Алека Вольских - Мила Рудик и кристалл Фобоса
Белка снова с грустью вздохнула.
Госпожа Векша тем временем повернулась к Миле.
— Даже не представляю, Мила, как лучше нам продолжить поиски могилы твоей прабабушки, — озабоченно произнесла она и растерянно добавила: — Кладбище такое большое.
— Да уж, — согласился Берти, — здесь можно до скончания века бродить. Надо что-то придумать.
— Мы видели сторожку кладбищенского сторожа, — сказала Мила. — Может быть, спросить у него?
— Да, пожалуй. Дельная мысль, — вступил в разговор Фреди. — У сторожа должна быть кладбищенская книга, где записаны имена всех, кто здесь похоронен.
Берти быстро закивал.
— Идем, Рудик. Составлю тебе компанию, а то здесь заблудиться — раз плюнуть.
Он подошел к Миле и кивнул в сторону дорожки, по которой они сюда пришли.
— Пошли. Мы найдем твою прабабку.
— Берти, сынок, а мы, пожалуй, вернемся к воротам и будем ждать вас там, — сказала госпожа Векша, пряча покрасневшие глаза, словно ей было неловко за свои слезы.
Берти молча кивнул, и вдвоем с Милой они отправились к сторожке.
* * *Мила и Берти подошли к ветхому, с виду заброшенному деревянному домику. Не раздумывая, Берти решительно постучал в дверь.
Какое-то время изнутри не было слышно ни звука. Мила и Берти переглянулись, Мила пожала плечами. Берти уже было поднес руку к двери, чтобы постучать снова, но тут из дома послышался отчетливый звук шагов. Дверь открылась, и на пороге возник хозяин сторожки.
Кладбищенский сторож оказался очень высоким и сухопарым стариком. Его лицо было вытянутым и бледным, рот с сильно опущенными вниз уголками губ выдавал человека не слишком веселого и малообщительного, а мутные то ли зеленые, то ли серые глаза смотрели на Милу и Берти без какого-либо выражения.
— Добрый день, уважаемый господин… — начал Берти и осекся, сообразив, что не знает имени сторожа.
— Некропулос. Мантик Некропулос к вашим услугам, — представился старик и сухо поинтересовался: — Табличку на двери не читали?
Берти, изображая неловкость, прокашлялся.
— Кажется, читали… Когда полчаса назад проходили мимо. — Он еще раз кашлянул, как бы пытаясь окончательно убедить сторожа, что ему чертовски стыдно за свою дырявую память и невнимательность. — Простите, как-то… забылось.
— Да оно вам и не надо, — все так же холодно отозвался сторож. — К чему вам помнить имя кладбищенского сторожа? Чем могу помочь?
— Мне нужно найти могилу моей прабабушки, — привлекая к себе внимание господина Некропулоса, сообщила Мила. — Я не знаю, где она похоронена, а кладбище очень большое и…
Некропулос закивал, не давая Миле закончить.
— Все понятно, — сказал он и сделал приглашающий жест рукой: — Заходите.
Мила и Берти переглянулись и, по очереди переступив порог, вслед за стариком зашли в сторожку.
Внутри была всего одна комната. У окна — квадратный деревянный стол. На подоконнике, на тарелке, лежал большой кусок черного хлеба. На дальней стене в ряд висели на массивных металлических крючках три черных дождевых плаща с капюшонами. Видимо, подумала Мила, во время ночных обходов, когда лил дождь, господин Некропулос переодевался из вымокшего плаща в сухой и продолжал обход. В дальнем углу на пенальных часах-ходиках стояло чучело черного филина. Огромные круглые глаза смотрели на Милу хмуро и неприветливо.
Мила прошла в глубь комнаты, а Берти остался стоять у дверей. Скрестив руки на груди, он прислонился плечом к дверному косяку, словно не хотел вмешиваться в дело, касающееся лично Милы.
— Как, вы говорите, зовут вашу покойную родственницу? — спросил господин Некропулос. Он подошел к столу и опустился на стул, который коротко под ним скрипнул.
— Асидора Ветерок, — ответила Мила.
Она посмотрела, как сторож кладет перед собой книгу — по-видимому, ту самую, кладбищенскую, которую упоминал Фреди, — и решила, что поиски могилы ее прабабки могут затянуться надолго: книга была огромной и в длину и в ширину, да и толщина внушала мысли о веках, если не о тысячелетиях. Сколько же людей похоронено на этом кладбище? Госпожа Векша говорила, что оно очень большое, но, оказывается, Мила даже примерно не представляла себе, насколько оно большое.
