Джеймс Паттерсон - Возрождение
Я поперхнулась крошками от крекера и залилась краской. И начала лихорадочно заправлять волосы за уши. Меня бросило в жар, будто в меня натолкали целый котелок горячих углей.
Но, если честно, это вовсе не такое уж и неприятное чувство.
44
— Что-то у нас с тобой зефир на свечке не больно жарится, — говорю я. — Смотри, я уже целый час держу свою зефирину над огнем, а она плавиться даже не думает.
В мягком и прохладном вечернем воздухе пахнет розмарином, свечками и сосновой смолой. За окном глухая темень. А в доме уютный золотой свет, и по стенам качаются наши тени. Короче, романтичнее не придумаешь.
— Придется есть сырой зефир, — мрачно соглашается Дилан, но я-то вижу, как дергаются у него губы от смеха.
До меня вдруг доходит, как близко мы сидим друг к другу.
— Некоторые, между прочим, сырой зефир очень даже любят, — бормочу я, облизывая липкие пальцы.
И тут, прежде чем я успела сообразить, что делаю, я бросаю зефирину на стол, наклоняюсь вперед и целую Дилана.
Прямо в губы. Специально. И не говорите мне, что вы не верите только что прочитанному.
На секунду он остолбенел. Но придя в себя, протянул ко мне руки и взял в ладони мое лицо. Его мягкие губы чуть-чуть приоткрылись, и он отвечает мне нежным, тихим, ласковым поцелуем. Оказывается, поцелуй может быть и осторожным, и невинным. Он как будто знает, чего я хочу, будто знает, как сделать так, чтобы мне невозможно было от него оторваться.
А я и вправду хочу, чтобы поцелуй этот никогда не кончался.
Я пододвигаюсь к нему еще ближе, обхватываю его за шею, запускаю пальцы в его шелковистые волосы, чувствую шоколадный вкус его губ. Они слились воедино с моими и дви…
— Ой-ой! Что это!
Мы с Диланом на секунду замерли, но тут же отпрыгнули друг от друга, как ошпаренные.
— Это Надж. — Голос у меня сел. Чтобы хоть слово сказать, приходится сначала откашляться.
Лицо у меня горит, руки дрожат. А губы щиплет, как от лимонного сока. Мысленно я продолжаю целоваться с Диланом.
— Надж? Что-то случилось? — Дилан мгновенно насторожился.
Медленно и с опаской Надж высовывает нос из-за зеленой гардины.
— Простите, я случайно… — Она поперхнулась, но глаза у нее горят от любопытства. — Все в порядке. Я просто удивилась. Я, понимаете, э-ээ… с ветки упала. Считайте, меня тут не было.
Пылая от злости, я поднялась на ноги. Мало того что я едва решилась наконец поцеловать Дилана, так теперь она об этом на весь свет растрезвонит.
— Ты что, шпионишь за мной? За нами… — прищурилась я на нее.
— Думаешь, я одна? — робко сопротивляется Надж. Подожди, я тебе что покажу. — Она подлезла под гардину и крикнула в ночную тишину: — Газзи, Иг! Идите сюда. Кончайте прятаться!
— Кончайте прятаться! — загремела я. — Газзи? Игги?
Дилан встал рядом и положил теплую руку мне на спину. Стараюсь не думать, что между нами происходило всего минуту назад. Расставив ноги пошире, упираю руки в боки.
— Нда-а-а, — доносится снаружи голос Газмана. — Заложила ты нас, Надженька. — И Газ и Игги просачиваются в дом за спиной у Надж.
Они все трое переминаются с ноги на ногу и смотрят куда угодно, только не на нас с Диланом.
Начинаю допрос с классического приема: перво-наперво надо ударить по самому слабому звену. Надж никогда толком врать не умела.
— Надж, — я ткнула в нее пальцем, — ну-ка объясни сейчас же, что происходит? Я думала, вы все дома сидите.
Она мнется.
— Надж, — наседаю я. Пора пустить в ход мои командирские замашки. А то я совсем рассиропилась. Похоже, вся эта романтическая канитель сейчас не ко времени.
— М-м-м… — Она вытаскивает руки из-за спины. В одной из них она крепко сжимает серебристую коробочку…
Камера! Видеокамера!
Глаза у меня на лоб полезли, ноги подкашиваются, а на голову как будто ушат холодной воды вылили.
— Вы нас на видео снимаете?
Надж смущенно кивает.
Делаю шаг вперед, останавливаюсь нос к носу с маленькими негодяями и шиплю вне себя от ярости:
— И зачем же вам это понадобилось, скажите мне на милость?
— Для Ю-тьюба… — ляпнул Игги. Считаю до десяти, чтоб взять себя в руки.
— Мне вообще все снимать велено, — бормочет Надж.
— Что? Зачем? Ты о чем говоришь?
Она молчит, а я набрасываюсь на Игги с Газом:
— А вы что тут делаете?
