Александр Шалимов - ПЛАНЕТА ТУМАНОВ. Сборник НФ.
Полулежа в стартовом кресле, Лар улыбается. Он вспомнил рассказ своего инструктора по атмосферным полетам. Старик уверял, что этот жест появился после того, как провожали на окололунную орбиту одного из первых космонавтов. В день отлета с утра моросил дождь, и к моменту старта у всех провожающих начался насморк…
— Ты готов?
Эти слова обращены к нему.
— Да, Николай Петрович.
— Значит, помни: три часа полета.
— Да…
— Глубоко в туман не погружаться.
— Да…
— Главные задачи: пробы газов и определение толщины облачного слоя зондированием.
— Да…
— Двигаться по трассе, близкой к вертикали.
— Да, да…
— «Землянин» будет висеть над трассой твоего пути.
— Николай Петрович, вы все это повторяли уже десять раз.
— Знаю! Ионосферу пройдешь на предельной скорости, торможение — с приближением к поверхности облаков.
— Да, да…
— Ну, в добрый час… Даю обратный счет. Десять, девять, восемь…
«Вот она, эта минута, — думает Лар, — последний шаг навстречу мечте, на порог великой тайны… Странно: никаких возвышенных мыслей, никаких особых ощущений. Впрочем, нет, одно ощущение появилось — зачесалось левое ухо. Фу ты, черт! Как бы почесать его?»
Лар крутит головой, пытаясь потереться ухом о стекло шлема.
— …Два, один, старт!
Руки сами нажимают на рычаги. Знакомое ощущение падения в стремительном лифте, легкое сотрясение — и тело словно исчезает. Плоский диск атмосферной ракеты отделился от материнского корабля и парит в нескольких десятках метров от него уже за пределами искусственного гравитационного поля «Землянина».
Теперь только эластичные крепления удерживают Лара в стартовом кресле. Взгляд на контрольные приборы: все в порядке… Взгляд в иллюминатор, расположенный над головой: там огромный, тускло поблескивающий зонт «Землянина», а справа за его краем — черный провал, и в нем — яркая густая россыпь немерцающих звезд. Взгляд в иллюминатор под ногами: там светит ровная медовая желтизна венерианской атмосферы. Итак, в его распоряжении три часа… Вот только бы перестало чесаться ухо…
Голос Строгова в переговорном устройстве:
— Как дела? Как слышишь?
— Все в порядке, пока слышу хорошо.
— Стабилизация?
— Нормально. Включаю двигатели.
— Подождите-ка, Лар…
Это голос Порецкого. Что еще такое?..
В переговорном устройстве неразборчивый шорох голосов.
Похоже, что говорят все сразу. Лар напрягает слух и улавливает взволнованные реплики Коро:
— Там… это там… смотрите… Да, я уверен…
И сразу густой хриплый бас Строгова:
— Внимание, Лар. Придется задержать полет. Ты слышишь меня? Приказываю немедленно вернуться. Открываю входной шлюз…
Лар бросает стремительный взгляд в верхний иллюминатор. В терранитовом корпусе «Землянина» уже появилась темная воронка — шлюз открывается.
«Как быть? Неужели от полета придется отказаться? Что они там обнаружили? Его ракета в порядке. «Землянин», конечно, тоже. Значит, Коро?»
— Лар, почему не отвечаешь? Приказываю вернуться! Немедленно!
Лар молчит, стиснув зубы. Руки сжимают рычаги стартовых двигателей. В голове обрывки мыслей:
«…Приказ капитана… Он обязан подчиниться… Но полет… Это не отсрочка, это — отмена… Опасность?.. Но «меру опасности мы предугадать не можем». Кто это сказал?..
— Лар, почему молчишь? Ты слышишь меня? Приказываю…
Голос Порецкого:
— Он не слышит… Нарушилась связь. Но он еще не включил двигателей. Ракета в радиусе внешнего гравитационного поля «Землянина»…
«Ах, вот что! Хотите силой втянуть меня обратно? Вы это еще можете… Но на стабилизацию поля вам потребуется некоторое время… Десять-двенадцать секунд… Значит, пять секунд на решение…»
Но тело уже наливается невообразимой тяжестью. Неужели Строгов переключил поле мгновенно? А как же они там? Ведь и они не успели к этому приготовиться. Значит, им сейчас гораздо труднее, чем ему здесь. По инструкции мгновенное переключение искусственного гравитационного поля допускается лишь в случае крайней опасности. Лар с трудом поднимает отяжелевшие веки… кому грозит эта опасность? Ему? Но он уже за пределами «Землянина», где командует Строгов… Это как раз тот момент, когда он вправе решать сам. Ведь он сам решал, идя на этот полет…
Нет, он не хочет возвращаться… Он должен выполнить свое решение… Должен…
Лар пытается нажать на рычаги стартовых двигателей, но слишком велика охватившая его тяжесть. Он не в силах даже пошевелиться. Краем глаза он замечает, что полированная поверхность исполинского диска «Землянина» постепенно приближается. Сейчас его маленькую ракетку втянет в отверстие шлюза. Лар чувствует во рту соленый вкус крови. Это все гравитационная перегрузка…
Задыхаясь, он в последний раз пытается надавить на стартовые рычаги, и именно в этот момент ощущение сковавшей его тяжести немного ослабевает: нестабилизированное поле так неустойчиво…
Рычаги уступают нажиму пальцев, и вдруг резкая дрожь сотрясает тело атмосферной ракеты. Стартовые двигатели заработали. Расстояние между «Землянином» и ракетой Лара снова начинает увеличиваться. Двигатели маленькой ракеты пытаются разорвать опутавшую ее гравитационную сеть.
