Кеннет Оппель - Серебряное крыло
— А что если его забрали совы? — Шейд слышал страшные рассказы о том, как совы заставляют летучих мышей прислуживать, строить им гнезда, а потом съедают их.
Марина с ужасом затрясла головой. Шейд знал, что, даже если ему удастся найти отца, спасти его от сов почти невозможно.
— Может быть, он вместе с людьми, — с надеждой сказала Марина.
Шейд улыбнулся. Это была утешительная мысль. Но тогда почему отец не вернулся, чтобы рассказать об этом Ариэли и остальным, рассказать ему? Не мог же он просто покинуть их всех?
Сова подкралась сзади, бесшумно взмахивая крыльями, и Шейд заметил ее только благодаря отвратительному запаху. Он закричал и бросился в сторону — ровно настолько, чтобы увернуться от когтей, но не от крыльев. Удар отбросил его к дереву и оглушил. Шейд стукнулся о ветку, сухая листва смягчила удар, и он вцепился когтями в древесину, чтобы не соскользнуть вниз.
Сова была прямо над ним и буравила его взглядом своих жутких глаз. Шейд начал карабкаться по ветке в надежде куда-нибудь спрятаться, но тут сова забила по ветке крыльями, и он едва не свалился с нее. Он увидел, как Марина бросилась на спину огромной птицы и пыталась царапать ее когтями и зубами сквозь густое оперение.
Сова в ярости закричала, вертя огромной головой, и ударила Марину кривым клювом. Марина разжала когти, сова смахнула ее крылом и снова повернулась к Шейду. Он с ужасом смотрел в ее желтые, плоские, как луна, глаза — но тут что-то большое и темное отшвырнуло птицу в сторону. Казалось, будто кусок ночного неба вырвался на свободу и накрыл птицу. Сова билась в агонии. Шейд увидел мощные черные крылья и когти; огромные челюсти открылись и сомкнулись вокруг шеи совы. Послышался ужасный хруст.
Это была летучая мышь.
Она выпустила сову, и та рухнула вниз. Мышь посмотрела на Шейда:
— Ты цел?
Шейд кивнул.
— Спасибо, — прошептал он.
Горло его пересохло. Шейд почувствовал себя совсем крошечным. Летучая мышь была крупнее его по меньшей мере в четыре раза. Словно на самом деле ожила каменная горгулья. Но сходство было неполным. Эта летучая мышь была больше похожа на зверя — длинная морда, забрызганная кровью, большие глаза, странный, выступающий вперед нос.
Второй гигант, с размахом крыльев не меньше трех футов, кружился над ними.
— Меня зовут Гот, — сказал первый. — А это, — он небрежно кивнул, — мой спутник, Тробб.
— А я Шейд… — Он замолк и в тревоге огляделся. — Марина!
— Я здесь, — ответила Марина, кружась неподалеку и с беспокойством поглядывая на Гота и Тробба. — С тобой все хорошо, Шейд?
— Вы спасли мне жизнь! — Шейд взволнованно повернулся к Готу: — Вы летите из города, верно? Это вы убили двух голубей?
— Как ты об этом узнал?
— Голуби поймали нас, — сказала Марина, — и хотели узнать, кто вы.
— Они напали на вас? — нетерпеливо спросил Шейд.
Гигант расхохотался:
— Голуби? Нет. Просто мы проголодались. — Он наклонился над телом совы и вырвал из ее груди кусок мяса.
Шейд вздрогнул от неожиданности.
— Вы не едите мяса? — поинтересовался Гот, отрывая еще один кусок.
— Нет.
— Попробуйте.
— Нет, спасибо.
От тела совы шел одуряющий, тяжелый запах крови, и Шейд увидел, как Марина отступила на несколько шагов в сторону.
— Там, откуда мы родом, многие едят мясо, — объяснил Гот. — Сожалею, если это вас шокирует.
— А откуда вы? — спросила Марина.
— Из джунглей. Если бы не люди, мы бы и сейчас были там. Мы сбежали вчера ночью. — Он распрямил крыло, и толстое черное металлическое кольцо блеснуло в лунном свете. Шейд посмотрел на Тробба, который кружился над ними. На его предплечье тоже поблескивало кольцо.
— Сбежали? — спросила Марина, дрожа. — Я не понимаю.
— Я вижу, ты тоже была их пленницей, — заметил Гот, указав на ее кольцо.
— Нет. Я не была в их тюрьме. Они дали мне кольцо и отпустили, но…
— Они не посадили тебя в фальшивые джунгли?
Марина ошеломленно помотала головой.
Поедая мясо, Гот рассказал им, как люди поймали его и месяц держали в тюрьме с искусственными джунглями. Шейд внимательно слушал, как гигант описывал, что люди неожиданно зажигали свет перед его глазами, тыкали в него палками.
— Но зачем они это делали? — удивилась Марина.
