Томас Брецина - Заколдовать учителя? Нет проблем!
Тинка поспешно выбросила в ведро остатки своего корнфлекса, — она не разминала его, а предпочитала грызть сухим, как печенье к чаю, слегка сбрызнув сливками и украсив нашлепкой из вишневого мармелада. Она никогда не забывала свой школьный завтрак. Борис Тедимайер делал замечательные завтраки, лучшие из всех, которые Тинка когда-либо пробовала. Вот и сейчас она вложила в пластиковую коробку для завтраков два приготовленных им двойных бутерброда с сыром «моцарелла», мелко нарезанными помидорчиками, паприкой и пряностями, которыми обычно посыпают пиццу. Бутерброды были аккуратно завернуты в пищевую фольгу. Поскольку кроме нее в кухне никого не было, девочка втиснула в коробку две шоколадки и всего одно яблоко — больше не поместилось.
Лисси между тем вернулась и просунула голову в дверь кухни. На голове у нее уже красовалась ее любимая черно-зеленая фетровая шляпа.
— Я-то думала, что ты всерьез решила худеть, — ядовито заметила она и добавила подлое словечко «жирняга».
Тинка почувствовала, как кровь бросилась ей в голову. Лисси всегда знала, как побольнее уколоть лучшую подругу. Этот круглый выпуклый животик пониже пупка... Как ненавидела его Тинка и как трудно было от него избавиться! И бедра у нее были не такие стройные, как у фотомодели, которую она считала шикарной. Вместе с тем Тинка не увлекалась голоданием. От этого у нее делалось плохое настроение, и она становилась рассеянной и беспокойной.
— Мне требуется подпитывать свою нервную систему, — досадливо прошептала она через плечо подруге, в то время как пластиковая коробка исчезла в глубине ее ранца. — Иначе мне будет трудно тебя выносить.
— С добрым утром, дамы! — приветствовал их голос, который старался звучать как взрослый, но периодически срывался вверх и становился визгливым. Это был Стэн, средний брат Тинки. На ходу он расчесывал гребнем смазанные гелем волосы и попутно разглядывал себя в висевшей на стене блестящей металлической крышке, которая, естественно, отражала его в весьма искаженном виде.
За ним, спотыкаясь, тащился Фрэнк, старший брат Лисси, учившийся со Станом в одном классе. Черные солнечные очки как будто приросли к его лицу, Лисси ни разу не видела его утром без этих круглых очков. Наушники плейера тоже казались намертво приклеенными к его ушам. Впереди на майке красовалась красноречивая надпись: «Я не лаю, я кусаюсь!» И каждый, кто хоть однажды взглянул на его брюзгливое, недовольное лицо, верил ему на слово.
С неприветливым ворчанием Фрэнк протиснулся мимо Лисси, плюхнулся на стул, стоявший между стеной и круглым кухонным столом, обвел взглядом столешницу и не нашел приготовленной для него тарелки с корнфлексом. Он был слишком ленив, чтобы самому насыпать себе хлопьев и залить их молоком.
— А дамы в такую рань уже на ногах? — прервал молчание болтливый Стэн.
Тинка смерила его недоверчивым взглядом.
Скажи лучше, какую гадость вы приготовили для нас на этот раз? — выпалила она.
Никакой, моя драгоценная, честное слово. Ты опять подозреваешь нас понапрасну.
— Я тебе не верю, — пробурчала Лисси.
Сразу же после переезда в новый дом братья превратили жизнь девочек в сущий ад. Каждый день они подстраивали им какую-нибудь каверзу, одну хуже другой.
Месть Лисси и Тинки однажды свершилась и была ужасной[1].
Для более подробного допроса времени уже не было: из коридора доносился жалобный голос Бориса Тедимайера, Он горестно выспрашивал Дэвида: «Скажи, сколько раз ты спускал воду? Какая только дрянь не плавает в нашем туалете!» — «Столько!» — Дэвид поднял ладошку с пятью растопыренными пальцами. «Только пять раз? И от этого такой потоп?» — «Я все спускал и спускал без остановки!» — виновато прошептал Дэвид и показал, как он поднимал и опускал свою маленькую ручку.
Идем же наконец! — настаивала Лисси.
Почему такая спешка? — в своей обычной манере, слегка нараспев, поинтересовался Стэн.
Потому что глупость заразна, и мы не хотим ее от вас подхватить! — ядовито парировала Лисси. Ухватив Тинку за рукав пуловера, она потянула ее в прихожую.
Лисси, я же еще хотел... — увидев девочек, продолжил прерванный разговор господин Тедимайер.
Прости, утренний медведь, мы сегодня придем очень поздно! Нам пора! — с наигранной серьезностью заговорила Тинка. — Ты ведь знаешь, от стресса надо освобождаться, ты сам нам это всегда говоришь. Моя бедная мамочка каждый день надрывается на работе, и это не здорово. А мы ведь должны вести здоровый образ жизни.
