Владислав Крапивин - Трое в «копейке», не считая зайца Митьки
Показать бы Сергею Сергеевичу уральские «скальные выходы»! К сожалению, наш попутчик не может ехать с нами дальше. Мы, предчувствуя близкую разлуку, снова загрустили…
13.40. Попрощавшись с С.С. у порога его дома, выезжаем из Минска. Курс на Смоленск. Дорога с маркером «М-2».
14.20. Благополучно «переехав» столицу Беларуси поперек, на выезде видим монумент воинам: граненые штыки громадного размера на кургане Славы. А. К. вспомнил своего учителя — пермского поэта Николая Федоровича Домовитова, сказавшего: «Будто снова идти в штыковую приготовилась наша земля…» Да, пожалуй, так, как на белорусской земле, нигде больше не чтят память погибших защитников Отечества… И другая картина всплыла в памяти: в одном из городов Свердловской области украли медные плиты, на которых выбиты имена погибших земляков… Страшно жить, когда ничто не свято. Еще страшнее за тех, кто поражен этой «несвятостью»: они-то как жить будут?
14.45. Последний раз заправляемся на белорусской территории. Заканчиваются «зайчики», и десять литров, которые мы залили (11 000 руб.) должно хватить до границы с Россией. На спидометре — 4513 километров.
14.55. Город Жодино. Здесь делают знаменитые «БелАЗы». Мы видим целое «стадо» их, сгрудившихся за заводской стеной.
15.15. У города Борисова, где раньше стояла советская танковая дивизия, пересекли еще раз реку Березину.
16.03. Мы снова в Витебской области. Беларусь провожает нас дождиком. Соответственные и строчки А. К.:
Меж тучами просвет, как росчерк голубой…
Мгновенье — и закрыт он хмарью.
Что завтра ожидает нас с тобой,
Идущих весь свой век по краю?..
(Заяц Митька подает голос и говорит, что именно ожидает нас, но это высказывание мы приводить не будем по причине полной его безответственности.)
16.30. С. А. мужественно ведет нашу «копейку» по хорошей белорусской трассе. Проснулся В. П. и, взяв в соавторы А. К., сочинил:
А за теми лесами — Россия,
Ненаглядная наша страна,
Где просторы и реки большие,
Где, вообще-то, всего до хрена…
Только нас там покудова нету,
Но мы мчим с белорусской земли,
Чтоб «Столичную» в русском буфете
Не за «зайчики» взять — за рубли!
Патриотизм налицо. И не какой-нибудь там квасной, а настоящий, коренной, уральский! Не верите? Прочитайте, что выдал В. П. сразу же вслед за этим:
Без России мы долго не можем —
Как магнит нам родная земля…
Пограничников добрые рожи
Улыбаются нам издаля…
17.00. Наблюдаем у дороги «плечевых» (так называют дорожных проституток, очевидно, взяв за основу термин «плечо подвоза»). Внешне эти встречные зело страшны. Неужели кто-то зарится? Вспомнился старый анекдот: «Я столько водки не выпью!» Если же поморализировать, то что за жизнь такая, которая даже невзрачную бабу на обочину толкает?..
17.07. Справа от нас промелькнул (идем на большой скорости) мемориальный комплекс «Рыленки». Что это за мемориал, кому посвящен? Не знаем. Наше нелюбопытство вовсе не сродни тому, о котором говорил поэт («русские люди ленивы и не любознательны»), — просто очень торопимся домой.
17.20. На подъезде к государственной границе белорусы содрали с нас еще 87 российских рублей («за проезд по хорошей дороге»).
17.27. Мы на границе. Из радиоприемника льется песня «Любэ»: «Едем мы на Родину…» Такое совпадение. На спидометре 4727 километров.
17.30. Заправляемся за родные «деревянные». 30 литров — 222 рубля. «Воздух Родины, он особенный, не надышишься им…» Накрапывает дождь.
18.45. Проехали Смоленск. На подходах к нему дожевали минские пирожки с капустой, любезно предоставленные нам Кларой Васильевной — свояченицей В. П., мамой С. С. Запили их апельсиновым соком из пакета, купленным на границе. По мнению С. А., дороги смоленские ничуть не хуже белорусских, и это радует сердце.
Но у ровных дорог есть свой недостаток — убаюкивают.
В. П. назвал это «оцепенением дороги». Оцепенели все, кроме С. А., которому надо вести «Лайбу» вперед через поливший с новой силой дождь и невзирая на посапывание команды.
