Жалейка - Мельникова Мария Александровна

Мальчишки пошли в лес днем, когда ярко светило солнце и сосны плавились от августовского зноя. Ребята понадеялись, что им удастся обнаружить логово медведя, оставшись незамеченными, подбросить «гостинцы» и сразу вернуться домой.

Они осторожно пробирались между деревьями, пытаясь найти следы людоеда и приметы его жилья. Шаг за шагом мальчики погружались все глубже в сумеречную чащу, где даже днем было темно, как ночью. Никто и не заметил, что медведь бесшумно следует за ними, провожая их к своему логову. Единственный глаз сверкал от предвкушения: скоро, скоро ненависть его должна была насытиться. Хотя бы на время…

– Это он! – истошно завопил Макар, самый младший в компании. – Медведь! Бежим!

– На дерево! – скомандовал Славка и стал подсаживать Макара, помогая взобраться на старую березу, возле которой они оказались.

Лазить по деревьям для мальчишек было не в новинку. Они ловко вскарабкались по корявому ветвистому стволу, оказавшись высоко над землей. Их подгонял страх, жарко дыша в спину.

Серега, самый старший из ребят, не раскис и не растерялся, а стал торопливо выкидывать из котомки куски отравленного мяса. Но медведь лишь повел носом и подскочил к дереву. Ему были не нужны подачки! Наслаждаясь ужасом мальчишек, он медленно сдирал огромными когтями березовую кору, рычал и мотал из стороны в сторону исполосованной шрамами головой.

– Он сейчас эту березу с корнем вырвет! – закричал Макар, вцепившись в ствол руками и ногами.

– А мы ему вот так!

– И так!..

Славка и Серега бросали в медведя самодельные бомбы. Одна за другой они взрывались рядом с убийцей, но не пугали, а лишь подзадоривали его. Медведь яростно ревел и бесился, из пасти хлопьями падала розовая пена. Не желая сдаваться, он обхватил дерево и начал подниматься.

– Братцы, конец нам! – охнул Славка.

– Меня мамка дома ждет, – заплакал Макар. – Она сказала, чтобы я недолго сегодня… чтобы возвращался скорее…

Дерево дрожало и трещало под весом медведя. Зверь приближался. Береза оказалась не спасением, а ловушкой.

– Так, все! Прыгайте и сразу бегите! А я попытаюсь его задержать. Прыгаем на счет три! – выкрикнул Сергей. – Три!

Ребята спрыгнули, но тут же, не сделав ни шагу, увязли. Они старались выбраться из зыбкого мха, суетились, теряли время… Медведь спускался не спеша, ему не нужно было торопиться. Кора из-под его когтей лоскутами летела во все стороны.

– Скорее! Не успеете! – отчаянно кричал Серега, помогая товарищам, бросаясь то к одному, то к другому. Он уже понимал, что поздно, время упущено. Теперь никто не успеет спастись…

Перед глазами все померкло от ужаса, будто на землю вдруг упала ночь – тяжелая, дурманящая и скользкая. Жизнь уже растворялась в этом мраке. Казалось, ребята уже чувствовали настоящую боль, хотя зверь медлил и не наносил ударов, упиваясь их страхом.

В самое последнее мгновение, которое у них оставалось, мальчики увидели рядом с собой взрослого мужчину. Он появился внезапно, будто вышел из-под земли.

– Бегите домой, птенчики, – спокойно сказал он, не глядя на ребят.

Его внимание было приковано к медведю, мужчина уже примеривался к нему, рассчитывал силы, готовился к нападению. В руках у него не было ни ножа, ни топора.

Мальчишки отбежали в сторону, забились в валежник и, захлебываясь, вдыхали свежий пронзительно ароматный лесной дух. Это был воздух, выкупленный для них незнакомым человеком.

…Огромный зверь, распаленный ненавистью, раз за разом набрасывался на мужчину. Человек не сводил с него напряженного взгляда, угадывал удары и уклонялся, отступая, уводя медведя от детей, выигрывая для них время жизни.

Каждая минута этой схватки, казалось, длилась целый год. Буквально на глазах у ребят мужчина стал седым.

Удар… Еще удар… Человек повержен. Лежит на земле. Седина его окрасилась кровью и заполыхала среди серебристых мхов.

Запрокинув голову, медведь издал торжествующий рык. Теперь ему ничего не стоило прикончить добычу.

