулся Тарлан, крепко ухватившись за кольцо перьев. – Мы ее спасем!
Торроды опустились ниже и зашли сзади. В этот момент жители пустоши обернулись. Одеждой им действительно служили костяные пластины – там, где они накладывались друг на друга, кусками торчала белая шерсть. Чешуйчатые наголовники покрывали их головы, прорези были усыпаны сотнями зубов, поэтому казалось, что обветренные лица охотников выглядывают из пастей ужасающих ящеров.
Жители пустоши выхватили длинные костяные копья и метнули в атакующих торродов. Гигантские птицы без усилий уклонились. Тита спикировала на ближайшего мужчину и вонзила когти ему в спину, легко пробив костяную броню. Он что-то прокричал на языке, непонятном Тарлану, и упал лицом в снег.
Китин только нацелился на другого жителя пустоши, как вдруг еще два человека возникли из-под земли, словно восставшие из мертвых. Они стряхнули снег, под которым прятались. Тарлан решил, что эту хитрость они задумали, чтобы заманить тигрона в засаду. Оба держали тяжелые костяные топоры.
Изменить направление Китин уже не успел. Он хрипло вскрикнул, описывая крыльями круги в отчаянной попытке уйти в сторону. Двое мужчин замахнулись топорами.
Нашин появилась ниоткуда, клювом раскроив грудь одного и сбив другого хвостом на землю. Искалеченный, он упал в лужу крови, растекавшуюся вокруг его товарища.
Жители пустоши остались впятером. Трое подобрались к детенышу тигрона. Остальные двое стояли на страже, раскручивая над головами длинные пращи с тяжелыми остроконечными камнями.
– Помогите! – снова закричал тигрон, беспомощно барахтаясь в глубоком снегу. Один человек уже приставил острый костяной нож к его горлу.
– Ближе! – скомандовал Тарлан.
Он выхватил из-под плаща лук, который подобрал в ледяной крепости. Когда Тита на бреющем полете прошла над сугробом, он прыгнул. На ходу приладил стрелу, натянул тетиву и выстрелил. Острие вошло в горло жителя пустоши в тот миг, когда он уже почти нанес смертельный удар детенышу тигрона. С булькающим вздохом мужчина замертво рухнул в снег.
Тарлан упал в сугроб и скатился с него, подняв вихрь белой пыли. Вскочил на ноги, выплевывая снег изо рта. Руки были пусты – он уронил лук.
Два жителя пустоши спешили к нему, их лица под усеянными зубами наголовниками исказились от ярости. В облаке снега за ними Нашин и Китин схватились с оставшимися людьми. Тита описывала круги, чтобы восстановиться после атаки, и была слишком далеко, чтобы прийти ему на помощь.
Оба мужчины, наступавшие на Тарлана, одновременно швырнули поднятые копья. А он только без толку месил ногами снег, пытаясь от них увернуться.
Что-то тяжелое ударило его в бедро. Воздух с хрипом вырвался из его легких. Он отлетел в сторону, размахивая руками и ногами, и заскользил по открытому клочку заледенелой земли.
Придя в себя, Тарлан поднял голову, ожидая увидеть одного из торродов. Но обнаружил, что смотрит в морду тигрона.
– Вы помогли мне, – выдохнул детеныш, – поэтому я помогла вам.
Зверек упал перед ним. Из длинной раны на его боку сочилась кровь. Тарлан в ярости вскочил на ноги, чтобы лицом к лицу встретить приближавшихся врагов, но те бежали прочь.
– Что, испугались? – завопил он им в след.
Правда, испуганными они не выглядели, однако продолжали отступать, пока не присоединились к товарищам. Вчетвером они стали спиной к спине. Под защитой костяных пластин с ног до головы, с высоко поднятым оружием, они напоминали единое существо, усеянное шипами и смертельно опасное. Китин и Нашин кружили вверху: нацеливались клювами, примеривались когтями, но нанести удар не могли.
– Тита! – позвал Тарлан, но та уже сама парила над ним. Жители пустоши бежали не от Тарлана, а от его друга торрода.
– Пойдем, – сказала гигантская птица.
– Иду, – отозвался Тарлан. Поморщившись от сделанного усилия, он взвалил раненого звереныша себе на плечо. – И она тоже.
