Виталий Мелентьев - Голубые люди розовой земли (Рисунки М. Скобелева и А. Елисеева)
Наверное, поэтому выход из корабля открылся им совершенно неожиданно. Большая, с полукруглым верхом дверь была распахнута настежь. На фоне играющих алыми бликами стен она казалась мрачной и таинственной.
Юрий и Шарик смотрели в эту дверь, в странный, словно пронизанный зеленоватым светом сумрак за ней, прислушивались и принюхивались.
Оттуда, из сумрака звездных глубин, еле слышно пробивались непонятные звуки. Что-то сдержанно шумело, потрескивало и пощелкивало — настороженно и не по-земному обстоятельно.
Из распахнутой двери космического корабля шел необыкновенно теплый и сухой запах. Он тоже не был похож ни на что земное, разве только еле заметным привкусом машинного масла и жареного лука. Но в остальном запах этот был не то что неприятен, а как бы раздражающ. Так пахли, наверное, машины, химические приборы или оружие. Он был как бы неживой, и в то же время он постоянно, но неуловимо менялся, и поэтому казалось, что он — живой.
Словом, это был запах неизвестной жизни.
Шарик насторожился, поднял черный нос-пуговку, втянул в себя этот необыкновенный запах и, как завороженный, медленно подошел к распахнутой двери. Ступив на металлический порожек корабля, Шарик несколько раз ткнул мордой вверх и вперед, потом поднял переднюю лапу, напружинился и замер. Шерсть на нем вместе с колючками, иглами и репьями вздыбилась — он был готов к схватке с неизвестностью. В нем проснулась кровь его древних предков — охотников и бойцов.
Юрий тоже не мог устоять на месте. Он тоже сделал несколько шагов вперед и вдруг понял, что такого, что случается в эти секунды с ним, еще не случалось ни с одним мальчишкой не то что города, но, возможно, целой области и безусловно ни с одним человеком большинства стран мира. И тут сразу вспомнилось, что когда отец ругал его за очередные проступки, то обязательно подчеркивал: «Я в твои годы был уже…»
«Интересно, стоял ли отец в мои годы на пороге космического корабля?» — с гордостью подумал Юрий и выпрямился — до этого он двигался с опаской, слегка втянув голову в плечи и согнувшись.
Теперь он тоже был готов к любой схватке с неизвестностью, и эта неизвестность неудержимо влекла к себе.
Напружинившись, он взялся за притолоку. Под рукой обшивка корабля казалась теплой, почти живой. И это живое прикосновение обшивки заставило Юрку вздрогнуть.
Шарик оглянулся и уставился на Юрия темно-карими поблескивающими глазами:
«Ну что, хозяин? Пойдем? Где наша не пропадала?!»
Юрка сделал шаг вперед.
Шарик сделал сразу несколько шагов и остановился.
Сзади раздался еле приметный шорох, и Шарик оглянулся. Но стены корабля уже закрыли от него полянку и лес. Они вошли в коридор космического корабля.
Глава вторая
ГОЛУБЫЕ ЛЮДИ
Скорее всего, от неожиданности — пол коридора был совершенно гладок и даже как бы пружинил — Юрка споткнулся. А когда споткнулся, то понял, что гладкий пол уходит куда-то вверх и вбок.
Глаза постепенно привыкли к рассеянному, зеленоватому свету. Он был ровный, немигающий и совершенно одинаковый и на потолке, и на стенах, и на полу. Все излучало этот красивый и таинственный свет, и потому все казалось как бы ненастоящим. Таким ненастоящим, что Бойцов невольно оперся о теплую, ласковую стену.
Стена была настоящей. Юрий осмотрелся.
На внутренней стене коридора тускло и настороженно горели крохотные огоньки. Они словно подозрительно присматривались к мальчику и собаке. Юре показалось, что эти огоньки как бы перемещаются, косят, и ему стало не по себе. Но он сразу же взял себя в руки — настоящий мужчина не должен распускать нервы — и сделал несколько шагов вперед. Ноги слушались плохо. Они словно прилипали к гладкому полу. С каждым шагом пол все сильней и надежней притягивал подошвы Юркиных ботинок. Они стали сползать с ноги, больно врезаясь в пятку.
Бойцов приостановился. Огоньки на стенах сразу стали разноцветными, яркими. Они заметались, замигали. Шарик подался вперед, прижимаясь к Юркиным мокрым штанам. По стене стремительно пронеслась целая россыпь огней.
Сдержанный, не по-земному обстоятельный шумок, что постоянно жил в корабле, усилился. Что-то щелкало, шипело, настороженно постукивало, и наконец из глубины корабля донесся глухой, утробный звук. Он быстро нарастал и, кажется, проникал до самого сердца, потому что оно вдруг сжалось и затрепетало, как будто Юрка пробежал без передышки десять стометровок.
