Кэтрин Фишер - Сын Снежной странницы
— Я вас не тронул. Оставил на ваших фермах, кормил и позволял жить — до недавнего времени. Но теперь вы выросли и стали для меня опасны.
Джесса смотрела прямо на ярла, а он не отводил глаз от пламени. Ей ужасно хотелось, чтобы он взглянул на неё.
— Ваши земли будут отданы верным мне людям, а вы будете жить в другом месте.
— Здесь? — спросил Торкил.
— Нет, не здесь. — На лице ярла промелькнула улыбка. — Далеко отсюда.
Джесса обрадовалась. Она провела в доме ярла два дня, и этого ей показалось вполне достаточно. Однако она ничем не выдала своей радости.
— Тогда где же?
Ярл слегка дёрнулся, словно ему вдруг стало неловко. Серебряные амулеты и молоточки Тора на его шее зазвенели.
— Вы будете жить вместе с моим сыном, — сказал он.
Они не сразу поняли, что он имеет в виду. Потом Джесса почувствовала, что ей становится нехорошо, по спине потёк холодный пот. Она медленно нащупала амулет, который когда-то ей дала Марикка.
Торкил побледнел.
— Вы не можете нас туда послать, — еле слышно выговорил он.
— Придержи язык и дай мне договорить. — Теперь Рагнар смотрел прямо на них, пристально, с издёвкой. — Ваши отцы были предателями; они хотели лишить меня власти. Многие помнят их. Неужели вы думали, что я оставлю вас жить на фермах, подарю стада оленей да ещё дам серебра в придачу?
— А почему бы и нет? — тихо сказала Джесса. — Вы же у нас всё отобрали.
Ярл засмеялся:
— Считайте, что вас отправляют в ссылку, и радуйтесь, что вам так повезло. По крайней мере, будете жить. Завтра на рассвете вы отправляетесь в Трасирсхолл. Я дам корабль и охрану, вас будут сопровождать до Тронда. А дальше… не думаю, что мои люди захотят идти с вами дальше.
Джесса видела, что Торкила бьёт дрожь. Она знала — он не может в это поверить, он в ужасе. И этот ужас выразился в его диком, отчаянном крике:
— Я не поеду! Вы не можете отослать нас туда, к этой твари!
Одним движением вскочив с кресла, ярл с такой силой ударил Торкила перчаткой по лицу, что тот с грохотом полетел на пол вместе с табуреткой. Джесса бросилась к брату, но тот отстранил её. Едва не плача от ярости, Торкил медленно встал.
— Бери пример со своей кузины, — сказал ярл. — Смотри судьбе в глаза. Я-то думал, ты сильный, но сейчас вижу, что ты всё ещё ребёнок.
Джесса крепко сжала руку Торкила. Сейчас лучше промолчать.
Ярл неотрывно смотрел на них.
— Гудрун права, — сказал он после продолжительной паузы, — от предателя может родиться только предатель. — Устало опустившись в кресло, ярл провёл рукой по лицу. — Теперь вот ещё что.
— Что? — холодно спросила Джесса.
Он вытащил что-то из складок своей одежды и протянул ей: небольшой пакет, завёрнутый в кусок тюленьей шкуры. Джесса видела голубые вены, проступившие на его руках.
— Это послание. — Рагнар неохотно посмотрел на Джессу и Торкила. — Возьмёте его с собой. Оно для Брокла, сына Гуннарса… который присматривает за этим существом. Передадите послание Броклу. Никому об этом не говорите. — Ярл устало оглядел зал. — Как бы там ни было, Кари мой сын. Берите, — сказал он после некоторого молчания и протянул им пакет.
Джесса долго не двигалась с места. Потом взяла послание. Внутри захрустел пергамент, когда она засовывала пакет в перчатку. Ярл кивнул и медленно встал. Пройдя несколько шагов, он остановился и бросил через плечо:
— После суда придёте в этот зал. Гудрун хочет поговорить с вами. Я не могу ей это запретить. — Потом оглянулся и сказал: — Сохраните мою тайну. Я больше ничего не могу сделать для Кари. Может быть, тогда, много лет назад, если бы я попытался… а сейчас уже поздно. Она обо всём узнает… — Он горько улыбнулся. — Я его никогда не видел. Я даже не знаю, как он выглядит.
Тяжело волоча ноги, ярл вышел из зала. На крыше захлопал крыльями голубь. В лучике света закружилось гладкое пёрышко.
— Зачем ты взяла это письмо? — спросил Торкил. Джесса и сама не знала.
— Тише, — буркнула она.
Торкил подошёл к грязному очагу и присел перед ним на корточки; Джесса примостилась рядом с братом.
— Нам надо бежать.
— Куда?
— На вашу ферму — Хорольфстед.
— Её забрали люди ярла. — Джесса теребила перчатку. — Три дня назад.
Торкил бросил на неё быстрый взгляд.
— Мог бы и догадаться. Ну что ж, к чему тогда разговоры? Мы уже ничего не можем сделать — с нами будут его люди.
— Только до Трасирсхолла.
