Рик Риордан - Лабиринт костей
Вновь оказавшись в зале терминала, Алистер позволил себе улыбнуться. Иан и Натали Кабра, возможно, и были смертельно опасными врагами, но все же они были дети. Алистер никогда не позволил бы, чтоб его перехитрили такие юнцы, как Кабра. Во всяком случае не тогда, когда его собственное будущее и будущее его рода поставлено на карту.
Он похлопал по карману, где в целости и сохранности лежал «Альманах простака Ричарда». Алистер сомневался, что сейчас хоть одна команда знает больше про тридцать девять ключей, чем он. В конце концов, он шпионил за Грейс годами, вникая в ее замыслы, угадывая, что она задумала. Все еще оставалось многое, чего он не понимал — секреты, которые Грейс, как он надеялся, передала своим внукам. Но и это он скоро выяснит.
Он на верном пути. Теперь он ясно понимает, что значил первый ключ: «РЕЗОЛЮЦИЯ Ричарда С…» Он даже рассмеялся от удовольствия. Даже Эми с Дэном не смогли понять, что на самом деле это означает.
Он прокладывал себе дорогу через терминал, то и дело поглядывая по сторонам — не появятся ли снова Кабра. Но они, похоже, испарились. Он вышел из здания аэропорта и только подкатил чемоданы к стоянке такси, как вдруг фиолетовый фургон резко притормозил у обочины. Боковая дверь отъехала в сторону, и жизнерадостный мужской голос произнес:
— Эй, привет!
Последнее, что увидел Алистер Оу, был огромный кулак, приближавшийся прямо к его носу.
Глава 11
Когда они прошли через таможню в аэропорту Шарль де Голль, Эми почувствовала, что устала так, словно сражалась с торнадо.
Всю дорогу в самолете она сидела между Дэном и Нелли. И у того, и у другой из наушников доносились громкие звуки — Дэн смотрел кино, Нелли слушала музыку и листала французские поваренные книги с огромными картинками, на которых изображались улитки и гусиная печень. А в это время Эми пыталась сжаться в комок и почитать свои книжки. В Филадельфии она приобрела еще шесть книг, но ей удалось дочитать только одну — биографию Бенджамина Франклина, да еще два путеводителя по Парижу. По ее меркам, это было ужасно. Каждая мышца ее тела болела. Ее прическа была похожа на куриное гнездо. Одежда пропахла лазаньей, которую подавали в самолете и которую Дэн опрокинул на нее в середине рейса. Хуже всего было то, что ей совсем не удалось поспать, потому что чем больше она читала, тем больше мыслей крутилось в ее голове — мыслей о взаимосвязи Франклина с Парижем. И мысли эти ее пугали.
На паспортном контроле она была уверена, что все забудет, когда пограничник спросил, где ее родители, а она пробормотала ту ложь, которую они с Дэном придумали и отрепетировали — что ее родители прилетают следующим рейсом. Присутствие Нелли, казалось, убедило пограничника, особенно когда Нелли начала отвечать на вопросы по-французски. Он кивнул. Поставил печать в их паспортах и пропустил.
— Нелли! — удивился Дэн. — Ты говоришь по-французски?!
— А? Да, у меня мама преподавала французский. Она была… ну… это… француженка.
— Я думал, твоя семья из Мехико.
— Только мой отец. Я выросла в семье, где говорили на трех языках. Так что я, так сказать, трилингва.
— Это просто потрясающе! — сказала Эми.
Ей было ужасно завидно. Как бы и ей хотелось знать иностранный язык! Но в обучении иностранным языкам она была безнадежна — она даже не могла запомнить цвета и цифры, которым их учили в детском саду на уроках испанского языка.
— Да ничего в этом нет такого, — успокоила Нелли. — Когда знаешь два языка, выучить третий, или четвертый, или пятый — очень просто.
Эми не была уверена, что Нелли говорит это всерьез, но они прошли через таможенный контроль, получили свой багаж, обменяли в киоске доллары на евро и направились к главному залу. Эми чувствовала себя совершенно бестолковой — она не понимала ни одной надписи на французском языке. Утренний свет лился сквозь окна, хотя она чувствовала себя так, словно сейчас полночь.
В главном зале собиралась толпа. Люди щелкали фотоаппаратами и забрасывали вопросами кого-то, кого Эми не могла разглядеть.
— Ого, папарацци! — сказала Нелли. — Может, это кто-нибудь типа Кейни Уэста?!
— Подожди! — сказала Эми, но Нелли не теряла присутствие духа. Они стали продираться сквозь толпу, говоря по-французски «извините» направо и налево. Когда они подошли ближе, Эми остолбенела.
— Йона Уизард!
Он с трудом пробирался сквозь толпу, раздавая автографы, а его отец семенил позади него, словно охранник. Йона был в приспущенных джинсах и в черной кожаной куртке поверх белой майки. На нем был стандартный набор украшений из серебра общим весом полтонны. Он выглядел свежим и хорошо отдохнувшим, и было понятно, что перелет дался ему намного легче, чем Эми.
