Алексей Олейников - Сон Видящей
Гарри Торнфельд шмыгнул носом и благоразумно промолчал.
«Тебя бы сюда, когда здесь эта троица резвилась, – подумал он. – Они големов как орехи щелкали. Да что там големы! Твои чертовы куклы и те не справились».
– Весь список пострадавшего имущества запротоколирован, – заметил Кристофер Пайл, глава научной команды. – Ужасное преступление, просто чудовищное. Наши исследования под угрозой срыва, мистер Фреймус.
Бледный, полный, прозрачный, как студень. Белые волосы, белесые брови, мутные голубоватые глаза, рубашка, вечно расстегнутая на выпирающем животе, – Кристофер Пайл был похож на личинку майского жука, которую случайно выкопали из земли. С самого начала раскопок он не вылезал с седьмого уровня, только и бормотал, что об археологической сенсации, о том, как в Оксфорде горько пожалеют, что не дали ему кафедру, когда он опубликуется в журнале Nature.
Даже странно, что Пайл был из них, из того же высокомерного племени, что и Фреймус. Торнфельд давно приучился вылавливать их бледные физиономии. Они были как англичане среди англичан – не белая, а прямо прозрачная кость, невидимая, но очень ощутимая аристократия. Даже те из темников, кто старался жить просто и незаметно (хотя таких было меньшинство), выделялись среди обычных людей, как пугала среди кукурузного поля. Опытный глаз легко их различал.
Элита темников предпочитала конвертировать свой статус, власть и богатство в признаваемые человеческим обществом формы: их знатные фамилии давно приобрели титулы. Истории их семейных банков и фирм, как спилы вековечных дубов, насчитывали сотни годовых колец. Англия, как никакая другая страна, подходила для такого подводного, скрытого от чужих глаз образа жизни – здесь за каждым признавалось право на эксцентричность. Общество уважает личные границы джентльмена, если джентльмен уважает законы общества. А темники умели обстряпывать свои дела без лишних свидетелей, ночь была их плащом, тайна – их вторым именем. Куда там масонам, иллюминатам и прочим тайным орденам обычных людей – власть темников была незыблема, правительства сменялись, революции свергали монархов, но темники выплывали из любых исторических катаклизмов обновленными. Сильнее, чем прежде.
Иной раз Торнфельду казалось, что эти вообще построили страну под себя – выбрали остров и столетие за столетием формировали общество по своему вкусу. Гарри, любивший на досуге полистать мемуары ветеранов плаща и кинжала, воспоминания дипломатов и министров и, чистого развлечения ради, разного рода конспирологическую литературу, вроде измышлений о заговоре масонов и евреев, такую теорию не исключал. Знали бы авторы всех этих книжонок о тайном мировом правительстве хотя бы толику реальной правды!
Многие отпрыски темных фамилий мелькали в таблоидах, на страницах светских хроник и скандалов, кого-то прельщала актерская карьера или музыкальная индустрия. Торнфельд только хмыкал, натыкаясь на описание очередного дикого загула какого-то из обласканных судьбой юнцов.
– Подумать только, – бормотал он. – Такой уважаемый папа, магистр Ковена Восточной Англии, а сын так себя ведет. Ну надо же – в женском купальнике среди бела дня…
Своей прессы у темников не было, они предпочитали не оставлять никаких материальных следов своего существования. Только радиограммы, зашифрованные древними, еще алхимическими знаковыми системами, и несколько скрытых телеканалов, которые невозможно было увидеть без специальных дешифраторов сигнала, которые к обычным людям попасть никак не могли: «Темный вестник», «Трисмегист ТВ», «Уроборос Чэннел».
Был еще новомодный «Магбук». Гарри, хоть и близился к полтиннику, кряхтя, освоил и его – информация никогда не бывает лишней.
И сейчас, привычно поеживаясь под прицелом лихорадочно блестящих глаз колдуна, он гадал – что же задумал мистер Альберт Фреймус, глава Ковена Западной Англии.
«Проект «Утренняя звезда» уже должен завершить работу, но в соцсетях нет никаких следов активности детей, – размышлял Торнфельд. – Это же первый молодежный лагерь для темников, такого не было прежде – весь «Магбук» должен был давно взорваться постами, фотографиями, перепостами, группами обсуждений. А вместо этого – тишина и унылые посты на тему «где все, почему так тихо?». Пятьдесят человек выключены из блогосферы, как корова языком слизнула, и никто как будто не замечает их отсутствия».
Почему молчат семьи детей, Гарри понимал – они пытаются выяснить их судьбу по своим каналам. За последние две недели группа сетевой безопасности зарегистрировала десять попыток взлома серверов проекта «Чертог». Вокруг курганов шныряли персонажи с весьма мерзкими рожами, и Торнфельд не сомневался, что таким образом прощупывают все объекты, принадлежащие Фреймусу.