Одновременно с этим странным и страшным звуком, который властно заполнил весь корабль, пол перед мальчиком и собакой плавно и легко поднялся и закрыл коридор неумолимой светящейся стеной. Дорога внутрь корабля была отрезана.
Выходило, что космонавты не принимали гостей. И это было так неприятно, что Юрка даже забыл думать о затрепетавшем сердце.
Было обидно: он спешил на помощь, волновался, собирался бороться с неизвестностью, а его не пускают. Как какого-нибудь подозрительного типа. Ну бывало, конечно, что ворвешься к кому-нибудь из товарищей, а там или уборка, или просто кто-то не одет. Всяко бывало… Но в таких случаях тебе вежливо скажут: «Подождите минутку». Да еще и извинятся. А тут молча закрывают дорогу — и катись куда тебе надобно. Очень обидно. Очень!
Обидеться сильней Юра не успел. Поднявшийся перед ним кусок пола начал двигаться на него — очень медленно, но неумолимо. Вокруг что-то зашипело, и коридор заполнился клубами не то пара, не то каких-то совершенно непонятных духов, которые были как будто бы и приятны, но в то же время от них першило в горле и на глаза навертывались слезы.
Светящаяся стена безмолвно надвигалась на него. Не то пар, не то духи обволакивали и проникали до самых печенок, и Юрий стал медленно пятиться.
Шарик жалобно тявкнул и выкатился на траву. Дверь звездного корабля медленно закрылась.
Юрка кашлял, вытирал нос и глаза, а Шарик обиженно повизгивал и мотал головой. Как потом выяснилось, из всех запахов, которые он учуял, его больше всего взволновал запах лука. Он знал, что раз жарят лук, — значит, ему может что-нибудь перепасть: ведь ему так хотелось есть. И теперь он больше всего жалел, что ему так ничего и не досталось.
И вдруг дверь так же медленно открылась, и из корабля поползли остатки духов или пара. Юрка и Шарик переглянулись: что это означает? Может быть, космонавты одумались, поняли, что они вели себя неприлично, и теперь сами исправляют ошибку — открывают дверь и приглашают войти. А может быть, они проделали всю эту обидную шутку только для того, чтобы проверить своих гостей?
И сейчас же подумалось: а вдруг космонавты больны и просто не могут выйти навстречу? Больны настолько, что вначале перепутали какую-нибудь кнопку на пульте управления и, вместо того чтобы пригласить гостей в корабль, выпроводили их, но теперь они поняли ошибку и просто умоляют войти. Ведь если бы в корабле были совершенно здоровые, нормальные люди, они обязательно бы вышли и постарались выяснить, в чем дело. А из корабля никто не выходил.
И Юрка ринулся в открытую дверь.
Казалось, что дверь не могла закрыться с такой непостижимой быстротой и точностью. Но она закрылась перед самым носом Юрия, и он с размаху стукнулся об ее теплый металл коленкой, лбом и локтем.
Теперь сомнений не было. Космонавты не хотели видеть именно его, Юрия Бойцова, и его верного друга Шарика.
— Ах, раз так, раз так!… — разозлился Юрий.
Нов это время сзади недоумевающе тявкнул Шарик. Юрий оглянулся — на полпути от реки до космического корабля, как раз посредине теперь заметной росной тропки, стояли четыре космонавта и смотрели на Юрия.
Шарик быстро взглянул на хозяина и нерешительно тявкнул еще раз. Юрка не ответил. Он смотрел на четырех пришельцев и молчал.
Молчал, потому что это были какие-то странные, несерьезные космонавты. Прямо не верилось, что такие могут быть на самом деле…
Прежде всего все четверо были примерно одного роста с Юркой. А Юрке — двенадцать лет. Выходит, перед ним стояли мальчишки. Разве такие могут быть космонавтами?
Хотя… хотя, возможно, кто-то специально отобрал низкорослых людей, чтобы побольше поместить в космический корабль.
Но, во-вторых, все четверо были в комбинезонах и, главное, в шлемах. А шлемы эти не только казались слишком легкими, несерьезными, но были еще и тщательно закрыты.
Зачем космонавтам, гуляющим по росной траве, закрывать шлемы? Они по всем правилам должны открыть их, хотя бы затем, чтобы надышаться замечательным утренним воздухом, приправленным земляничным духом.
Наконец, комбинезоны четверых космонавтов тоже были несерьезны.
Бойцов видел по телевизору всех космонавтов, и все они были в настоящих, вызывающих уважение комбинезонах — солидных, просторных, со всяческими застежками и раструбами, как у мушкетеров. А на этих были надеты легонькие, прозрачные, слегка поблескивающие чехлы. Как те полиэтиленовые мешочки, которые покупает мать, чтобы хранить в них хлеб и овощи. Ведь такие комбинезоны можно разодрать о любой сучок или гвоздь. Нет, в таком мешочке в космос не полетишь…