— Угу. — Джесса помолчала. Потом быстро оглянулась через плечо и сказала: — Торкил…
— Что? — Он уже всё понял.
— Ты здесь дольше меня. Что говорят о Кари, сыне Рагнара?
— Ничего. О нём не осмеливаются говорить. — Торкил понизил голос. — К тому же его никто не видел, кроме одной женщины, которая присутствовала при его рождении. Через несколько дней она умерла. Говорят, её отравила Гудрун.
Джесса кивнула:
— Да, но ведь ходят слухи…
— Ты их уже слышала. — Торкил придвинулся к огню. — Она его прятала где-то здесь, в комнате без окон. Он покрыт шерстью, как тролль. Когда у него припадки, он рвёт сам себя зубами. Некоторые говорят, что глаза у него как у волка. В общем, болтают всякое. Кто знает, правда это или нет? А теперь она держит его в разрушенном замке, который называется Трасирсхолл. Я слышал, он находится на краю света, где-то далеко в снегах. Там ещё никто не бывал.
Джесса встала:
— И мы не будем. Мы убежим. Не смогут же они следить за нами постоянно.
— Гудрун сможет. Да и куда мы пойдём в этих льдах?
Внезапно Джесса зажала ему рот:
— Тихо!
Они оглянулись. Портьера на дальней стене зала слегка шевельнулась; вышитые на ней и уже полинявшие медведи и охотники, казалось, задвигались под слоем грязи.
— Там кто-то есть, — прошептала Джесса. — Нас подслушивали.
Глава вторая
Женщин любить, в обманах искусных, что по льду скакать на коне без подков.
Прошла долгая минута. Они ждали. Потом Торкил подошёл к портьере и осторожно отвёл пыльную ткань. За ней оказалась пустота.
— Здесь ничего нет, — тихо сказал он. — Нет стены.
Не услышав ни звука, он раздвинул складки портьеры и скользнул между ними; быстро оглянувшись, Джесса последовала за ним. В полумраке они увидели стену, а в ней — каменную арку, за которой виднелась винтовая лестница, ведущая вверх. По ней кто-то тихо поднимался.
— Я же говорила, — прошептала Джесса. — Кто это?
— Не знаю. Наверное… — Он замолчал.
В зал кто-то вошёл, вошёл беззвучно, принеся с собой ледяную стужу. Джесса почувствовала, как на щеках и губах образовались кристаллики льда, как под кожу начал заползать мертвящий холод. Торкил стоял не шевелясь; на его губах поблёскивал иней.
— Это Гудрун, — прошептал он.
Словно услышав его слова, тот, кто поднимался по лестнице, сразу остановился и начал спускаться.
Внезапно Джесса ощутила такой страх, какого не испытывала ещё ни разу в жизни. Сердце заколотилось, ей отчаянно захотелось убежать. Стиснув кулаки, она заставила себя замереть на месте. Шаги на лестнице приближались; позади, в зале, царил страшный холод. Схватив Торкила, Джесса потащила его за собой и втиснула в узкую грязную щель между тяжёлой портьерой и стеной. Что-то задело его, портьера заколыхалась, и в зал выскользнула сгорбленная фигурка, закутанная во множество одёжек.
— Гудрун, — услышали Джесса и Торкил, — вы двигаетесь как бесплотный дух.
— Но ты же меня услышал.
— Я вас почувствовал.
Голоса зазвучали тише. Пронизывающий холод начал потихоньку ослабевать. Джесса услышала, как прерывисто дышит Торкил, увидела, как дрожит его рука, когда он осторожно отодвинул портьеру, чтобы лучше видеть зал.
В кресле ярла кто-то сидел; на нём было столько дорогих одеяний, что невозможно было разобрать, кто это. Потом он откинул капюшон, и Джесса увидела старенького человечка, сухонького и подвижного, с седыми космами и хитренькими глазками.
— Они уезжают завтра, — сказал он, — как вы и ожидали.
Джесса удивлённо посмотрела на Торкила. Женщина засмеялась, при звуках её звучного низкого голоса сердце Джессы снова сжалось от страха. Старичок тоже захихикал:
— К тому же они, бедняги, всё знают о Трасирсхолле.
— А что они знают?
— О, они знают, что там гуляет ветер, живут тролли и духи, что Трасирсхолл находится на краю земли. Не говоря уж о том, кто там живёт.
Старичок сплюнул и ухмыльнулся.
Им были видны только белые руки женщины и рукава её платья. Торкил тихонько раздвинул портьеру пошире.
В свете, падающем из окна, стояла Гудрун. Она была высока ростом и молода, с бледной, как воск, кожей; её волосы чистого белого цвета, заплетённые в причудливые косы, падали ей на спину. Серебристо-голубое платье было оторочено мехом. На руке и шее поблёскивали серебряные украшения. Она стояла, гордо выпрямившись, лицом к Джессе и Торкилу. Даже из-за портьеры им было видно, что глаза Гудрун совершенно прозрачны и лишены цвета.
— Как они восприняли эту новость?
