Сергей Петренко - Калейдоскоп
Папа включил телевизор. Показывали новости. В кадре появился берег реки и репортёр с микрофоном. Он затараторил:
— Именно здесь отдыхающие, приехавшие на пикник, нашли мальчика. Он лежал без сознания у края воды, в мокрой одежде. Наверное, упал в реку и долго не мог выбраться. Несчастный смог добраться до берега, но дойти до города сил у него не хватило. Хорошо, что семья Игнатьевых решила в этот день отдохнуть на природе…
— Бедный ребёнок, — вздохнула мама. Алька хмыкнула — она телевизор каждый день смотрит, и таких историй видит сотни. А я вдруг почувствовал, что сейчас что-то произойдёт. Что-то важное. Такое, от чего будет зависеть вся моя жизнь.
Папа хмыкнул и сделал потише. В кадре появился пузатый мужик, он размахивал руками и что-то рассказывал. Потом снова возник репортёр и бодро заявил:
— Сейчас мальчик находится в первой городской больнице. Долгое время он не приходил в сознание, а, когда очнулся, не мог сказать, кто он и откуда.
— Прямо сериал, — пробормотал папа.
— Главное, чтобы всё хорошо кончилось, — отозвалась мама. — А то мальчишку в детдом отдадут.
Алька бросала на экран заинтересованные взгляды.
Репортёр продолжал:
— К счастью, его мать, обеспокоенная пропажей сына, подала заявление в милицию. По закону положено начинать поиск только через три дня…
— Какие чудесные у нас законы, — прокомментировал папа.
— …Но в данном случае всё получилось быстрее. Больница со своей стороны начала поиск родных мальчика. И уже на вторые сутки семья воссоединилась.
Показали больничную палату. На кровати сидела и плакала немолодая женщина. К её ноге прижималась маленькая девочка, наверное, пятилетняя. Она испуганно смотрела в камеру.
Женщину обнимал мальчишка лет десяти, одетый в больничную пижаму. Кажется, он тоже плакал. Вот он на секунду оторвал лицо от кофты матери, и его показали во весь экран.
— Пузырёк, — прошептала Алька.
* * *Мы пошли к нему на следующий день. Долго ехали на старом дребезжащем трамвае. Алька задумчиво молчала, и только у самой больницы спросила:
— Получается, Пузырёк «ключ» этого Варианта? Я его увидела и всё вспомнила.
— Выходит, так.
— А почему он вместе с нами не оказался?
— Потому что я дурак. Маркус же сказал — крепче держите друг друга. А я не догадался за него взяться. Он меня держал, а я его нет.
— Интересно, а он нас помнит?
— Скорее всего. Он ведь волшебное существо, хоть и почти превратился в человека.
Трамвай остановился у больницы, мы вышли на улицу, мокрую после недавнего дождя. Детское отделение в первой больнице одно, так что Пузырька мы нашли быстро. Мальчика, которого показывали по телевизору, здесь знали все.
— Ой, — растерялся он. — А я и не думал…
— Мы решили успеть, пока ты здесь, — деловито сообщила Алька. — А то потом ищи тебя по всему городу.
Пузырёк радостно заулыбался:
— А меня завтра выписывают!
— Вот здорово! — обрадовался я. — А сейчас тебе можно во двор выходить?
— Конечно!
— Тогда пойдём.
Мы сели на скамейку под высокими тополями. Листья с них облетели, и лежали под ногами золотыми кучами. Пузырёк закутался в куртку — старую, не очень чистую. Видно, небогатая у них семья. Я спросил:
— А как тебя зовут в этом мире?
— Игорь…
Алька засмеялась:
— Игорек-Пузырёк!
— Ага…
Я вздохнул:
— Прости, что не удержал тебя. Я ступил.
— Да ладно, ничего. Так даже интереснее получилось. Я сначала в ручье оказался. Хотел идти вниз, к реке. Туда звал ветер. А потом почему-то захотелось к истоку подняться. Я решил — вниз потом, потому что река — это надолго. Шел, с птицами играл. А потом увидел Урану.
— Как она, нормально? — неловко спросил я.
— Кажется, не очень. Прозрачная, как туман. Сказала: «Здесь дорога раздваивается. Если по одной идти — родник недалеко». Я спросил: «А по другой?». Она ответила: «А про другую я почти ничего не знаю». И исчезла. И я так захотел к вам! Сильно-сильно! Иду по ручью и думаю — хорошо бы к вам попасть, и чтобы мама была, и Блёстка… И бултых — в воде очутился. А дышать в ней не умею почему-то. Сам не помню, как на берег выбрался.