— Просто на деревьях сидим. Рядом, — шепчет Газман. — На всякий случай.
— Какой еще случай!
— А вдруг на вас нападут? — мямлит Газ.
У меня вырывается какой-то полузадушенный крик:
— С каких это пор, спрашивается, я сама о себе не могу позаботиться? К тому же я здесь с Диланом. Мы тут… — я запнулась, — обедаем. О чем вы только думаете?
Они все трое молчат.
— Я прямо глазам своим не верю! Надж! Ну-ка, давай сюда свою камеру немедленно!
Надж не шевельнулась.
— Надж! Я кому сказала!
— Не могу! — кричит она и быстро прячет камеру за спину. — Это моя работа! Я должна!
И тут я сорвалась на все сто. С диким ревом без размышления размахнулась ногой и… К счастью, никому из наших пинка от меня не досталось. К несчастью, нога моя со всего размаху угодила в стол.
На котором по-прежнему горят свечи.
Я не успела глазом моргнуть, как все полетело в тартарары.
Высокие подсвечники падают. Горячий воск течет по столу на пол.
И загорается.
Горящие восковые ручейки разбегаются по углам.
Пламя молниеносно охватывает весь дом, вырывается наружу, перекидывается на колючие смолянистые еловые ветки, и через секунду горит уже все дерево, и мы оказываемся в самой сердцевине громадного горящего факела.
— Непруха, — только и могу вымолвить я в горьком недоумении. Точнее, давайте считать, что ни нa какое другое столь же эмоциональное высказывание я не способна.
— Канай отсюда, ребята! — кричит Дилан, и все мы разом выпрыгиваем из двери, раскрываем крылья и, разрезая холодный ночной воздух, взмываем в черное небо высоко над горами.
Беспомощно гляжу на Дилана. Внизу под нами пламя пожирает его прекрасное творение, дом на дереве, на который он специально для меня потратил бог знает сколько трудов и времени.
Уничтоженный мной лучший на свете подарок по случаю лучшего на свете свидания.
— Дилан, прости меня, пожалуйста, — шепчу я ему, и голос у меня дрожит. — Он был такой красивый. Я не хотела… Я ничего лучше твоего дома не видела.
Он улыбается, и мы синхронно взмахиваем крыльями.
— А я никого красивее тебя не видел.
У меня отлегло от сердца, и я немного приободрилась. Но в тот же миг раздался страшный треск — это рухнуло спаленное дотла дерево. Гляжу на поднимающийся в небо столб дыма, и в голове у меня эхом отдаются мрачные предсказания Голоса.
Не окажется ли это горящее дерево страшным предзнаменованием неизбежной надвигающейся катастрофы?
45
Итак, подведем итоги сегодняшнего дня. Самый романтический вечер в моей жизни — это раз. Спаленные дотла мечты — это два. Если вы думаете, что развлечений мне на сегодня было вполне достаточно, должна сказать прямо: вы заблуждаетесь.
Посреди ночи заорала сирена тревоги, и я как ошпаренная вскочила с постели. Не спрашивайте меня, из чего Игги и Газ соорудили сигнализацию, откуда взяли провода, платы и сенсоры и когда успели протянуть эту механику по всему дому. Сколько с ними живу, столько задаю себе одни и те же вопросы. Но ответов до сих пор не нашла. Короче, сигнализация орет, я выпрыгнула из постели, сон как рукой сняло, и я в полной боевой готовности.
В коридоре натыкаюсь на выкатившегося из спальни в пижаме Газзи.
— Чеприссодит? — бурчит он спросонья, трет заспанные глаза и зевает. — Опять, что ль, на нас напал кто-то?
— Не знаю. Возможно, — резко бросаю я ему. — Все на перекличку! Игги? Надж? Тотал?.. Дилан?
Надо взять на заметку: перестань краснеть при любом упоминании Дилана. Нечего себя выдавать.
— Игги, Игги… Чо всем опять от Игги надо. Здесь я, — брюзжит Игги, пробираясь в темноте по коридору и не задевая ни одного угла. За ним плетется сонная Надж. Игги вытаскивает из кармана халата маленький черный пульт, нажимает на кнопку, и сирена смолкает.
К этому времени подгребает Дилан. На нем даже пижама как фрак выглядит. Мы обмениваемся быстрыми взглядами. Но я тут же пугаюсь и отвожу глаза. Чего пугаюсь, спрашивается? Дело, видно, совсем дрянь, если перспектива нападения неизвестно какого противника и неизвестно чем чреватого побоища представляется мне более приемлемой, чем оказаться лицом к лицу с парнем, с которым у меня всего пару часов назад было свидание.
Тотал притрусил как раз вовремя. Я сделала вид, что внимательно смотрю под ноги, чтобы на него не наступить.
— Опять разбудили, — бурчит он и бесцеремонно снова укладывается посреди коридора. — Только мне сон про Акелу приснился. Что там? Белохалатники? Ирейзеры? Мистер Чу со своими чудищами?