— Думаю, они изучали нас. Им нужны наше умение летать и эхозрение. Они окольцевали нас, чтобы пометить как своих пленников.
— Нет, — сказала Марина так тихо, что Шейд почти не расслышал ее.
Он не знал, что и думать. Все, что говорил Гот, было похоже на правду — пережитое явно отражалось на его морде, пока он рассказывал. Кольцо — знак Обещания, связующее звено между летучими мышами и людьми, знак того, что люди когда-нибудь помогут им. Неужели Фрида и Зефир… и его отец… неужели они ошибались? Шейд растерялся.
— Они не заключали меня в тюрьму, — упрямо сказала Марина.
Гот пожал плечами.
— Люди нам не друзья. И они будут наказаны, — бросил он мрачно.
Три зловещих, резких крика прорезали ночной воздух.
— Что это? — спросил Гот, шерсть у него на загривке поднялась дыбом.
— Совы, — объяснил Шейд. — Окликают своих часовых. Они прилетят сюда, если не услышат отзыва. Нам надо уходить. Куда вы направляетесь?
— Мы не знаем. Хотим попасть на юг, в джунгли, но нам незнакомы здешние звезды.
— А там, в джунглях, другие звезды? — спросил Шейд.
— Да. Они ярче, и их намного больше, чем здесь.
Шейд недоуменно повернулся к Марине. Он ни разу не слышал о джунглях, где летучие мыши едят мясо, а в небе сияют другие звезды. Интересно, Фрида и Зефир знают что-нибудь об этих местах?
— Здесь всегда так холодно? — спросил Тробб, содрогнувшись.
— Только зимой.
— Зима… — сказал Тробб, как будто впервые произносил новое слово.
Шейд удивился. Похоже, у них там нет зимы.
— Мы мигрируем, — объяснил он. — Каждый год отправляемся на юг, чтобы перезимовать.
— Перезимовать? — переспросил Гот.
— Иными словами, чтобы долго спать.
— Как долго?
— Несколько месяцев. — Он был рад, что хоть кто-то разделяет его недоумение по поводу зимовки. — Мы спим и спим, пока не станет тепло.
— Надо же, как необычно! — сказал Гот со смехом. — Летучие мыши несколько месяцев спят, вися вниз головой. Странные, однако, обычаи у вас на севере. — Он посмотрел на небо. — Но вы умеете читать звезды?
— Мы тоже направляемся на юг, — сказал Шейд и неожиданно для себя добавил: — Летим с нами! Мы пытаемся догнать мою колонию. Уверен, Фрида сумеет объяснить, как вернуться в джунгли.
Гот повернулся к нему и благодарно улыбнулся:
— Это очень благородно с вашей стороны.
— Они мне не нравятся, — сказала Марина Шейду, когда они вдвоем охотились на берегу реки.
Шейд поймал большого жука и разгрыз оболочку.
— Ну, а я чувствую себя спокойнее, путешествуя с ними.
Из леса донесся приглушенный визг, повернувшись, они увидели Гота, летящего над деревьями с крысой в зубах.
— Они съедят пол-леса, — сердито сказала Марина. — Тебя не смущает, что они хищники?
— Они же из джунглей, — нетерпеливо возразил Шейд. — Там все по-другому. Может быть, потому они такие большие. — Наверное, дело именно в том, что мясо очень питательное. Интересно, если бы он тоже попробовал… Шейд поморщился, вспомнив противный запах совы. — Какая разница, что они едят? Мы едим насекомых, они едят животных. Ты хочешь, чтобы я горевал о сове? Это уже вторая сова, которая хотела меня съесть; а я слышал рассказы, как совы едят летучих мышей, вытаскивая внутренности, пока те еще живы.
— Ладно, только вспомни, что из-за этих двоих небо теперь для нас закрыто. Они все время убивают кого-нибудь — голубя, сову или крысу; и птицы, и животные будут мстить. А это скверно для нас и для остальных летучих мышей.
Шейд знал, что она права, но это только рассердило его. Он подумал о крысе, которую Гот только что убил. Оставалось надеяться, что Гот был достаточно осторожен и его не видели.
— Совы тоже убивают крыс.
— И все-таки они мне не нравятся, — повторила Марина. — Я им не верю.
— Помнишь, Зефир сказал, что мы встретим неожиданных союзников?
— Думаешь, это о них? — неуверенно спросила она. — Зефир также говорил, что надо остерегаться металла на крыльях. Может быть, он имел в виду Гота.
— У тебя тоже металл на крыльях.
— Я думала об этом, поверь.
— Тебе не нравится то, что они говорят о кольцах, да?
— А тебе? — требовательно спросила она.
— Нет, но…
— Что?
— Это не значит, что это неправда.
— Люди не заключали меня в тюрьму. Не тыкали в меня палками и не изучали меня. Я не могу поверить, что люди такие плохие, как получается по их рассказам.