— Лё Уизард!
Репортеры засыпали его вопросами. К удивлению Эми, Йона отвечал им по-французски.
Было так много народу, что Эми хотелось слиться со стеной, но Йона чувствовал себя в толпе, как рыба в воде. Он улыбнулся всем, потом сказал что-то смешное — толпа захохотала, потом пробежал взглядом по лицам и остановился на Эми.
— Эй! — позвал он. — Мои воробушки!
Эми была в ужасе. Йона принялся прокладывать дорогу к ним, и вся толпа обернулась, чтобы посмотреть с кем он говорит.
— О, нет, не может быть! — взвизгнула Нелли. — Вы знакомы с Йоной Уизардом?!
— Мы его родственники, — проворчал Дэн, — дальние родственники.
Похоже было, что Нелли сейчас грохнется в обморок. Неожиданно Йона оказался прямо перед ними, он уже пожимал руку Эми, хлопал Дэна по плечу и ставил автограф на футболке Нелли, а фотографы принялись делать снимки с ними. «Не смотрите на меня! — хотелось крикнуть Эми. — Я же вся в лазанье!» Но голос не слушался ее. Она пыталась отойти в сторону, но ноги ее словно приросли к земле.
— Йона! — позвал его отец. — Нам надо идти.
— Да, конечно, — Йона подмигнул Эми. — Пойдем со мной, кузина. Нам нужно о многом поговорить.
Отец Йоны начал было протестовать, но тот положил руку Эми на плечо и повел ее через терминал, Дэн с Нелли пошли следом, а толпа сумасшедших папарацци позади них щелкала вспышками фотоаппаратов. Эми казалось, что она вот-вот умрет от смущения, но каким-то образом они выбрались наружу. День был теплым и пасмурным. Грозовые тучи собирались на горизонте. Черный лимузин ждал их у тротуара.
— Нам… Нам не стоит… — запротестовала Эми. Она вспомнила, как мистер Макентайр говорил: «Никому не доверяйте».
— Ты что, шутишь? — сказала Нелли. — Это же такая возможность — прокатиться в лимузине с самим Йоной Уизардом! Давай!
Она нырнула в лимузин, и несколько минут спустя они уже плавно катили по восточной автомагистрали к сердцу Парижа.
* * *— Нет, мне нравится этот город! Да! — сказал Йона.
В его лимузине сиденья были расположены друг напротив друга. Йона и его отец сидели на одной стороне, а Эми, Дэн и Нелли — на другой. Отец Йоны вбивал что-то в свой смартфон, постоянно поднимая голову и поглядывая на Эми так, словно он не мог поверить, что она все еще здесь.
Снаружи за стеклом проплывали ряды золотистых каменных зданий. На окнах в изобилии стояли цветочные горшки. Кафе были заполнены людьми, а все стулья развернуты к улице, словно люди ожидали парада. В воздухе витали запахи кофе и свежей выпечки. Грозовые тучи придавали всему странный колорит, как будто бы город был не совсем реальным.
— Вы знаете, мой ТВ-рейтинг здесь даже выше, чем в Штатах! — сказал Йона.
— На восемнадцать пунктов, — вставил его отец.
— И мой альбом «Жизнь гангстеров» занимает третью строчку французского хит-парада.
— Вторую строчку, — сказал отец, — и поднимается выше.
— Вау, я обожаю твой альбом, — сказала Нелли.
— Спасибо, — сказал Йона, — а теперь закрой рот.
Нелли выглядела так, словно ей дали пощечину.
— Эй, — крикнул Дэн, — ты как разговариваешь!
— Что? — не понял Йона. — Она же не Кэхилл. Я не с ней говорю.
Эми была в таком шоке, что не могла выдавить ни слова, а Йона продолжал хвастаться:
— Как я уже говорил, этот город принадлежит мне. Моя галерея искусств открылась на прошлой неделе на Рю де ла Пэ. Мои акварели продаются по шесть тысяч евро за штуку. Я даже написал детскую книжку, которая вот-вот выйдет в свет.
Его отец извлек откуда-то экземпляр этой книжки и показал всем. Дэн искоса бросил взгляд на обложку.
— Le… Li’l Gangsta Livre Instantane?
— Это значит «Настольная книжка маленького гангстера», — гордо сказал отец Йоны.
Йона раскинул руки в стороны.
— Понимаешь, о чем я? Я популярнее, чем… — он гнусно улыбнулся, — Бенджамин Франклин.
Что-то щелкнуло у Эми внутри. Она провела много часов, читая про Бенджамина Франклина, и она была уверена целиком и полностью, что он — самый замечательный человек из всех, кто когда-либо жил на земле. Мысль о том, что она, возможно, его потомок, вселяла в нее гордость. Слушать теперь этого самоуверенного придурка с телевидения… как он сравнивает себя… Она так разозлилась, что забыла про смущение.