Однако уже в следующее мгновение Мила поняла, что господин Некропулос не намерен искать имя Асидоры в этой книге обычным способом. Он раскрыл книгу где-то посередине, провел над желтыми сухими листами рукой и твердо, словно сообщая свою волю, произнес:
— Асидора Ветерок — Эвриско!
Листы зашуршали, как от сквозняка, и уже в следующее мгновение ожили, взлетая и падая, словно невидимая рука с нечеловеческой скоростью листала книгу: сначала вперед, потом назад, опять вперед; в конце концов листы безжизненно упали, и книга, громко лязгнув железной пряжкой о стол, захлопнулась.
Господин Некропулос молча застегнул ремешок книги — видимо, это было необходимо — и обратил свой мутный старческий взгляд на посетителей.
— Что это означает? — озадаченно нахмурилась Мила.
Кладбищенский сторож склонил голову набок и ответил:
— Только то, что могилы Асидоры Ветерок нет на этом кладбище.
У Милы непроизвольно вытянулось лицо.
— Вы уверены? Это точно? — спросила она.
Господин Некропулос окинул ее неодобрительным взглядом.
— Абсолютно уверен.
Мила обернулась к Берти, но тот лишь беспомощно пожал плечами, глядя на нее с сочувствием.
— Ну… — расстроенным голосом пробормотала Мила. — Спасибо большое за помощь. Мы… мы тогда пойдем.
Господин Некропулос посмотрел на нее долгим взглядом мутных серо-зеленых глаз, после чего, встав со стула, заявил:
— Провожу вас до ворот. Сами можете заблудиться.
Мила была так огорчена, что возражать не стала. Берти, видя, что Мила совсем сникла, тоже решил промолчать.
* * *Следуя по кладбищенской дорожке вслед за господином Некропулосом, Мила удрученно размышляла над тем, что в который уже раз ее попытка узнать побольше о своей семье и прабабушке Асидоре с треском проваливается. Словно кто-то закрыл ставни и наглухо заколотил досками окно некоего воображаемого дома, в котором хранилась память о ее предках. Казалось, некая сила упрямо не хотела впускать ее в этот дом.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, Мила подняла голову и встретилась взглядом с Берти. Он улыбнулся ей, пытаясь подбодрить, и Мила тут же изобразила на лице ответную улыбку, которая должна была убедить Берти, что она и не думала расстраиваться, и вообще не принимает эту неудачу близко к сердцу. Берти, однако, не поверил, лишь только усмехнулся ее неуклюжей попытке сделать хорошую мину при плохой игре и со вздохом качнул головой.
Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, Мила переключила свое внимание на идущего чуть впереди сторожа. Ее взгляд непроизвольно остановился на руках господина Некропулоса. Они были бескровными и морщинистыми, и все пальцы на них были унизаны перстнями. Все, кроме больших. Перстни были не вычурные — Миле было совершенно понятно, что надеты они вовсе не как украшение. Металл темный. Странный цвет: смесь пепла и красного вина — это сравнение тоже пришло Миле в голову само по себе. А в каждом из перстней находился черный камень, который был очень хорошо знаком Миле, — морион. Восемь черных морионов. Восемь камней одинакового цвета и размера. Мила никогда прежде не видела, чтобы маг пользовался столькими волшебными камнями сразу. Строго говоря, она никогда не видела на руке мага больше одного магического проводника.
— Удивляешься морионам в моих перстнях? — не поворачиваясь, спросил господин Некропулос.
Миле стало немного стыдно, когда она поняла, что он заметил, как она рассматривает его руки.
— Нечему тут удивляться, — равнодушным тоном продолжал сторож. — Когда охраняешь покой мертвецов, и не простых людей, а сплошь магов, нужно быть готовым ко всему. Не все маги уходят в мир иной по собственному желанию, и не все со спокойным сердцем. Иногда они возвращаются. А оживший маг будет во сто крат страшнее любого другого ожившего мертвеца. — Размеренно кивая головой, господин Некропулос остановился и бросил усталый взгляд на Милу. Затем он похлопал себя ладонью одной руки по тыльной стороне другой и произнес: — Вот для того они и нужны — эти камешки, чтобы держать здесь все под контролем.
В подробности он вдаваться не стал, но Мила и так поняла. Она помнила, что морион дает своему владельцу власть над миром мертвых. Видимо, пока старый кладбищенский сторож охранял покой мертвых, восемь черных морионов господина Некропулоса охраняли мир живых. Иными словами, заставляли здешних обитателей спать крепким беспробудным сном.
— Постойте-ка минутку, — сказал Некропулос, остановившись возле одной из могил.