19.00. «Эх», — тяжко вздохнул Командор, вспомнив форшмак (еврейское национальное блюдо), которым нас потчевал С. С. На раздумья о еврейской национальной кухне натолкнула В. П. цена бензина на оставшейся позади заправке:
7.40. Несколько километров говорим о национальном вопросе. Разговор несколько отвлекает от серой и сырой российской действительности. Последнее слово осталось за В. П., заметившим, что сам форшмак скрасил бы эту действительность куда лучше всех наших слов.
19.10. Город Сафоново. Температура за бортом, похоже, падает. Остановились у леска на раздрызганной обочине. Изо рта клубами валит пар. Небесные слезинки, наблюдаемые нами на земле Белоруссии, превратились в плач навзрыд небес России.
20.12. Проехали деревню Урюпино. Ассоциация с городом Урюпинском. Там родился общий друг С. А. и А. К. — полковник Дмитрий Сергеевич Блохнин, к сожалению, ныне покойный. Не выдержало сердце, как только снял портупею и сделался пенсионером… Это как пояснение тем, кто считает, что военные зря так рано уходят на пенсию. И еще одна ассоциация к мыслям А. К., тоже теперь «запасника»…
20.50. Проехали поворот на Угру. До места исторического противостояния русских и татар на берегах этой реки восемьдесят километров.
Неужели раньше люди были мудрее? Подошли к реке две рати, посмотрели, что одной с другой не сладить, постояли друг против друга и разошлись без кровопролития. Раз невозможно одержать победу, для чего кровь проливать — жизнь дороже разорванной ханской басмы! Впрочем, и в наше время был случай такого же противостояния — Карибский кризис. И у Хрущева, и у Кеннеди хватило ума не нажать кнопку. А то вряд ли мы путешествовали бы теперь…
21.20. Дождь измотал всех, даже неутомимого С. А. Поэтому раньше обычного остановились на ночлег в придорожной корчме (мотелем ее не назовешь) — чуть-чуть не доезжая города Гагарина. Отдали 180 рублей за три кровати в неотапливаемой комнатке на втором этаже. За окном шумит трасса, по крыше барабанит дождь. 305 рублей заплатили за ужин. Традиционная разгрузочная поллитра и пиво. Тут же гуляет какая-то шумная компания из окрестной деревушки.
Пьяная молодая тетка пристает к нам с просьбой выпить за ее здоровье по стакану самогонки собственной выделки (разухабисто сообщает, что у нее день рождения). Пить с ней неохота. Особенно когда смотришь на ее десятилетнего сынишку — он тоже здесь, насупленно наблюдает за весельем мамаши. Что ждет мальчишку в этой жизни? Да, такие вот «крапивинские персонажи», которых мы не раз видели на пути, заставляют вновь и вновь думать о завтрашнем дне России. Впрочем, думай — не думай, а как поможешь каждому бесприютному пацаненку?
Хмурая продавщица говорит веселящейся мамаше:
— Ты лучше бы шоколадку сыну купила…
Та не реагирует, вновь глотает из стакана мутное пойло. Весело подвывает:
— Хорошие вы мои-и…
Шоколад покупает и украдкой сует мальчишке С. А. Он, невзирая на его боевое прошлое, самый чувствительный из нас…
С невеселыми мыслями поднимаемся по недостроенной винтовой лестнице из железа в свою «каюту» и засыпаем как убитые. Рокот автострады звучит колыбельною песней…
ЧЕТВЕРГ, 31 мая6.30. Проснулись рано — от сырости и того же рокота за окном, но почувствовали себя намного бодрее. О, великая спасительная сила сна! Завтрак: дежурная яичница и кофе.
7.30. Не мешкая двинулись в путь. На спидометре 5002 километра. Ворчим на непогоду. Дождь не перестает. «Последний день весны похож на осень», — изрек А. К. В. П. размышляет о загадочном русском экстриме — гальюне во дворе. «Это же сверхромантика», — так определяет он его суть. Но тут же добавляет, что от такой сверхромантики лучше уж прямо на обочину. Там, по крайней мере, ближе к природе.
8.00. Въехали в Московскую область. Число машин на дороге резко возросло: много иномарок… На замечание А. К.: «Вот «Мерседес», как пуля, просвистел…» В. П. выдает очередное стихоотражение окружающей нас ситуации:
Вся погода дождями издрызгана —
Вместо солнышка кажет нам дулю.
И свистят «Мерседесы», как пули,
Обдавая нас грязными брызгами.
Но мы плюнем вдогонку любому —
С каждым метром все ближе мы к дому.
8.22. С. А. ругает ельнинские дороги. Они и в самом деле дрянь! А. К. и В. П. из солидарности с капитаном автопробега пишут следующие строки:
