Исчезнувшая стражница - Альварес Марта

Селена серьезно кивает.

– То, что с ней случилось, в хронике известно как «одичание»: это возвращение к самым базовым инстинктам, как у животного. Это возможно при злоупотреблении силами Стихийного центра.

– Значит, если я неправильно использую силу, я превращаюсь в животное, – заикается Нора.

– Класс! Если бы ты продолжила… то полностью превратилась бы в него? А можно выбрать, в какое именно животное? Обалдеть! Я думаю, тебе отлично подходит заяц. Или жираф. Ты такая высоченная! Или…

– Она физически не превращается в животное, Хана, – объясняет Луна. – Это просто… ну, то, что вы видели. Ее реакции и…

– А какие риски у остальных центров? – спрашивает Хана, усаживаясь на подлокотник кресла Селены. – Какие у моего? Может, я превращусь в лампочку?

– Хана! Это бессмыслица!

– Да, наверное, это правда. Мистикал существовали задолго до появления лампочек, – размышляет она. – Тогда… в свечку? – она старается подавить восклицание. – ТОЛЬКО НЕ ГОВОРИТЕ МНЕ, ЧТО Я СТАНУ ЗВЕЗДОЙ!

– Риски, связанные с твоими способностями, не представляют большой опасности, – обрывает ее Селена. Ее раздражение настолько очевидно, что ей удается даже успокоить разбушевавшийся энтузиазм Ханы. Она затихает, будто сдувшийся воздушный шарик, и Селена, кажется, испытывает облегчение, когда та встает с подлокотника кресла и садится вместе с остальными. – В твоем случае, речь может идти не только о создании оптических иллюзий… но и галлюцинациях.

– Надо же! Я могу видеть то, чего нет!

Луна подносит руку к лицу. «Нет я точно никогда ее не пойму».

– Как такое вообще может воодушевлять?

– Я же увижу мир не таким, как его видят все остальные!

– Хана, ты не понимаешь… – объясняет Ирис. – Когда у тебя галлюцинации, ты не различаешь, что реально, а что нет. Это весьма… сбивает с толку.

Этот комментарий заставляет Хану поморщиться.

– А у остальных? – спрашивает Эрин, продолжая обнимать Нору за плечи. Она слегка наклоняется, чтобы посмотреть прямо на Селену, которая продолжает наблюдать за ними, словно горгулья, из своего кресла.

– Ты, моя дорогая, можешь легко заболеть или сильно переутомиться.

Эрин ругается, подвергая Селену в шок.

– В этом нет никакого смысла! Предполагается, что мои способности развиты на максимум… и даже больше. Я должна стать еще сильнее, но никак не слабее.

– Так и есть, но при нормальных обстоятельствах. Но если ты злоупотребляешь своими силами, то становишься гораздо более уязвимой. Скажем, твой защитный барьер может треснуть…

– Мне не нравится, как это звучит.

– Если вы контролируете свои силы, как делали до сих пор, вам не о чем беспокоиться. Никому из вас не о чем беспокоиться.

– Да уж… – Ирис колеблется, коротко взглянув на Нору. – Но если бы это случилось… Какая опасность грозила бы мне? Чем опасен Ментальный центр?

Селена молчит несколько секунд. Затем она поджимает губы, как будто раздумывая, ответить ей или нет. На этот раз сомнения одолевают и Луну: может, все это было ошибкой…

– Паранойя, Ирис, – наконец признается ее бабушка. – Ты не сможешь контролировать мысли, проникающие в твой разум, и, как и в случае с галлюцинациями у световых мистикал, ты не сможешь отличать реальные мысли от ложных. И поверь, большинство из них будут негативными. Твой разум придумает, чем тебя атаковать.

«Замечательно, бабушка. Для человека, не желающего никого напугать, ты слишком остро реагируешь. Наверное, сейчас ты довольна».

Ирис медленно моргает, пытаясь осознать только что услышанное. Луна не представляет, что она сейчас чувствует – у нее самой все настолько плохо с собственными мыслями, что она даже теоретически не допускает возможность проникновения в свой разум без разрешения. Этой идеи более чем достаточно, чтобы свести кого-то с ума от беспокойства.

Или просто свести с ума.

– Осталась Луна, – говорит Селена.

– Что?

