Крессида Коуэлл - Как переиграть историю дракона
Он не причинил вреда самому Ветроходу, так как шкуры драконов, как все мы знаем, огнеупорные.
Но крошечная, обжигающая раскалённая капелька лавы всё-таки коснулась пятки Иккинга, и Иккинг так вскрикнул от боли, что Ветроход ещё быстрее припустил, с такой скоростью, что и не знал, что у него такая есть, как будто его сердце разорвётся.
Но ещё надо было пробежать почти четверть горы.
— Я не могу на это смотреть, — простонал Рыбьеног, закрывая глаза.
— Я сейчас встану на твою спину, Ветроход, — прошептал Иккинг.
И пошатываясь, Иккинг встал на ноги, во весь рост на спине Ветрохода.
— Хорошо, — проговорил Иккинг, оглядываясь, — будь готов к удару.
Поток лавы догнал Ветрохода и потёк под ним, а Ветроход оказался по грудь в лаве, как в воде. И тогда он широко раскинул крылья, чтобы удержаться над лавой, как над волной.
— О, ради Тора, — выдохнула Камикадза, — ты можешь смотреть, Рыбьеног, Смотри, я никогда ничего подобного не видела, это просто НЕВЕРОЯТНО…
— КЛЯНУСЬ БОРОДОЙ И ВОЛОСАМИ В ПОДМЫШКАХ ВЕЛИКОГО БОГА ОДИНА! — изумлённо завопил Стоик Обширный.
— Я не верю этому… — простонал Сопляк. — Как он это Делает?
Иккинг Кровожадный Карасик Третий, согнув колени, широко раскинув руки, ЗАНИМАЛСЯ СЁРФИНГОМ в потоках лавы.
Он скользил по раскалённой лаве — Ветроход был, как доска для сёрфинга, — так, как будто бы он рассекал волны Длинного Пляжа на стволах старого сплавного леса (а скорее, более мастерски, так как, фактически, когда море ниже вас кипит с температурой семьсот пятьдесят градусов по Цельсию, то это, почему-то, концентрирует мозг человека на сохранение равновесия).
Тот финальный, невозможный сёрфинг пронёс их последние триста метров, или около того, с горы.
А Затем, Как Только они достигли края утёса, Ветроход с силой оттолкнулся задними ногами и ПРЫГНУЛ вперёд, и лава не задела их, а достигнув края утёса, стала с него падать.
Иккинг всю свою жизнь делал такие прыжки.
Прыжки веры, прыжки надежды, прыжки в неизвестное. Иккинг всегда верил в свою удачу, в свою веру, что Мироздание — Хороший, а не Плохой Парень, как выразился бы Стоик, и протянет руку спасения.
Но это был скорее прыжок отчаяния.
Ветроход прыгнул с края утёса, и его прыжок перенёс их как раз достаточно далеко, чтобы убраться с дороги лавы, и потом они стали стремительно падать. Ветроход расправил крылья, чтобы уменьшить скорость падения, но его крылья были не достаточно сильны, и за считанные секунды они выдулись наизнанку, как зонтик при сильном ветре.
Ветроход и Иккинг камнем падали в море.
То погружение в ледяное море было ужасным напоминанием, что, возможно, только Возможно, Мироздание всё-таки не было Хорошим Парнем. Они врезались в море на такой скорости, что это было похоже на удар о ледяную стену. «Возможно, это и есть реальность, — подумал Иккинг, погружаясь под воду. — Этот безжалостный, равнодушный, останавливающий сердце холод.»
И когда он, задыхающийся, с брызгами появился на поверхности, ещё даже более холодная реальность в виде огромной чёрной тучи Истребителей кружила над ними. Туча, которая простиралась по всему небу, уничтожая синеву. Туча, которая издала пронзительный визг злобной радости, увидев две маленькие головы, вынырнувшие из воды.
— ВОТ ОН! — заорал Элвин. Его глаза вспыхнули диким восторгом, когда он развернул своего Истребителя для последней атаки. — ВЗЯТЬ ЕГО-О-О-О-О-О-О-О-О!!!!!
Потоки лавы срывались с края утёса и падали в море, с сердитым шипением погружаясь в ледяную воду. Чёрный дождь монотонно падал. Истребители нацелили свои клювоподобные головы вниз и нырнули в стремительную атаку к морю, с растопыренными когтями-мечами, готовые разрушать.
«Вот и конец, — подумал Иккинг, наблюдая их приближение, а от леденящего холода всё его тело окоченело. — Ничто, вероятно, теперь не сможет нас спасти».
БУУУММММ!!!!!
Вулкан взорвался во второй раз.
19. ВОТ ЕЩЁ ОДИН ИНТЕРЕСНЫЙ ВОПРОС: МИРОЗДАНИЕ — ХОРОШИЙ ИЛИ ПЛОХОЙ ПАРЕНЬ?
Истребители замерли на середине пике, когда море, и небо, и сами острова безумно закачались вокруг них.
Это извержение было не похоже на первое.