Фреймус сложил пальцы шалашиком, посмотрел на него и на Пайла своим новым сверкающим взглядом.
«Нелады с шефом, совсем нелады, – подумал Торнфельд. – Он теряет контроль. Фреймус никогда не теряет контроля».
Сколько Гарри уже рядом с главой ковена? Пятнадцать? Двадцать? Да уж больше, он в восемьдесят восьмом в Анголе встретился с ним в первый раз. Альберт был молод, но уже холоден, как лед. Казалось, он родился с антифризом в венах вместо крови. А теперь… Колдун мастерски выдерживал паузу, но Гарри слишком давно с ним вместе бродил по темным тропкам, чтобы обмануться. Вот Кристофер ерзает, как будто его черти уже на сковородке жарят, – так томит его неизвестность. А Гарри беспокоят скрытые и глубокие перемены в натуре шефа. Как говорят, для жен и слуг не бывает гениев, потому что они слишком хорошо знакомы с изнанкой жизни этих самых гениев.
Торнфельд был знаком с изнанкой жизни Фреймуса куда лучше, чем иная жена. Когда шеф исчезает, чтобы провести очередной эксперимент, а по возвращении демонстрирует явные изменения в характере и даже внешности, хорошего ждать не приходится. Да еще и новые члены их команды вызывают вопросы…
Гарри бросил быстрый взгляд на юношу у стены. Черные джинсы, черная куртка-худи с глухим капюшоном, в котором ухмылялась темнота. Лица не разглядеть, одни глаза блестят, в руках зажата трость. С черепом.
Какая пошлость.
Разговор происходил в одном из рабочих кабинетов Фреймуса, на минус третьем уровне. Все как любит Фреймус – никаких украшений, много электроники, стол, кресло для хозяина, стулья. Торнфельд с Пайлом вполне расположились, а этот стоит, давит ноги, стойкий оловянный солдатик.
Колдун вздохнул, разъял замок из пальцев – будто вмиг обрушил каркас неведомого замка на колени – и заключил:
– Мистер Торнфельд, вы снова поступаете в мое распоряжение. Проект «Чертог» переходит под начало мистера Адониса Блэквуда.
Кристофер Пайл подпрыгнул на стуле и едва не сверзился на пол.
– Как переходит?! – он взмахнул руками, сохраняя нелепое равновесие. – Что вы хотите сказать, сэр? Переходит в прямом смысле или в переносном?
– Я не ясно выразился? – нахмурился Фреймус. – За проект «Чертог» отныне будет нести ответственность мистер Адонис Блэквуд.
– Но как же мои исследования? – На Пайла было жалко смотреть. – Как же публикации? Вы же обещали, что я буду руководить раскопками, что я останусь во главе проекта…
– Копайте сколько угодно, мистер Пайл, – звучным глубоким голосом сказал юноша. Он шагнул к столу и снял капюшон. Торнфельд вздрогнул. Черная кожа неестественно ярко блестела, впавшие глаза, походившие на глаза самого Фреймуса, сверкали из глазниц. Смоляные дреды туго стягивали череп, сходились на затылке в пучок. Юноша двигался преувеличенно медленно, словно старался удержать силу, рвущуюся изнутри, но она все равно выплескивалась – в слишком быстрых движениях рук, поворотах тела. Он прихрамывал, но при этом шагал порывисто, быстро.
– Меня интересует общее развитие проекта и его дальнейшая безопасность, – он подарил Торнфельду взгляд, и Гарри с трудом подавил раздражение. Щенок, ему и семнадцати нет, а Фреймус назначил его руководителем проекта! Прощай, карьерная ступенька, ты мне нравилась. Прощай и ты, круглая сумма на банковском счету. А теперь опять тянуть беспокойную лямку водителя и телохранителя. Зачем шеф его сдергивает с места, где он уже корни пустил и готовился листву выбросить? Затем, что старине Торнфельду привалила работа по профилю, к гадалке не ходить, – а это значит бессонные ночи, разъезды, краткая дрема в самолетах и поездах и постоянные проверки безопасности.
– Что ж, займемся делом, – сказал Фреймус. – Мистер Пайл, мы в состоянии провести ритуал этой ночью?
– Ритуал вызова, сэр? – спросил Кристофер с ужасом. – Без подготовки? Вы же не привезли последнюю печать? Или привезли?!
Пайла бросало от разочарования к надежде, от ужаса к восторгу, как щепку в разыгравшемся прибое.
– Эта проблема скоро решится, – сказал колдун. – Круг вызова не разрушен, источник цел, носители печатей в порядке и способны работать. Не вижу проблем в том, чтобы частично открыть врата.