Перегрузка становится невыносимой. Лару кажется, что его расплющивает в стартовом кресле. Теперь он не в состоянии даже шевельнуть пальцем. Перед глазами стремительный радужный калейдоскоп. В ушах оглушительно стучит кровь, и сквозь ее удары издалека доносится голос Строгова:
— Лар… Лар… Лар…
Затем сразу тишина и мрак…
Маленький блестящий диск атмосферной ракеты, разорвав гравитационный плен, все стремительнее скользит в пустоте навстречу колеблющемуся туману, унося бесчувственное тело космонавта.
— Что же, в конце концов, произошло, черт меня побери, бормочет Строгов, с трудом поднимая отяжелевшую голову от пульта управления. Его багровое лицо залито потом. Толстые короткие пальцы, лежащие на кнопках пульта, дрожат.
Порецкий вытирает платком залитую кровью щеку. Скривившись от боли, пожимает плечами:
— Вероятно, результат ионизации… Радиосвязь отказала, он включил двигатели в тот самый момент, когда вы переключили гравитационное поле.
— Чепуха! Мне удалось подтянуть его ракету почти к самому шлюзу. Это все получилось позднее…
— Я не удивлюсь, если его расплющило, несмотря на скафандр и амортизаторы кресла.
— Ерунда! Он крепче нас всех. А мы, однако, целы.
— Но ты забываешь о тяге его двигателей. В конце концов они пересилили действие гравитационного поля. На него действовала суммарная нагрузка…
— А по-моему, он слышал нас, — тихо сказал Коро, склонившись над экраном большого локатора. — Слышал все, но решил лететь. Ведь я… я говорил ему раньше. Он знал о моих предположениях и, наверно, догадался, что отмена полета связана с этим…
— Ваше поведение, коллега Коро, не заслуживает никакого оправдания, — гневно прервал Порецкий. — Если он погибнет, вы и только вы будете в этом виноваты. Как вы могли молчать!
— Но у меня не было никакой уверенности, — пробормотал Коро. — Понимаете, никакой… Лишь предположение… Только в момент его старта удалось непосредственно наблюдать этот процесс. И как раз на краю того поля спокойных облаков, к которому он должен был лететь. Вы сами наблюдали за этим районом много дней, и вы сочли его наиболее благоприятным объектом, профессор.
— Но я не знал о ваших предположениях. Если бы вы сочли нужным сообщить мне…
— Оставьте, — махнул рукой Строгов. — Не в этом теперь дело. Мы все виноваты, и больше всех я — капитан «Землянина». Меру нашей вины определят другие. Сейчас надо решить, что делать.
— Я полечу следом за его ракетой, — быстро предложил Коро, — попытаюсь установить контакт до того, как он погрузится в облака, или произведу стыковку и отбуксирую его ракету к «Землянину».
— Поддерживаю, — сказал Порецкий. — Его ракета еще видна на экранах радаров. Она пока идет не с максимальной скоростью, можно ее догнать за пятнадцать-двадцать минут. Догнать и вернуть.
— Он все-таки слышал нас, — повторил Коро, — и, может быть, слышит еще сейчас. — Но не хочет отвечать. Решил сделать по-своему… Может быть, он и прав…
— Чушь, — грубо прервал Строгов, — не мог он так… Готовьтесь к полету. Полетите следом и вернете его. Только догоните и вернете. Понятно? Никакой разведки…
— Но если я догоню у самой границы облаков? Может быть, пробы?..
— Ты должен догнать гораздо раньше. При такой скорости его ракета будет лететь до границы облачного слоя еще не меньше часа. По-видимому, он без сознания. Ракета идет на минимальной скорости, а я приказал ему проходить ионосферу на максимальной. Иди готовься! Старт через пять минут.
