Лиз Кесслер - Правдивая история про девочку Эмили и ее хвост
— Эй, погодите-ка, — мистер Бистон вскочил со скамьи. — Я был добр к вам. Я за вами присматривал. Знали бы вы, что с вами собирались сделать другие…
— Вы не имели права! — Мама схватила его за руку; слезы ручьями лились у нее из глаз. — Он мой муж! А вы… вы кто такой?!
— А кто я, по-вашему? Я Чарльз… — мистер Бистон умолк, смерил маму взглядом и набрал в грудь побольше воздуху. Потом выпятил подбородок, и глаза его горделиво сверкнули. — Я Чарльз Правоплав Бистон, советник Нептуна, и я безупречно выполнял свой долг в течение двенадцати лет.
— Как вы могли! — вспыхнула мама. — Всё это время вы прикидывались моим другом!
— Нет, постойте. Я был… то есть, я и сейчас ваш друг. Вы думаете, мне плевать на вас? А я ведь всё делаю только для вашего блага. Мы должны были прекратить отношения между вами и Джейком, потому что они неправильны, невозможны и, в конце концов, просто опасны. Неужели вы сами этого не понимаете?
С мгновение мама оторопело смотрела на мистера Бистона, а потом вдруг, кинувшись вперед, ударила его кулачком в грудь.
— Я вижу зверя! — кричала она. — Мерзкого червяка!
Мистер Бистон попятился, мама рванулась было следом, но споткнулась о валяющийся на палубе спасательный пояс и чуть не упала. К счастью, в последний момент она успела ухватиться за канат, свисающий с гика. Канат натянулся, раздирая чехол и высвобождая парус, который тут же забился на ветру, еще более бесполезный, чем раньше.
Ну, теперь уж мы точно никуда не попадем!
«Король» зарылся носом в волны, и я сжала румпель, пытаясь хоть немного выровнять яхту. Волны становились всё свирепее, они уже перехлестывали через фальшборт, заливая палубу.
— Надо что-то делать, — крикнула я срывающимся от страха голосом.
— Я всё улажу, — с ледяным спокойствием произнес мистер Бистон. Он повернулся и, придерживаясь за стену, направился к двери в каюту.
— Мама, что нам делать? — я с трудом удерживалась на ногах.
Мама с холодной яростью смотрела вслед мистеру Бистону.
— Забудь о нём, — взмолилась я. — Надо срочно что-то придумать, если мы хотим когда-нибудь вернуться домой и, тем более, увидеть папу.
— Эмили, неужели ты веришь, что мы сможем его…
— Я знаю, где он. Значит, это возможно. Мы уже совсем рядом!
— Ладно. — Подняв крышку скамьи, она порылась среди кусков шланга и ножных насосов и извлекла пару спасательных жилетов, один из которых был мал даже мне. — Надень вот это.
— Мне спасательный жилет не нужен.
— Просто на всякий слу… — тут она уставилась на мои ноги. — О Господи! Ты что… ты…
— Разве ты не знала? — спросила я. — Даже не догадывалась?
Она обреченно покачала головой.
— Откуда? Может, где-то очень глубоко…
Могучая волна обрушилась на яхту, едва не сбив нас с ног и оборвав конец предложения.
— Мне страшно! — завопила я, утирая лицо ладонью. — До берега слишком далеко. Даже для меня! Мы не доплывем!
Яхта заваливалась набок. Не удержавшись, я упала и словно с ледяной горки съехала к самому борту. Отчаянно хватаясь за перила, я вдруг заметила среди волн какую-то фигуру. Мелькнул плавник. Ну, всё! Сейчас яхта перевернется, и нас сожрут акулы!
Мама никогда не отличалась особой набожностью и не заставляла меня молиться. Вот я и не молилась. До этой самой минуты.
Но сейчас я, особо не раздумывая, крепко зажмурилась, закрыла ладонями лицо и взмолилась о спасении.
Глава тринадцатая
Мои губы беззвучно шептали обрывки фраз, каким-то чудом отложившихся в голове во время посещений воскресной школы. Ну почему я не знаю целиком ни одной молитвы?!
— Эмили! — мама потянула меня за рукав.
Я замотала головой:
— Не мешай.
— По-моему, тебе стоит на это посмотреть.
Я чуть-чуть раздвинула пальцы и приоткрыла один глаз. Ничего не видно, яхта переваливается с боку на бок, голова идет кругом. Я потянулась к перилам. И тут раздался голос — меня кто-то звал! Я оглянулась на маму, хотя точно знала, что это не она. Держась одной рукой за поручень, другой она показывала в сторону громадной волны.
— Эмили! — всё тот же голос. А затем над водой показалось знакомое лицо. Шона! Она с улыбкой махала мне рукой.
— Что ты здесь делаешь? — крикнула я.
— Сегодня понедельник. Ты не пришла на Камни. А я ждала.
— Ой, Шона, извини.
— Когда я поняла, что ты не придешь, у меня возникло подозрение, что ты выкинешь что-нибудь в этом духе.
