Анн Плишота - Лес потерянных
Всю ночь напролет они сидели, не сводя глаз с входной двери и держа мобильники под рукой, выдвигая различные теории и предположения. И только около пяти утра Окса, плюхнувшись на диван рядом с Зоэ, замершей еще с вечера в полной прострации, обнаружила то, что оказалось началом пути.
Окса в сотый раз прослушивала последнее сообщение на мобильном телефоне Гюса, то самое, сигнал о поступлении которого и привлек тогда ее внимание к лаборатории. Сообщение было от Жанны: «Гюс, я никак не могу до тебя дозвониться. Отец заедет за тобой примерно через час. До скорого!».
Спохватившись, как она не подумала об этом раньше, девочка принялась просматривать то, что записано в памяти мобильника приятеля. Интересных сообщений не оказалось. А вот в видеофайлах обнаружилось нечто необычное: буквально за мгновение до получения сообщения от Жанны — что подтверждалось часами телефона — Гюс сделал странное фото.
— Смотрите! — Окса продемонстрировала крошечный снимок на дисплее. — Что это может быть?
Павел тут же включил компьютер, бросившись увеличивать изображение, все столпились вокруг. И едва картинка появилась, как Зоэ воскликнула:
— Это же моя бабушка! Это Реминисанс!
— Ты уверена? — не сдержалась Драгомира.
— Да!
Все уставились на экран: там было изображение худенькой, одетой в темную одежду женщины лет семидесяти. Она смотрела прямо перед собой, в ее широко открытых светло-голубых глазах плескались отчаяние и страх. Ее точеное лицо вызывало острое сочувствие.
— Это моя бабушка… — повторила Зоэ хриплым от усталости и волнения голосом.
Драгомира и Абакум изумленно переглянулись. Мгновенное озарение — и они оба, не сводя друг с друга глаз, одновременно воскликнули, нарушив тишину:
— Вкартинивание!
2. Тот, кого никто не ждал
Гюс замер в состоянии неустойчивого равновесия на лакированном карнизе внутри картины. Пару мгновений назад он был еще в кабинете естествознания колледжа Святого Проксима, перед этой странной картиной, из которой доносился голос, наполненный болью и печалью. А потом этот размытый портрет будто втянул его в себя… Да. Каким бы невероятным это ни казалось, так оно и было…
И вот теперь он стоит внутри картины, перепуганный до полусмерти, на деревянном карнизе, который медленно растворяется у него под ногами.
— Картина… — пробормотал мальчик. — Я попал в картину!
Впереди он не различал ничего, кроме неподвижной, внушавшей жуткий ужас темной массы. Рамка картины приняла гигантские размеры, отчего у Гюса возникло ощущение, что сам он стал совсем крошечным. Он осторожно развернулся и нагнулся, собираясь потрогать натянутое полотно. Если повезет, он сможет пройти сквозь него и выберется из этого кошмара…
Мальчик коснулся полотна кончиками пальцев и застонал от огорчения: полотно превратилось в плотную завесу, такую же неуловимую, как воздух в холодном помещении.
— Тут есть кто-нибудь? — с трудом выдавил Гюс. — Вы меня слышите?
Голос его прозвучал странно глухо, словно в замкнутом помещении. Никогда в жизни Гюса не окружала такая полная тишина. Он почувствовал, как под ногами проседает кусок карниза и падает вниз.
Юноша прислушался, стараясь по звуку падения определить, на какой высоте он находится. Прошло больше десяти секунд, но никаких звуков до него не донеслось. То, что находилось у Гюса под ногами, словно не имело дна… Он с трудом сглотнул, на лбу и спине выступил холодный пот. Его капля стекла ему на глаза, мешая видеть.
Юноша автоматически поднес руку к лицу, чтобы смахнуть ее, и тут же потерял равновесие. То, чего он боялся, произошло: Гюс взмахнул руками, пытаясь найти, за что зацепиться, и с отчаянным криком рухнул в бездну.
Падение казалось бесконечным, время словно остановилось. В полнейшей тьме тело Гюса летело куда-то в неизвестность, и он не имел ни малейшей возможности контролировать его движение.
Гюс понимал, что падает, но не ощущал ровным счетом ничего. Словно что-то мощное влекло его вниз, но одновременно он будто парил в невесомости, планируя, как подброшенное в воздух перышко. Он летит вниз головой? Вертикально или горизонтально? Понять это было невозможно.
Гюс совершенно не чувствовал собственного тела. И несмотря на захватывающие дух ощущения, ему было страшно. Может, он умер? Может, попал в какую-то черную дыру, пленником которой останется до скончания времен? От этой мысли у него глаза вылезли из орбит.