– Не смотри на меня так, – ее бабушка делает усилие, чтобы скрыть самодовольную улыбку. – Теперь, когда вы знаете риски друг друга, было бы несправедливо скрывать твои. Когда Луна неправильно использует свои силы, – она подчеркнуто произносит «когда», а не «если». Как будто это когда-нибудь случилось! Луна хочет опровергнуть такое заявление, но бабушка не дает ей возможности вмешаться, – она может страдать мегаломанией.

– Это разве не про тех, кто коллекционирует марки? – спрашивает Хана. – Какое отношение это имеет к Эфирному центру?

– Брось свои глупости! – отрицает Эрин. – Мегаломаны – это те, кто слушает много музыки.

– Это меломаны, – тихо исправляет ее Нора, глядя в полупустую чашку.

– Это мания величия, ясно? – наконец, вмешивается Луна. – Мегаломания – это мания величия.

– О, тогда это многое объясняет.

– Несмешная шутка, Эрин.

– Эй, не надо на мне срываться, мисс Мегаломания.

– Подождите, – их прерывает Ирис. – Выходит, мы сами не будем понимать, находимся ли мы под влиянием этих… побочных эффектов?

Бабушка Луны начинает перебирать кольца – это единственный элемент ее повседневного образа, с которым она не расстается даже на время йоги.

– Да, есть такая проблема, – она пожимает плечами. – Конечно, некоторые проявления более очевидны, как случай с бедной Норой, – Селена наклоняется к девочке, а та немного сжимается, когда видит ее приближение. «Видимо, животные инстинкты еще присутствуют, – думает Луна, – она распознает хищника». – Но другие состояния обнаружить сложнее. Твой случай, например, или случай моей внучки предполагают больше всего проблем. Когда тебе говорят, что ты параноик или страдаешь манией величия, обычно это только ухудшает ситуацию.

– Просто замечательно…

– Вот почему так важно, чтобы вы прислушались к моим словам. Все, что я говорю – для вашего же блага. Но вы по-прежнему настаиваете на том, что все знаете лучше меня.

– Потому что вы продолжаете скрывать от нас то, что происходит на самом деле, – взрывается Ирис. – Если бы вы рассказали нам о рисках раньше, возможно, Нора…

– Секреты, – бормочет Нора. – Демон астрот питается секретами.

Вот черт.

Луна обменивается взглядом, полным паники, с Ханой и Эрин. Ирис замечает это и смотрит на них, нахмурившись.

– Почему ты говоришь об этом сейчас, дорогая? – спрашивает Селена.

Ее интонация должна показаться мягкой, но, как всегда, за ней явно слышатся ноты укора.

– Я видела его в школе, – отвечает Нора, не глядя на нее. Она продолжает говорить тем же отсутствующим тоном, будто ее мысли окутаны туманом. – Я видела его в бестиарии, а сегодня и в школе.

– Милая, это невозможно, – Селена поджимает губы, не веря ее словам. – Демон астрот невероятно силен; такой аберрант не может так быстро пройти через Врата. Даже с учетом того, что сейчас происходит…

«Девочки, что вы сделали?» – рычит в их сознании голос Ирис.

Эрин и Хана даже не смотрят на нее. Они сохраняют бесстрастное выражение лица, так что Селена полностью не осознает происходящего, но Луна никогда не умела притворяться – ни маскировать движения тела, ни врать.

И Ирис это знает. Ей едва нужно заглянуть в коридоры сознания, чтобы узнать правду.

«ВЫ ВЫЗЫВАЛИ АСТРОТА?!»

Крик Ирис взрывается в сознании девочек, как граната. Луна закрывает глаза и обхватывает голову руками. Эхо обвинения Ирис звучит в ее мыслях несколько секунд, в течение которых все молчат.

Тишина.

Открыв глаза, Луна видит, что даже Хана и Эрин не смогли симулировать, что никакого крика не было. Даже Нора и Селена держатся за головы. Селена, которая смотрит на них с выражением полнейшего ужаса. Кажется, что в ярости Ирис забыла ограничить получателей своего мысленного послания.

Луна ожидала, что бабушка тоже закричит. Что испепелит ее взглядом. Но, похоже, слова Ирис отняли у Селены все силы, хотя ее молчание не приносит того облегчения, которое представляла себе Луна. Обычно поведение ее бабушки напоминает величественный огонь, находящийся под чутким контролем.