Вот какой из Пузырька получился замечательный «ключ». Может быть, и у нас дома всё хорошо, потому что он думал о маме и сестре? Как интересно меняются Варианты. Словно в калейдоскопе, когда повернёшь — и получается другая картинка. И как мало, оказывается, надо, чтобы люди были вместе — нужно просто захотеть.
Если с Пузырьком что-то случится… Но про такое я не хочу даже думать. Мы должны беречь малыша, чтобы он не захотел стать «ключом» другого мира. Ведь тогда этот Вариант погибнет. А если он просто отправится путешествовать по другим мирам — вряд ли здесь что-то изменится. Ведь этот Вариант останется его домом, в который ему всегда захочется вернуться.
Проще всего, конечно, его с собой не брать. Но, во-первых, он наверняка захочет с нами. А во-вторых… Мне будет не хватать его молчаливого понимания и чуткого, как стрелка компаса, чувства правильного выбора.
Главное — уговорить Альку…
Я осторожно начал:
— Вы только не ругайтесь сразу, ладно? Я думаю, мы должны найти Маркуса.
— Зачем? — вскинулась Алька.
— Я не могу объяснить. Просто чувствую, что ему плохо.
— Он получил то, что заработал.
— За что ты его так не любишь? — в упор спросил я.
— Он стрелял в тебя!
— В Ирха.
— Но попал-то всё равно в тебя!
— Случайно.
— А, значит, в Ирха стрелять можно, да? — ехидно спросила Алька.
— Так он же в него не попал, — хладнокровно ответил я.
Алька задохнулась от возмущения и не нашла, что ответить. Я не торопил её. Алька подумала и твёрдо сказала:
— Всё равно он плохой. Птицу обманул. Маму заколдовал — там, в деревне. Души из зверей вынимал. Ему наплевать на других.
— Но ведь и другим-то до него тоже никакого дела нет.
Алька не ответила. Ветер качал голые деревья, солнце светило с ярко-синего неба, и не хотелось думать о плохом. Но в голову всё равно лезла картинка, которую я видел во сне: туман, дорога, а по ней бредёт мальчишка, закутанный в плащ. Чувствуется, что он устал, натёр ноги, замёрз и хочет к маме. Но впереди — долгий путь, которому не видно конца. И от этого становилось тоскливо, несмотря на солнечный день.
— Я его мало знаю, но, по-моему, он всегда оставался один против всех. Никогда рядом с ним не было человека, готового встать рядом, несмотря ни на что. И поэтому он презирает людей. И, знаешь, мне кажется… Он имеет на это право.
Пузырёк тихо сказал:
— А мы сами… Кем мы вырастем, если бросим его? Такими же, как он, как Урана?
— Ну, я-то ни за что такой не стану! — сжала кулаки Алька.
— Тогда научись прощать, — посоветовал я. — Сейчас Маркус не тот взрослый маг, которого ты ненавидишь. Он просто пацан, такой же как я, и начинает всё сначала. Если мы не поможем ему, кем он снова станет? Как думаешь?
Пузырёк посмотрел на Альку:
— Тебе ведь тоже его жалко, правда? Но ты сердишься…
— Я сержусь на Максима! Потому что он кого угодно готов простить!
— Алька, я не хочу спорить… Но без тебя я смогу переместиться в одну сторону — туда, к Маркусу. Обратно — только с твоим заклинанием.
— Это другое дело!
— Я с вами, — быстро сказал Пузырёк.
Эпилог
К ночи дорогу накрыл туман. Путник шёл по ней давно, он устал и хотел есть. За деревьями показалось озеро с черной и неподвижной водой. Путник подошел к берегу, глянул на своё отражение. Ничего особенного — обыкновенный узкоплечий мальчишка, с мягкими волосами, падающими на глаза.
Путник поморщился и отвернулся.
В камышах чернела лодка. Путник забрался в неё, оттолкнулся длинным шестом. Поднялся ветер, погнал легкое судёнышко к другому берегу.
Путник сел на корме, обняв колени. Он знал, что дорога нескоро выведет его к людям. Сначала будут пустые дома, в которых можно только переночевать. Потом начнут встречаться неразговорчивые крестьяне. Они дадут поесть и ни о чём не спросят. Но с восходом солнца придется идти дальше. И только потом начнутся настоящие, живые миры.
Когда-то он уже проходил этот путь. Но тогда он оставался взрослым, злым и сильным. А сейчас хотелось домой. Чтобы мама отругала за поздние прогулки, покормила ужином и отправила спать. Но дома у Путника давно не было, и маму он не помнил.
На носу лодки появилась прозрачная фигура.
Путник вздрогнул.
— Урана?
— Когда же ты остановишься? — почти беззвучно прошептала она.
— Когда найду те тропы и ручьи, на которых оставил душу…
— Долог твой путь…
— Знаю. Не держи на меня зла. Может, встретимся ещё. И всё будет по-другому…