– Нельзя! Так нельзя! – Сергей с криком выбежал из укрытия, перед глазами все потемнело от внезапной решимости умереть, но спасти других.

Зверь перевел на мальчика пьяный мутный взгляд, решая его судьбу. Это продолжалось лишь долю секунды, но человек успел ею воспользоваться. Рывок, когда все силы брошены вперед… Мужчина вскочил на ноги, обхватил медведя за шею и задушил его.

В тот день время, как во сне, то растягивалось до бесконечности, то мгновенно складывалось, как пружина, скрывая, сплющивая события. Никто из ребят не успел понять, как это произошло. У всех в памяти запечатлелась картина: медведь в агонии ползет к логову, вырывая когтями куски мха, а человек сидит на земле, обхватив руками окровавленную голову…

Когда мальчишки помогали спасителю подняться на ноги, то впервые рассмотрели его мертвенно-бледное лицо с горящими карими глазами.

– Не бойтесь, все позади… – рассмеялся он, оскалив ровные крепкие зубы, и потерял сознание.

Мальчики соорудили носилки из еловых лап и притащили мужчину в деревню. С тех пор он остался жить среди них, в заброшенном доме на опушке леса. После схватки с медведем он потерял свое прошлое, не помнил ни имени, ни фамилии, ни места, откуда пришел.

– Называйте меня Игнатом, – сказал он однажды. – Мне нравится это имя. Переводится оно знатно – огненный, воспламененный… Хорошо ведь?

– Медведь лишил этого человека родного дома и племени, но подарил ему нечеловеческую мудрость, – говорили об Игнате старики.

В деревне он быстро снискал уважение своей рассудительностью, добротой и внимательностью.

Родители спасенных ребят собрали все необходимое для обустройства на новом месте и принесли к дому на опушке леса.

– Спасибо, мил человек! Не доглядели мы, а ты спас и наших ребятишек, и нас всех от чудища, себя не пожалел! Что могли собрали тебе на первое время… Не побрезгуй…

Игнат поблагодарил их и сказал, чтобы все принесенное положили рядом с шестом, на котором болталась отрубленная голова одноглазого медведя-людоеда.

Так и повелось: если кто приносил Игнату гостинец, то оставлял рядом с шестом, под головой медведя.

Жалейка

– Дядя Игнат, дядя Игнат! – Фрося с криком вбежала в незапертую калитку и, испуганно оглядываясь на медвежью голову, постучала в дверь.

– Кто это пожаловал? – распахивая дверь, спросил Игнат. – А-а-а, это ты, Ефросинья. Я думал, мышка полевая или птичка небесная ко мне скребется. Так поглядишь, в чем душа только держится, да? А как присмотришься – кремень, а не ребенок… В чем же твоя сила? Никак понять не могу… – тихо добавил он и задумчиво улыбнулся. – Что-то случилось?

– Дядя Игнат, бабушке совсем плохо! Помогите! Пожалуйста! – всхлипывала Фрося.

– Не удивила ты меня… – горько усмехнулся Игнат. – Давно умирает твоя старуха, да только умереть никак не может…

Жжет ее изнутри огонь – и не гаснет, и не сожжет дотла.

– Не поможете? – Девочка подняла мокрые от слез огромные глаза.

Игнат был ее последней надеждой.

– Ну, пойдем посмотрим, что можно сделать… Есть у меня одно верное средство, чтобы ей полегчало, – задумчиво проговорил мужчина. – Подожди здесь, я соберу все необходимое…

Боясь оставаться один на один с медвежьей головой, Фрося побрела к калитке. «Умрет… точно умрет… раз даже дядя Игнат сказал…» – думала она и тихо плакала.

– Не вешай нос раньше времени! – Бодро догнал ее Игнат. – Жизнь – самая бесценная штука в этом мире, от нее просто так не отказываются. Зубами за нее цепляются. Когтями друг у друга вырывают. Не все это, конечно, понимают, но бабушка твоя прекрасно знает цену человеческой жизни. Поверь, она сделает все, чтобы пожить как можно дольше. А когда такой настрой у пациента, и доктору легче, верно? Глядишь, вдвоем мы и одолеем хворь, – подмигнул Фросе Игнат и быстро зашагал в деревню, не замечая, что девочка едва за ним поспевает.

Старуха лежала в прежней позе и хрипела.