Улисс Мур - Каменные стражи
Обливии хватило десяти секунд, чтобы понять: он притворяется.
— Манфред! — строго произнесла она.
Водитель вытаращил глаза так, будто его неожиданно ударили, и спрятал руку под одеяло. Посмотрел на женщин, вошедших в комнату, и, узнав Обливию, вскочил с дивана.
— Госпожа Ньютон! — воскликнул он, прикрываясь одеялом. — Я… как…
— Спокойно! — приказала она. — Спокойно! Что случилось?
— Я… — Манфред так и стоял, вытаращив от удивления глаза и открыв рот. — Я… упал…
— Откуда?
— Я… я… — он тщетно пытался придумать какой-нибудь умный ответ.
Гвендалин замахала руками, словно крыльями:
— С Солёного утёса. Он повторял это всё утро!
Манфред пробормотал что-то невнятное.
— И что ты там делал, интересно знать, на Солёном утёсе? — потребовала ответа Обливия.
— Я ехал туда на багги… По дороге на виллу «Арго»…
— И как же ты упал с этой дороги на виллу «Арго»?
Манфред выглядел совершенно беспомощным. Он хотел прикрыться одеялом, но не мог да так и стоял наполовину голый.
— Я пытался уйти от лошади…
— Ах вот как, — холодно произнесла Обливия, — ты, значит, пытался уйти от лошади.
Гвендалин почувствовала, что возникает какая-то напряжённость, и попробовала перевести разговор на другое.
— Может, попьём чаю?
Обливия взглянула на парикмахершу и расплылась в радостной улыбке.
— Прекрасная мысль. Пойдём, помогу тебе приготовить чай, а ты, Манфред, тем временем переоденься.
С этими словами она швырнула водителю одежду, которую привезла для него.
— И никаких вопросов, — угрожающе шепнула она ему, когда парикмахерша вышла за дверь. — Иначе уволю!
Кухня Гвендалин была такой же красивой, как и всё в её доме. Синие стены, полочки с сухими цветами и подсолнухами.
Гвендалин поместила на поднос три фарфоровые чашки с серебряной каёмкой и поставила на плиту чайник с птичкой.
— Когда он закипит, птичка засвистит, — объяснила парикмахерша.
— Великолепно! — произнесла Обливия. — У тебя чудный дом.
— Вы находите? Это всё я сама сделала, то есть… Я всё сама придумала, а потом мне помогли…
— Просто чудный! — прибавила Обливия. И решительно продолжала: — Послушай, дорогая, не знаю, как извиняться за то, что случилось. И думаю, что должна как-то отблагодарить тебя.
— Ну что вы! Это было… Это оказалось так приятно, поверьте. Вот уже много лет как никто не храпел в моём доме… И даже если этот человек бредил, а иногда и кричал, всё равно замечательно.
— Ты слышала, о чём он говорил?
— В основном повторял ваше имя. И потом ещё о каких-то ключах и дверях.
— Ах, о дверях! — с притворным огорчением произнесла Обливия. — Опять о том же! Конца этому нет!
— Чему нет конца?
— Двери — это пунктик Манфреда. Это у него… Как бы это объяснить… Ну, можно сказать, он коллекционирует двери.
— Чудесно, — облегчённо вздохнула Гвендалин, прибавив ещё и эту деталь ко всему, что уже знала о Манфреде.
— Да, но это мучительно! Чрезвычайно! Ты же видела, что случилось, не так ли?
— Вы имеете в виду падение с утёса?
— Да, именно падение с утёса.
— Он уверяет, будто упал с него уже второй раз.
— И всё из-за той же двери…
— Боюсь, я не понимаю вас, госпожа Ньютон.
Птичка на чайнике засвистела, придя на помощь, и Гвендалин налила кипяток в заварочный чайник.
— На вилле «Арго» находится одна старинная дверь семнадцатого или восемнадцатого века, которую он во что бы то ни стало хочет увидеть, — объяснила Обливия. — Но… по той или иной причине до сих пор это никак не удавалось.
— Бедняжка!
— И не говорите! Он практически ни о чём больше и думать не может. И вообще, когда вобьёт что-то себе в голову, то уже ничего не поделаешь. А ведь ему достаточно только всего лишь взглянуть на неё хотя бы раз! Но… по крайней мере до тех пор, пока всё не уладится… — Обливия жестом намекнула на что-то неопределённое, но Гвендалин не поняла её.
— Ну да, конечно. Вы имеете в виду эту историю с новыми владельцами… И тому подобное…
— Совершенно верно. И тому подобное. Ты ведь понимаешь, что невозможно явиться к этим лондонским господам и просить у них разрешения войти в дом, чтобы посмотреть на эту дверь.
— Ну да, могут принять за ненормального.
— Вот именно.
— Или спустить с утёса.
