Павел Филатов - Слуга Света
Я подошел к столу и взял кувшинчик в руку, поднес его к носу. Принюхался. Мама всегда смеялась над этой моей привычкой. Я, в обязательном порядке, прежде чем что-либо съесть или выпить, непременно обнюхивал предложенное угощение. В этот раз бзик меня спас — я вовремя понял, какая жидкость содержится в кувшине, и отставил его в сторону. Нет, пить мне, конечно, хотелось и еще как, но не настолько, чтобы я начал пить молоко! Я его с детства терпеть не могу, просто ненавижу. Был бы в кувшине такой же ледяной квас или на худой конец вода — выпил бы без вопросов и еще добавки попросил. Только ни в коем случае не молоко. Я еще не настолько сошел с ума!
Поставив кувшин на стол, я увидел, что мои руки покрывает какая-то мазь. Практически невидимая, и без запаха. После не большего осмотра себя любимого, я обнаружил, что этой же самой мазью, покрыты шея и лицо. Кожа под ней слегка зудела, зато боль от солнечных ожогов, которые я заработал, прогуливаясь, целый день под палящим солнцем, улеглась. Кто-то заботливо обработал открытые участки кожи лечебной мазью. Все же хорошо, что майку так и не снял, а то бы вообще был весь вымазан этим средством.
Моя одежда была аккуратно развешена на спинке кровати. Я быстро влез в джинсы, но футболку надеть так и не решился. Она была мятой, и от нее за милю, наверное, разило потом! Появляться на людях в ней, а сейчас мы вероятней всего прибывали в местной гостинице, стало бы не самой удачной идеей. Поэтому свой выбор я остановил на толстовке. Конечно, для лета она была не самой удачной одеждой, но, к вечеру становилось прохладно, да и комары в этом мире были просто огромными. Если бы вчера Алан не обрызгал нас специальным репеллентом, то утром в нас и крови бы не осталось. Взопреть я в ней не должен успеть, и комары ее не прокусят.
Вышел из комнаты, тщательно притворив за собой дверь. Я попал в узкий коридор прилично освещенный, светильниками на стенах. Под ногами ковровая дорожка, самого не презентабельного вида. Моя догадка о том, что находимся в гостинице, подтверждалась. По обе стороны коридора, через равные расстояния, были расположены комнаты, с небольшими номерками на дверях. Цифры в этом мире были непривычными на вид, но переводчик справился и с ними. Маленькая табличка с номером на двери немного расплывалась, и напротив нее появлялось еще одно изображение — цифра "12", только написанная привычными арабскими цифрами. Самое интересное, что надписи эти появлялись не автоматически. Для того чтобы увидеть перевод, мне было нужно на несколько секунд сфокусировать взгляд на номере.
Пройдя коридор, и так никого не встретив по дороге, я оказался возле лестницы, по которой спустился вниз, на первый этаж.
Внизу обнаружился широкий зал, весь заставленный столами. Под потолком три больших люстры, уставленные горящими свечами — света как раз хватало, чтобы полностью осветить все помещение. Обеденный зал, или ресторан — не знаю, как правильно назвать это место. Судя по прочитанным книгам, меня должны были встретить крики посетителей, запах алкоголя и табака. К тому же, обязательно, по любому пустяку, ежесекундно, должны были вспыхивать драки, в которые бы были вовлечены все посетители, включая огромных гориллоподных охранников. Либо в книгах все сильно преувеличивали, либо мы остановились в лучшей гостинице города, где подобное безобразное поведение считалось моветоном. Все столики были заняты преимущественно мужчинами. Они вели неспешные беседы, негромко смеялись, кушали, пользуясь ножом и вилкой, а вино пили из фужеров. Если кто-то и курил, а таких было меньшинство, то тонкие, изящные деревянные трубочки с хорошим табаком. Дыма минимум — его не хватало, чтобы заполнить все помещение и заставить слезиться глаза всех присутствующих, зато с очень приятным не раздражающим ароматом.
Я начал оглядываться по сторонам, выискивая своего приятеля. Надеялся, что он вкушает ужин и отдыхает, после дня в пути, а не отправился изучать город. Так и оказалось. Алан сидел за дальним от лестницы столиком, и сидел не один, а в компании. Отсюда мне было не разглядеть, его новых друзей.
Лавирую между столиками, я прошел через зал. На меня, в странной для этого мира одеждой, если и обращали внимание, то никак этого не демонстрировали, а большинство так и вовсе игнорировали. По крайней мере, никто не таращился, как на чудо природы, нагоняя неловкость. К слову, одеты все здесь были тоже во вполне привычную одежду, разве что устаревшего фасона. Никаких экстравагантных нарядов, набедренных повязок или разноцветных перьев в волосах. В большинстве своем, легкие брюки и рубашки. На некоторых еще и пиджаки. Одежда совсем не грубая, и не старая — чистая, выглаженная — каждый здесь заботился о своем внешнем виде.
