Андрей Саломатов - Космический шутник
– А теперь рассказывай, что произошло. Только по порядку.
– Вечером я пошел на костер, – торопливо начал сосед. – Прабабушка с прадедушкой остались дома, а когда я вернулся, их не было.
– Может, ушли погулять? – сдерживая зевок, предположил писатель.
– Я обошел всю деревню. Да и не могли они ночью пойти гулять! Фуго, то есть Акакий Самуилович, не любит выходить из дома даже днем.
– Кто-кто? – удивилась Ирина Константиновна.
– Акакий Самуилович, прадедушка, – начиная краснеть, повторил внучек.
– Понятно, – хозяйка дома вдруг поджала губы и испытующе посмотрела на него. – Значит, сегодня прадедушку зовут Акакий Самуилович? А прабабушку как?
– Прабабушку? – затравленно спросил мальчик, поняв, что попался. – Арина Родионовна.
– Ну уж дудки, – усмехнулась женщина. – В прошлый раз ее звали Агафья Тихоновна, а прадедушку – Пантелеймон Захарович. На этот раз я хорошо запомнила. Ариной Родионовной звали няню Александра Сергеевича Пушкина. Из всего этого я делаю вывод, что твои родственники из Саратова никакие не прабабушка и не прадедушка. Может, даже и не родственники. Говори правду, иначе мы не сможем помочь.
– Хорошо, – тут же согласился Алеша и рассказал соседям всю правду о своих друзьях.
– М-да, ловко вы нас надули! – выслушав историю невероятных гостей, воскликнул Владислав Валентинович. Он окончательно проснулся и теперь перебирал в уме все возможные варианты исчезновения мимикров. – Может, обиделись на тебя и уехали? – задумчиво спросил он.
– Не знаю. Когда я уходил на костер, все было в порядке. Если только, пока я был там…
– Ясно, – перебил его хозяин дома. – А если твои друзья вышли и в темноте заблудились? Кроме того, они могли принять вид каких-нибудь домашних предметов, впасть в глубокую спячку и не услышать тебя. Ты же не ощупывал вещи, когда искал их.
– А что, мимикры, как сурки, впадают в спячку? – спросила Ирина Константиновна.
– Они мне ничего про это не говорили, – растерянно сказал Алеша.
– Их могли украсть, – продолжал писатель. – По деревне уже два дня шастает какой-то молодой человек в черных очках. Очень подозрительная личность. Все время что-то вынюхивает и, по-моему, наблюдает за вашим домом.
– Верно. Я тоже его видела.
– Украли? – испугался Алеша. – Зачем?
– Вот это уже другой вопрос, – постукивая пальцами по столу, ответил Владислав Валентинович. – А что, если твои мимикры посланы на Землю со специальным заданием? Вдруг они инопланетные разведчики?
– Нет, – твердо сказал Алеша. – Мы вместе боролись с дикими тимиуками, а потом на Зеленой планете спасали спасателей. А его тетушку мой папа вместе с биологами нашли в подземной пещере. Пещерные тимиуки хотели бросить ее на съедение священному трубирану. К тому же они не собирались на Землю. Это мы их пригласили отдохнуть.
– Пригласили, – передразнил его Владислав Валентинович. – А если какие-нибудь преступники пронюхали о том, кто они, и поэтому украли их? Ты представляешь, что может сделать всего один мимикр у нас на Земле? Он же может проникнуть куда угодно: хоть в банк, хоть в институт космических исследований, и что угодно вынести оттуда. Мне сразу не понравился этот молодой человек в черных очках. Рожа у него какая-то бандитская.
– И что же теперь делать? – вконец расстроился мальчик.
– Искать! – поднимаясь, ответил сосед. – По горячему следу! Преступники не могли уйти далеко, если только не увезли их на машине. А они наверняка так и сделали. Из чего делаю вывод, что воришки ушли далеко. Но искать все равно надо. Не бойся, Алеша, мы обязательно найдем их – живыми или мертвыми!
– Лучше живыми!
– Разумеется! Погоди, сейчас я только переоденусь.
К тому времени, как Владислав Валентинович облачился в джинсы и куртку и сел за руль автомобиля, над лесом взошло солнце, отразившись в миллиардах капелек росы. Кто-то из деревенских уже отправился на работу, кто-то приступил к завтраку, а Клубникин вышел на крыльцо и сладко потянулся.
Когда со двора Ирины Константиновны и Владислава Валентиновича выехал автомобиль с запотевшими от росы стеклами, никто и не заметил, как с дороги в сторону клубникинского огорода испуганно метнулись две небольшие тени. Сойдя с крыльца, пенсионер проводил соседскую машину взглядом и посмотрел на грядку. То, что он увидел, повергло его в крайнее изумление. На грядке, где еще вчера вечером росли кабачки размером с крупный огурец, за ночь выросли два светло-зеленых гиганта по метру каждый.