Они оставили уцелевших жителей пустоши в снегу и полетели вглубь снежной равнины. Тарлан не имел никакого представления, куда они направляются, и даже думать об этом не желал. Он просто хотел отсюда выбраться.
– Выше, – сказала Тита, ведя остальных торродов через взвихренные ледяные облака.
У Тарлана не было сил возражать – и он сосредоточился на том, чтобы согреть тигрона под плащом. Кроха тяжело дышала, явно страдая от боли, но ее пульс был ровным и сильным.
Наконец торроды выбрались из бури. Ледяные облака раскинулись под ними, вскипая океаном кристаллов. Разреженный воздух обжигал холодом, и дышать стало труднее. Но впервые за все это время, показавшееся Тарлану вечностью, он чувствовал себя в безопасности.
– Филос, – сказала самочка тигрона, высовывая морду в синих полосках из-под плаща. – Меня зовут Филос.
– Я Тарлан, – хотя он говорил на торонианском языке, та каким-то образом его понимала.
– Они истребили мой прайд. Мою семью. Они плохие люди.
– Мне очень жаль.
Филос уткнулась в него носом, ее веки закрылись.
– Ты хороший.
Вскоре она заснула. Тарлан втер в рану зверька добрую половину своего запаса чернолиста, который таял на глазах. Немного приложил и к своему плечу – оно ужасно болело.
Торроды продолжали махать крыльями. Сейчас, когда они вырвались из бури, Тарлан мог разглядеть, где они находятся. Позади них море облаков сливалось с белыми горами Яласти, где остался его дом. Впереди, уже очень близко, облака рассеивались. За ним открывался такой яркий зеленый мир, что Тарлан сначала не поверил своим глазам.
Солнце низко стояло слева от него, предвещая скорый конец дня и подтверждая то, что он и так уже знал: перед ними на северо-западе лежал Ритерли. Тарлан слышал об этой земле тучных пастбищ и природного изобилия, но никогда не видел ее. Она выглядела… прекрасной.
Наконец-то все прояснилось: и воздух, и мысли. Ритерли был так далеко от лосиного народа, от мучительных воспоминаний о смерти Мирит, от того, что причиняло боль. Там Тарлан мог начать новую жизнь и кое-что понять о своем месте в мире.
И где-то там он мог найти Мелькиора.
Глава 13
Элоди бродила между шатрами, то и дело поднимая голову и вглядываясь в утреннее небо. Над лесной поляной низко висели облака, закупорив ее, как бутылочное горлышко. Девочка чувствовала себя как в ловушке.
Она пролежала без сна почти всю ночь, мучительно раздумывая над своим решением остаться в лагере «Трезубца». Правильно ли она поступила? Похоже, у нее не было выбора. И она так далеко от дома.
Однако и замок Вайсеринов, и аристократический мирок, где Элоди выросла, уже не казались ей домом. Лежа в кромешной темноте, замерзшая и одинокая, она чувствовала, как к горлу подступают рыдания. Она обхватила себя руками за плечи и крепко сжала, не желая привлекать к себе внимания.
«Если только начну плакать, – подумала девочка, – я, наверное, никогда не остановлюсь».
Перед самым рассветом встала Пейлни и, выходя из палатки, предупредила, что завтрак ждать не будет. Но принцесса свернулась калачиком на твердой земле под своим одеялом из грубых шкур и притворилась, что спит. Сейчас же, бредя с пустым желудком по мокрой от росы траве, она жалела, что у нее не хватило ума поесть.
Зеленая туника, которую надела девочка, была ей тесна и сидела вкривь и вкось. Но другого выбора не было – ночью ее платье унесли. «Лучше, чтобы его вернули заштопанным, – подумала она, возясь с тесемками на своей тунике, – или кое-кто пожалеет».
Оказавшись в прогалине между шатрами, Элоди услышала одобрительные возгласы, сопровождаемые громкими ударами металла о металл. Прямо перед ней толпа людей окружила двух человек, сражавшихся на коротких мечах. Бойцы гоняли друг друга то в одну, то в другую сторону, гулко ухая, когда оружие бряцало о щит.
Через какое-то время они остановились, а зрители разразились аплодисментами. Фехтовальщики сняли шлемы, закрывавшие лица. Первый соперник оказался пожилым мужчиной с седой бородой, а второй – вовсе не мужчиной, а Пейлни.