— Ещё хуже.
— Манфред, наверное, уже переоделся, — сказала Гвендалин и, взяв поднос, направилась в гостиную.
— О, несчастный, — проговорила Обливия и загородила ей дорогу. — Ах, если бы только он мог войти на виллу «Арго»! — Она взглянула на Гвендалин и прибавила: — Если бы кто-то направлялся туда…
— Подождите… — прервала её Гвендалин.
— А что? — вздохнула Обливия, посчитав, что, по сути, уже добилась своего.
— Я как раз сегодня должна отправиться на виллу «Арго», — ответила Гвендалин. — В шесть часов меня ждёт госпожа Кавенант!
— В самом деле? — Обливия изобразила удивление, взмахнув ресницами. — А не могли бы мы поехать туда вместе с тобой?
Гвендалин покачала головой:
— Да, но я ведь работаю одна.
— Ты уверена?
Гвендалин посмотрела на Обливию Ньютон:
— А что вы предлагаете?
Обливия позволила ей пройти в гостиную, где Манфред застилал диван, и объяснила:
— О, это очень просто, Гвендалин, дорогая. Я могла бы посидеть в машине, пока ты и твой новый ассистент Манни пострижёте госпожу Кавенант. А когда ты почти закончишь работу, он оставит тебя на минутку и сходит посмотрит на эту удивительную дверь. Не так ли, Манни?
— Я — ваш вечный должник, госпожа, — ответил он, надевая бейсболку.
Гвендалин отметила, что в новом наряде Манфред выглядит очень даже недурно.
— Ах… вот как… — пробормотала она. — Думаю, и в самом деле можно было бы сделать, как вы говорите.
— Отлично! — воскликнула Обливия, опускаясь в ивовое кресло. — Думаю, теперь мы действительно можем с удовольствием попить чаю.
Гвендалин смущённо улыбнулась и подала ей чашку.
А когда стала наливать чай себе, остановилась. Её внимание привлёк доносившийся в открытое окно далёкий, но настойчивый звук — как будто упрямо звенел звонок на шлагбауме.
Обливия тоже заметила это.
— А что это звенит? — поинтересовалась она.
Гвендалин помолчала, потом пожала плечами:
— Не знаю. Но если бы работала железная дорога, то я сказала бы, что это сигнал старого шлагбаума.
Ребята вбежали в комнату, где находился пульт управления, и увидели, что Фред Засоня в возбуждении мечется по ней.
— Что происходит? Что вы сделали? — повторял он, схватившись за голову.
Пульт гудел, и все три лампочки на стрелке упрямо мигали.
— Стрелка! — догадался Рик.
— Какая стрелка? — испугался Фред.
Не теряя времени на объяснения, Рик, повернув рычаг, перевел третью стрелку на главный путь. Мигание тотчас прекратилось.
— Ах, молодец… — с облегчением произнёс Фред Засоня, хотя испуг его не прошёл.
Но едва он умолк, как пульт снова загудел и замигали все три лампочки другой стрелки.
— О нет, опять! — Фред снова схватился за голову. — И это ещё хуже!
Джейсон и Джулия с надеждой смотрели на Рика, который изучал пульт, пытаясь догадаться, как он устроен.
— Давай, Рик… — попросила Джулия.
— Включи его, Рик! — потребовал Джейсон.
— Легко сказать! — отозвался рыжеволосый мальчик. И принялся рассуждать: — Если стрелка номер три начала сигналить, потому что прибывает поезд…
— Прибывает поезд? Как это понимать? — совсем перепугался Фред.
Рик провёл пальцем по схеме железнодорожных путей:
— Поезд прибывает на станцию… и потом… следует отсюда… и эти три стрелки сигналят, потому что… нам нужно решить, на какой путь направить его.
— И куда мы направим его? — растерялась Джулия.
Помолчав, Рик сказал:
— Направим его… вот сюда!
И переключил две стрелки.
— Куда сюда? — не поняла Джулия.
— В туннель, — ответил Рик.
И в этот момент пульт внезапно перестал сигналить.
— В какой ещё туннель? — удивился Джейсон, который только что побывал в нём. — Туннель ведь закрыт!
Рик хотел было что-то объяснить, но тут новый шум заставил всех обернуться. Казалось, в помещение вокзала ворвался вихрь.
Затаив дыхание, ребята бросились в зал и увидели, что происходит. Оказывается, включилось и заработало огромное табло прибытия и отправления поездов — все буквы и цифры на нём стремительно закрутились, и в зале стоял такой громкий шелест, будто кто-то железной рукой перебирал гигантскую колоду карт.
Потом табло постепенно затихло, цифры остановились, и шум стих.
— Что происходит? — снова спросил Фред Засоня.
— А то, что Блэк оставил нам послание, — объяснил Джейсон.