— Я только всё испортила, — отозвалась я со слезами в голосе. — Теперь мы туда точно не доберемся.
— Погоди отчаиваться! — крикнула Шона — Лучше брось мне вон тот канат. Может, я смогу вас дотащить.
— Но яхта такая тяжелая!
— В воде не очень! Надо только хвостом попадать в такт. Мы это в школе проходили…
— Ты уверена?
— Давай хоть попробуем.
— Хорошо, — неуверенно согласилась я.
Взмахнув хвостом, Шона скрылась в волнах. Несмотря на переполняющий меня ужас, я едва не расхохоталась. И в самом деле: ну разве у акул бывают плавники на хвосте?!
Я кое-как перебралась на нос, отвязала конец каната и бросила его в воду, стараясь не встречаться глазами с мамой и, тем не менее, ощущая на себе ее пристальный взгляд.
— Ты что? — спросила я, не поворачивая головы.
— Это твоя… подруга? — осторожно поинтересовалась мама.
— Угу.
Мама тяжело вздохнула.
— Похоже, нам будет о чём поговорить, да, милая?
Я продолжала смотреть в сторону.
— Ты считаешь, что я урод?
— Урод?! — Мама взяла меня за руку. — Да я тобой горжусь!
Она обняла меня. Яхта снова выровнялась, и я крепко-накрепко прижалась к маминому плечу, мокрая и испуганная. Несколько минут мы молча следили за тем, как Шона тянет нас на буксире — всё ближе и ближе к Рифу. И к папе. А потом мы настороженно переглянулись, поскольку у обеих вдруг возникла одна и та же мысль: куда подевался мистер Бистон?
— Может, прячется, — предположила мама.
— Надо проверить.
— Я пойду посмотрю, — сказала мама, поворачиваясь.
— И я с тобой.
Спорить она не стала, и мы вдвоем медленно и осторожно пошли по мокрой и скользкой палубе к двери, ведущей во внутренние помещения яхты.
Отворив дверь, я просунула голову внутрь. Мистер Бистон, повернувшись спиной ко входу, стоял у распахнутого настежь окна. В руках он держал большую раковину.
— Зачем ему раковина? — прошептала мама.
Мистер Бистон поднес раковину ко рту и что-то забормотал.
— Он с ней разговаривает! Но о чём? — я оглянулась на маму.
Та пожала плечами.
— Стой здесь, — приказала она — Спрячься за дверью, чтобы он тебя не заметил. Я сейчас вернусь.
— Ты куда?
Но она уже выскользнула наружу. Я присела за дверью, ожидая ее возвращения. Через пару минут она вновь появилась с большой рыболовной сетью в руках.
— Что ты хочешь…
Она прижала палец к губам и на цыпочках ступила в гостиную, знаком показав, чтобы я следовала за ней.
Мистер Бистон по-прежнему смотрел в окно, то и дело бубня в свою раковину. Мы бесшумно подкрались к нему сзади, и мама, сунув мне второй конец сети, одними губами скомандовала: «три… два…»
Как только она шепнула «один», мы одновременно накинули сеть на мистера Бистона.
— Что за…
Выронив раковину, он плюхнулся на стул.
— Скорее, заматывай его! — крикнула мама.
Я носилась вокруг стула, волоча за собой сеть и обматывая мистера Бистона, совсем как собака, которая бегает вокруг ваших ног, опутывая их поводком. Мистер Бистон сражался как лев, но мы всё же опутали его на славу!
Вжав его поглубже в спинку стула, мама схватила мистера Бистона за ноги.
— И ноги тоже, — велела она, уворачиваясь от ударов.
Сеть была длинная, и я легко примотала к стулу яростно брыкающиеся ноги мистера Бистона. Потом мама взяла оба конца сети и крепко-накрепко связала их большим узлом, после чего мы замерли, любуясь своей работой.
— Вам это с рук не сойдет! — бушевал мистер Бистон, лягаясь и дергаясь так, что шатался стул.
— На вашем месте я бы этого не делала, — прогудел голос из другого конца гостиной.
Обернувшись, мы увидели всеми позабытую Милли. Встав посреди комнаты, она величественно простерла руки, словно в ожидании гласа небесного.
— Я вот так один раз качалась на стуле, качалась, а потом возьми и упади на спину. После этого два месяца посещала мануального терапевта, чтобы выправить позвоночник, а такие сеансы стоят ой как недешево, можете мне поверить. — Милли двинулась на кухню. — Кто хочет чаю? — спросила она. — Я так просто умираю от жажды.
Море немного успокоилось, и потому мы отправились пить чай на палубу. Небо переливалось всеми цветами радуги. Огни плясали всё быстрее и быстрее, — розовые, голубые, зеленые, золотые; все цвета и оттенки, какие только можно себе вообразить. Они кружились вокруг яхты, ударялись о воду, перемигивались, словно болтали на своем, никому больше не ведомом языке.