Выговаривая все это, Тинка постепенно пятилась к входной двери. Лисси не отпускала ее пуловер и тащила ее за собой; сама она была уже у порога и поворачивала ключ в замке. Девочки выскочили наружу, в один голос прокричали: «До послезавтра!» — и захлопнули за собой дверь.
Они еще не прошли и половину пути до садовых ворот, как входная дверь снова отворилась и господин Тедимайер, задыхаясь, побежал за ними.
До послезавтра? Что это значит? — В его голосе странным образом сочетались растерянность и строгость отцовского допроса.
Папочка, нам ведь всегда разрешалось с обеда пятницы до обеда субботы жить в нашем доме. Ты что, забыл?
Господин Тедимайер тяжело вздохнул и еле слышно пробормотал:
— Нет, хотя к этому я никогда не привыкну. — Затем, немного подумав громко продолжил: — Но ведь сегодня только среда!
Да, но поскольку в субботу вы женитесь, мы договорились, что на этой неделе мы можем побыть в нашем доме с обеда среды до пятницы! — Тинка говорила с будущим отчимом, как с ребенком, который чрезвычайно медленно схватывает и которому надо очень четко все объяснять.
Ах да, кажется, так! — Господин Те-димайер неуверенно кивнул и сделал глубокий вдох и выдох. В первый момент то, что на него обрушилось, показалось ему чересчур сложным, и ему понадобилось время для некоторого осмысления. Когда он наконец вспомнил об отметке по математике, было уже слишком поздно: девочки завернули за угол.
Оглянуться в первый раз они рискнули лишь тогда, когда белый дом с высокой темно-серой крышей, похожей на шляпу с изогнутыми полями, полностью исчез из их поля зрения.
Лисси признательно хлопнула Тинку по плечу:
Неплохо, госпожа пройдоха!
Благодарю, госпожа хрю-хрю! — срифмовала в ответ Тинка.
Через несколько шагов она предприняла новую попытку отговорить Лисси от ее намерения:
Ты ведь знаешь, что мы не имеем права. Нам строго-настрого запрещено...
«Строго-настрого запрещено»! — передразнила ее Лисси. — Тиночка, но ведь это и есть тот самый крайний случай! Да, твой будущий отчим порой выглядит безобидным маленьким белым медведиком или плюшевым мишкой Теди, которого так приятно тискать и обнимать. А иногда он смешной, неловкий и косолапый, как настоящий бурый медведь. Но, поверь, он вмиг превращается в свирепо ревущего медведя гризли, когда один из его детей получает по какому-нибудь предмету неудовлетворительную оценку. Два года назад, когда Фрэнк отставал в английском, отец целое лето с утра до вечера зубрил с ним этот язык, как будто им предстояло жить в туманном Альбионе. И поэтому мы все не полетели в Грецию, а провели самые отвратные каникулы столетия в самой отвратной купальне на самом отвратном в мире пруду.
Лисси пришлось глотнуть свежего воздуха, потому что она говорила как заведенная, без единой паузы.
Но Тинку она все еще не убедила.
— Ты не пробовала воздействовать на свой мозг точечным массажем? — заботливо спросила она подругу.
Лисси закатила глаза от удивления:
— Точечный массаж? Что это еще такое?
Тинка показала ей два таких места возле глаз, где кость образует небольшую впадину.
— Эти точки надо массировать три раза в день по одной минуте, — объяснила она. Затем закрыла глаза и продемонстрировала на себе, как это нужно делать.
Едва приоткрыв веки, Тинка вздрогнула, увидев состроенную ей Лисси зверскую гримасу: глаза скошены, губы надуты и вытянуты вперед, ноздри задраны и круто изогнуты.
Что за вздор, Лисси? — с досадой воскликнула Тинка. — Ты что, не можешь и секунды побыть серьезной?
Ах, так выело, потому сто я клепко-клепко надавила мозговую сышечку, — плаксиво пролепетала Лисси, выпячивая губы и высунув язык.
Наконец девочки дошли до нужного им поворота, где висела табличка с надписью «Кристальный переулок». Далее они направились к дому № 77. Это действительно был их собственный дом, который подарила им госпожа Шикетанц. Однако это был не совсем обыкновенный дом, как и госпожа Шикетанц была не совсем обыкновенной женщиной.
Лисси и Тинка познакомились с ней, когда выполняли школьное задание: ребятам было поручено расспросить пожилых людей, которые уже очень давно живут в городе, об их прошлом. Госпожа Шикетанц девочек буквально «приворожила». У обеих очень скоро возникло одинаковое подозрение: госпожа Шикетанц — настоящая колдунья. Когда они прямо высказали ей свою догадку, она даже не стала этого отрицать.