Я подошел к столу и остановился в ожидании предложения присоединиться к трапезе. Алан что-то тихо втолковывал своему собеседнику и меня пока не замечал. Я решил этим воспользоваться и принялся с интересом рассматривать, сидевших за столом людей.
Вместе с Аланом сидели еще двое — мужчина лет сорока-пятидесяти, с практически седыми волосами, и острой, тоже седой, бородкой клинышком. За линзами пенсне скрывались настолько добрые глаза, которые встречаются лишь у героев мультиков. В отличие от других людей в этом зале одет он был гораздо строже. Черный пиджак, из-под которого выглядывала серая жилетка. Белая, накрахмаленная рубашка, и галстук с пышным узлом, в котором притаилась, поблескивая алмазом, заколка.
Вторым, точнее второй, оказалась молодая девушка, лет семнадцати. Она была настолько миленькой, что я никак не мог отвезти взгляда от ее лица. Большие, выразительные, голубые глаза, маленький аккуратный носик, высокие скулы, пухленькие губы — банальный набор слов, который не мог передать и миллионной части того, насколько эта девушка был хороша. И это притом, что косметикой она совершенно не пользовалась — для настоящей красоты, это было излишним. На ней было строгое платье, закрытое, с длинным пышным шлейфом, поэтому фигуру рассмотреть не получалось. Зато был и корсет — верхние части грудей, вздымающиеся при каждом вздохе, пленили меня своей красотой и совершенством, а сердце начало учащенно колотиться где-то в районе ширинки! Чувствовал, что начинаю краснеть, поэтому вновь перевел взгляд на лицо. За несколько мгновений, я изучил каждую черточку на ее лице. Каждый взмах больших ресниц, подбрасывал мое сердце под облака.
Из ступора, вызванного пленительной женской красотой, меня вывел радостный голос Алана:
— О, проснулся, наконец! Идем, садись к нам!
Я присел на свободный стул, рядом с моим приятелем. Девушка сидела напротив и задумчиво, с легкой улыбкой, рассматривала меня. Как же неудобно получилось! Я ведь пялился на нее, сам не знаю, сколько времени, и не заметить этого она не могла! А мне теперь с ней сидеть за одним столом, и если она хотя бы намекнет на мое неподобающее поведение, я ведь тут же сгорю от стыда! А мне ведь с ней еще и разговаривать придется, не сидеть же весь вечер, как немому. Боже! Но как? О чем? За что мне это?!!
Алан, не замечая моего замешательства, начал представлять меня своим новым знакомым:
— Господа, знакомьтесь, этот молчаливый и стеснительный молодой человек, мой спутник и компаньон — Артем. Очень воспитанный, порядочный и умный юноша, дружить с которым честь и удовольствие. А это уважаемые эр Серхио и эра Дана. Возможно, дальнейший путь мы продолжим все вместе, — это уже он пояснил мне. — Нам, с ними по пути, а путешествовать в большой компании веселее! — Алан громко и совершенно не естественно рассмеялся, но сразу же замолчал, и звонко хлопнул себя ладонью по лбу: — О, черт, что же это со мной сегодня происходит? Ты верно голоден? — Я лишь вяло кивнул в ответ. Не до еды мне было сейчас, совсем не до еды.
— Официант! — Закричал он.
Что он из себя строит? Такое непривычно наглое поведение Алана, даже заставило меня на минутку забыть о чувстве стыда. Разговаривает велеречиво, самодовольства и пафоса, хватило бы на десятерых таких как, он. Старается казаться взрослым мужчиной, но неужели не понимает, что выглядит, по меньшей мере, нелепо? Какой бес вселился в Алана? Совершенно это было на него не похоже.
— Слушаю вас. — Гулкий, чем-то неуловимо похожий на пожарную сирену, голос раздался возле моего уха. Я робко поднял глаза вверх. Ничего себе официант! Здоровый детина двух метров роста, огромный, в белом поварском фартуке, и с такой рожей, что любой душегуб от зависти удавиться. Ему бы окровавленный тесак в руку и гоняться за невинными студентками, а он тут в сфере обслуживания трудится.
— Видно мой друг никак проснуться не может, — сказал Алан. — Придется ему тогда довериться моему вкусу — И принялся диктовать назвать блюд.
Мне, признаться, было все равно, поэтому я и не вслушивался в то, что он говорит. Пускай хоть запеченных жуков принесут, в соусе из выжатых дождевых червей! Все съем и не поморщусь. Главное, чтобы больше меня сейчас не заставляли разговаривать — кроме нечленораздельного бормотания, все равно из себя ничего выдавить не смогу. Хотелось оказаться как можно дальше отсюда, лишь бы не ловить на себе, мимолетные взгляды Даны, оставляющие на моей коже ожоги и заставляющие замирать сердце.