На этот раз от жара Вулкана ТРЕСНУЛ Огне-Камень.
Потому что одной из многих тайн Огне-Камня, которую Иккинг раскрыл из загадки Старого Сморчка (и я уверена, что вы, умные читатели и слушатели, также догадались), было то, что на самом деле это вообще был не Камень.
Это было Яйцо.
Яйцо исключительно редкого Огне-Дракона. И одна из причин того, что Огне-Драконы так исключительно редки то, что условия, необходимые для их вылупления, столь маловероятны, что практически невозможны.
Ведь Огне-Яйцо может раскрыться только в Пекле и Неистовстве извергающегося Вулкана. Но Огне-Яйцо также выделяет химические вещества, которые как раз ПРЕПЯТСТВУЮТ извержению Вулкана.
Сначала вы должны представить экстраординарную, невозможную громадность Огне-Дракона.
Потом вам придётся представить, что вся эта громадность свёрнута и упакована в Яйце размером не больше человеческой головы.
Вот такое оно, Огне-Яйцо.
Стенки этого Огне-Яйца сделаны из материала такого ужасно-ужасно крепкого, что только температура в семьсот пятьдесят градусов Цельсия может расплавить их или взломать. Обычно Огне-Яйцо лежит в укромном уголке на верхних уровнях кратера вулкана, где никогда не достигается достаточно высокая для вылупления температура.
Но если оно свалится (или его сбросят, как в этом случае) в сердце самого Вулкана, и погрузится глубоко в расплавленную лаву, тогда такого жара будет в самый раз, чтобы расколоть невероятно твёрдую скорлупу.
На подогрев требуется около шести или семи минут, столько же времени нужно вам, чтобы сварить вкрутую куриное яйцо.
Затем, когда скорлупа раскололась, вся та энергия и громадность, утрамбованная в точку, размером с булавочный укол, внезапно мгновенно освобождается, и Огне-Дракон мощным ВЗРЫВОМ ВЫРЫВАЕТСЯ наружу с энергией и силой, неподдающейся описанию, как своего рода мини Большой взрыв, рождающий новые звёзды, галактики, вселенные.
В общем, то, что увидели и Истребители, и Викинги, и Иккинг, и Беззубик, было ЧТО-ТО, выброшенное из кратера Вулкана, ЧТО-ТО, что устремилось так высоко, что, казалось, коснулось самих звёзд.
Внизу, на палубе «Голубого Кита», Стоик заслонился рукой, чтобы прикрыться от яркости, ибо смотреть на это было также больно глазам, как смотреть на само солнце.
— Что это? — выдохнул Стоик в благоговейном страхе.
Значимус, Камикадза и Рыбьеног, благополучно приземлившиеся на палубу «Сапсана», забыли свой страх, в удивлении уставившись на ужасающую красоту этого зрелища.
Это ЧТО-ТО, вырвавшееся из Вулкана, было ДРАКОНОМ, казалось, сотворённым из огня.
Конечно, это невозможно, но так он выглядел.
Мерцающие мускулы и чешуя из огня. Пылающие когти и обжигающие клыки.
Он отбросил назад свою огромную огненную голову и издал великий РЁВ, который эхом раскатился через острова и даже достиг дрожащих ушей спасающихся бегством Викинговских Племён в милях и милях к югу, наблюдавших всё это разворачивающееся на горизонте действо, в молчании замерев на палубах своих качающихся кораблей, промокшие до костей в этом бешенном шторме.
Огне-Дракон обратил взор своих огромных пылающих красно-золотых глаз к земле и сфокусировался на Истребителях, зависших под ним огромными чёрными дрожащими тучами.
И когда Огне-Дракон посмотрел на Истребителей, то он увидел ДОБЫЧУ.
Истребители тоже это поняли.
Одну минуту Они были хищниками, преследовавшими Иккинга с жадными выпущенными когтями. В следующий миг мир вокруг них задрожал и завибрировал, как будто боги внезапно вновь встряхнули игральные кости в стакане. И теперь, когда мир перестал дрожать, Они вдруг стали жертвами.
Викинги же оказались в привилегированном положении зрителей разыгрываемой сцены в синих небесах, какой не было сотен и сотен лет. Сцена, которая драматически продемонстрировала тонкое равновесие в природе, на которое всегда полагался Иккинг.
Сражение развернулось на фоне кульминации бури: гром Тора величественно выкатывался из иссиня-чёрных туч, огромные вспышки белых сплошных молний подсвечивали драму прерывистыми взрывами, а потом исчезали во мраке.
Иккинг наблюдал поединок, плавая на спине в могильном холоде моря, и сражение, бушующее в небе над ним, напомнило Иккингу стаю рыб, пойманных мощной акулой в западню в бухте во время отлива.
Истребители в панике с пронзительными воплями носились по поверхности бурного неба.
Они метались туда и сюда, огромными группами мчались сквозь небесный свод, распадаясь и переформировываясь, увернувшись от зазубренных молний, прямо на самые края и в дальние уголки горизонта.