Наконец он почувствовал под ногами мягкую, как перина, поверхность. Запаниковав, Гюс затаил дыхание и прищурился, пытаясь хоть что-то разглядеть в кромешной тьме. Может, это и есть то, что называют мраком… Полная и всеобъемлющая темнота казалась осязаемой, настолько она была плотной.
Гюс неуверенно протянул руку, ожидая, что вот-вот коснется… чего-то. Стены. Двери. Лица! Но вокруг не было ничего, кроме этой темной пугающей пустоты. Он с тревогой рыскал глазами в непроглядной тьме и вскоре различил маленькие голубоватые светящиеся пузырьки, вылетавшие из его собственного рта, словно его дыхание материализовалось!
Гюс глубоко вздохнул, и странный феномен повторился: из его рта вылетели пузырьки всевозможных размеров и тут же растаяли.
Заинтригованный, он продолжил свой анализ и через несколько минут сумел разглядеть медленную пульсацию в виде слабых темно-сиреневых вспышек. Сердце мрака? От этой мысли мальчик вздрогнул.
«Не думай об этом, — в ужасе велел он себе. — У мрака нет сердца!»
Он снова огляделся, но так больше ничего и не различил. «Может, у мрака и нет сердца, но он казался при этом очень даже живым!»
Гюс решил собрать все свое мужество в кулак и встал. Ноги у него тряслись, а зубы стучали, но он взял себя в руки и решительно двинулся во тьму.
Постепенно мрак начал рассеиваться. Пробивающийся сквозь ветви странный сиреневый цвет неба освещал сумеречным светом окружавший Гюса лес. Юноша по-прежнему ничего не слышал, будто тут исчезли всякие признаки жизни. Он потряс головой. Ему было неуютно в этой тревожно-неподвижной и беззвучной обстановке. Здесь вообще ничего не шевелилось, даже воздух словно застыл.
Гюс прищурился и через несколько секунд буквально побелел. Потрясенный, он плюхнулся у подножия огромного дерева и обхватил голову руками.
— Да что со мной такое? — простонал он. Сердце бешено колотилось. — Что все это значит?
Нервным жестом он отбросил со лба темную, падающую на глаза прядь. Словно какая-то черная масса, липкая, как горячий гудрон, заливала каждую частичку его тела и души. В ушах гудело, будто в мозгу поселился пчелиный рой. Гюс чувствовал, как его парализует страх и он едва решается дышать, не то что двигаться.
Да где же это он? В другом измерении? Параллельном мире? В Эдефии, Потерянной земле? Единственное, в чем он был уверен: он упал в картину и не умер, поскольку его сердце бьется.
Прошло несколько минут — а может, часов, кто знает? — прежде чем он немного успокоился. С того момента, как вокруг пупка Оксы появился тайный знак, жизнь Гюса превратилась в сплошную череду самых невероятных приключений. Просто ураган перипетий, тайн и секретов. А главным образом — водопад неприятностей, и у них всех имелся один источник: Ортон МакГроу. Ходячий кошмар. Очень опасный человек.
Но МакГроу мертв. Абакум, мужчина-фей, распылил его на миллиард частиц, швырнув в него Экзекуту, беспощадный Гранок, Гюс видел это собственными глазами. Но именно благодаря МакГроу он оказался в этой ловушке.
Юноша отлично помнил, как этот злобный тип повесил чертову картину в кабинете естествознания колледжа Святого Проксима! В тот день Окса сильно постаралась — в очередной раз! — с помощью своих способностей вывести МакГроу из себя. При этом воспоминании Гюс вздрогнул, и его внимание переключилось на лес.
Прислонившись к огромному дереву, ствол которого будто приспособился под форму его тела, мальчик принялся рассматривать свое окружение. Лес казался бесконечным! Огромные деревья возносились в небо на чудовищную высоту, верхушки их крон были так высоко, что их невозможно было разглядеть. У Гюса внезапно закружилась голова, и он опустил глаза.
У подножья зеленых гигантов вилась дорожка, по сторонам которой росли растения необычной формы и цвета. Гюс пригляделся к ближайшему из них — с длинным стеблем, покрытым клейкими волосинками, и вычурным цветком с изящными лепестками, настолько ярко-красными, что казалось, они вот-вот вспыхнут. А потом его внимание привлекло соседнее растение — круглое и пониже остальных, оно походило на ярко-синий футбольный мяч. «Мяч» рос прямо из земли, и из него торчали восемь стеблей, придавая ему сходство с толстой медузой.
Но самым странным в этом лесу были не размеры деревьев и формы растений. Самым необычным был свет, пробивавшийся сквозь густую листву древесных крон. Свет казался… темным! Отовсюду лились сиреневые лучи, словно небо тут освещало огромное темное солнце. Один из лучей падал прямо у ног Гюса.