– Батюшки-светы! – пролепетал Клубникин, рассматривая кабачки-великаны. – За несколько часов вымахали такие здоровые?! Вот это да! Надо обязательно написать в Академию наук.
Он нагнулся над овощем и похлопал его по зеленому боку.
– Ой! – вдруг вскрикнул овощ. – Только, пожалуйста, не пробуйте меня резать ножом или тыкать вилкой.
– Что?! – отскочив как ошпаренный, воскликнул пенсионер. – Говорящий кабачок! – после этого он осмотрел пустынную деревенскую улицу и сипло проговорил: – У меня на грядке вырос говорящий кабачок!
– И этот сбрендил, – сказал овощ, а пенсионер, не спуская глаз с необыкновенного растения, вдруг бросился в дом, заперся на все засовы и сел писать письмо в полицию.
«Довожу до Вашего сведения, что сегодня утром некий кабачок, выросший на моей грядке всего за одну ночь до размеров авиабомбы, цинично оскорбил мое человеческое достоинство. Прошу принять срочные меры, так как количество данного овоща на моих шести грядках доходит до ста. И если все они начнут оскорблять своего производителя, оный, то есть я, не сможет продолжать проживать и трудиться на данном участке, в силу чего превратится в настоящего бездомного и опустится на самое дно социальной лестницы.
Истинный селекционер[13] и ветеран сельскохозяйственного труда Захар Клубникин».
Затем он сделал еще две копии этого письма для психиатрической больницы и Академии наук. А когда осторожно вышел из дома, чтобы опустить письма в почтовый ящик, никаких кабачков-гигантов на грядке уже не было.
– Вот подлецы, уже украли! – растерянно проговорил Клубникин, но письма все же отправил.
Глава 9
Обегав полгорода в поисках ночлега, мимикры, наконец, остановились напротив небольшого домика, окруженного густым садом, который в темноте казался диким и запущенным. Они присели рядом с забором, и Фуго устало проговорил:
– Все, хватит бегать. Надо возвращаться на автобусную остановку. Иначе окончательно заблудимся и не сможем вернуться.
– У меня больше нет сил, – сказала Даринда. – Давай немножко передохнем.
– Простите, – услышали они вдруг голос из-за забора, посмотрели вверх и увидели высокого старика с окладистой седой бородой. – Я вот вышел выкурить трубочку и случайно подслушал ваш разговор. Мне никогда не доводилось видеть говорящих собак, хотя живу уже больше восьмидесяти лет.
– Да, животные не любят распространяться об этом. Хотя в деревне Игнатьево, где мы отдыхаем, говорят не только собаки, но и рыбы, – ответил Фуго.
– Не обижайтесь, – мягко продолжил старик. – Вас, извините, искусственно вывели или вы сами научились человеческой речи?
– Конечно, сами, – фыркнул Фуго. Он ничуть не испугался бородача, потому что от него исходило необыкновенное спокойствие и доброжелательность.
– Я всегда подозревал, что животные не менее разумны, чем человек. Просто они меньше живут и не записывают свой жизненный опыт на бумаге, чтобы передать его детям. Поэтому каждому новому поколению приходится постигать все самим.
– Абсолютно с вами согласен, – кивнул мимикр, не желая разочаровывать доброго старика. – Я бы еще добавил, что животные не имеют столько вредных привычек.
Старик посмотрел на свою потухшую трубку, убрал ее в карман и проговорил:
– А скажите, пожалуйста, как у вас, у собак, обстоит дело с религией? Или животные не верят в Бога?
– Ну почему же, – ответил пес и почесал задней лапой за ухом. – Животные животным рознь. Месяца два назад я разговаривал с одной знакомой коровой – как раз обсуждали, откуда во Вселенной появилась жизнь.
– Простите, – перебил его старик. – Что, коровы тоже могут разговаривать?
– Конечно. У нее хозяйка работает в школе учителем, преподает русский язык. У нее и научилась. Но хозяйка, разумеется, ничего об этом не знает. Так вот, эта самая корова сказала, что верит в Бога, но ей очень не нравится, что человек почему-то считает себя выше всех и распоряжается на Земле, будто кто-то назначил его хозяином всего того, что было создано.
– Я ее понимаю, – покачал головой бородач. – Еще раз прошу извинить меня, а какой у вас – у собак – Бог?
– Такой же, как и у вас, – ответил Фуго. – Он один на всех. Неужели вы думаете, что один Бог создал собак, другой – коров, а третий – человека? Это же бред. Он один и одинаково любит все живое. Но человек почему-то думает, что именно он и никто другой – любимчик Бога, и поэтому творит черт знает что. Прямо как избалованный ребенок.
