Ллойд Александер - Чёрный котёл
Теперь путники остановились и стояли в нерешительности и молчании перед узким проходом между плавающими болотными кочками. Отсюда Болота Морвы простирались на запад до горизонта. Высокие заросли колючего дрока тянулись над неверной зеленоватой поверхностью. Вдали Тарен различил островки скудной поросли. Дрожали тоненькие стволы чахлых деревцев. Под серым небом тускло мерцали лужи со стоячей водой вперемежку с пучками мертвой травы и метелками сломанного камыша. Густой запах перегноя ударил им в нос.
Непрерывное бульканье, поскрипыванье и чавканье стояло в воздухе. Глаза Гурджи округлились от страха, а бард беспокойно заерзал в седле на Ллуагор.
— Ты здорово вывел нас сюда, — сказала Эйлонви. — Но как ты собираешься искать Котел в такой трясине?
Тарен жестом попросил ее помолчать. Когда он глядел на эти болота, в голове его шевелилось какое-то воспоминание.
— Не двигайтесь, — предупредил Тарен тихим голосом. Он быстро огляделся. Серые фигуры вынырнули из-за полоски дальних кустов, с трудом пробивающихся над оплывающими кочками. Сначала он подумал, что это волки, но тут же понял: «Охотники!» Два Охотника были одеты в волчьи куртки, третий Охотник, в плаще из медвежьей шкуры, притаился за бугром.
— Охотники нашли нас, — быстро прошептал Тарен. — Пойдете вслед за мной. Но не двигайтесь, пока я не подам сигнала.
Теперь он ясно понимал смысл сна о волках и медведе и точно знал, что нужно делать.
Охотники, полагавшие, что смогут легко схватить ничего не подозревающую жертву, медленно подкрадывались.
— Пора! — крикнул Тарен. Он пришпорил Мелинласа, и конь вдруг стремительно полетел в глубь болот. Поднимаясь и опускаясь, конь продвигался сквозь трясину. Ллуагор следовала за ним. С громкими криками Охотники помчались за беглецами.
Один раз конь Тарена чуть было не пошел ко дну в глубоком омуте. Преследователи огромными скачками настигали беглецов. Они уже были так близко, что Тарен, оглянувшись, увидел одного совсем рядом — зубы оскалены в рычании, руки вот- вот ухватят стремя Ллуагор.
Тарен резко повернул Мелинласа вправо. Крик ужаса раздался за его спиной. Один из Охотников, одетый в волчью шкуру, оступился и упал в черную жижу. Болото с хищным чавканьем схватило и засосало его. Два его товарища цеплялись один за другого, отчаянно пытаясь удержаться на клочке уходящей из-под ног земли. Охотник в медвежьей шкуре вытянул вперед руки и хватал скользкие стебли травы, ревел от ярости и страха. Последний воин топтал тонущего собрата, тщетно пытаясь найти опору для ног. Но болото безжалостно тянуло его в свое мерзкое чрево.
Мелинлас мчался вперед. Солоноватая вода струйками била у него из-под копыт. А Тарен упорно направлял мощного коня туда, где, казалось, плавали в густой жиже полузатопленные острова. Он не остановился даже тогда, когда достиг, противоположного края болота. Здесь, по более твердой почве, он понесся сквозь колючий дрок, лавируя между редкими кривыми деревцами. Ллуагор поспешала за ним. Тарен уже ехал по дну длинного, размытого водой оврага под защитой нависшего края.
Внезапно он остановил лошадь. Около насыпи, словно часть ее, приютилась маленькая хижина. Она была так хитро укрыта дерном и кучами сухих веток, что Тарену пришлось долго искать дверь. Вокруг небольшого покатого холма стояли ветхие конюшни и нечто напоминающее разрушенный курятник.
Тарен стал осторожно Осаживать Мелинласа назад от этих странных построек и дал знак остальным сохранять молчание.
— Что ты таишься? — удивилась Эйлонви, — Кто бы ни жил здесь, он уже наверняка слышал наше приближение. Или живущие выйдут сейчас приветствовать нас, а то и устроить драку, или же здесь никого нет.
Она спрыгнула с Мелинласа и двинулась к хижине.
— Вернись! — шепотом позвал ее Тарен. Он вынул из ножен меч и, недовольно хмурясь, пошел за ней. Бард и Гурджи тоже спешились и вытащили свои мечи. Напряженный, готовый ко всему Тарен приблизился к низкому дверному проему. Эйлонви заметила окно, наполовину спрятанное в траве и куче хвороста, и заглянула внутрь.
— Не вижу никого, — сказала она, когда подошли остальные. — Взгляните сами.
— Это говорит о том, — пробормотал бард, заглядывая через плечо Эйлонви, — что здесь никого и не было. Во всяком случае, уже давно. Тем лучше! У нас будет сухое местечко, где мы сможем отдохнуть.
Тарен убедился, что хижина пуста и жильцов в этом пустынном, тесном и Захламленном убежище нет, хотя здесь был такой беспорядок, какого и в комнате Даллбена не увидишь. В одном углу стоял большой ткацкий станок, обмотанный перепутанными и оборванными нитями. Полотно на станке было соткано меньше чем наполовину и так небрежно, что почти сплошь состояло из узлов и прорех. Разбитая и надтреснутая глиняная посуда грудами была набросана на столе. В другом углу высилась куча сломанного и ржавого оружия.
— Как вам понравится, — раздался за спиной у Тарена веселый голос, — как вам понравится.
Глава одиннадцатая
ХИЖИНА
Тарен стремительно обернулся и занес над головой меч. Но вместо меча в его руке вдруг оказалась извивающаяся холодная змея, которая с шипением нацелилась ему в лицо. С криком омерзения и ужаса он отбросил ее в сторону. Змея шлепнулась на землю и тут же снова превратилась в сверкающий клинок меча. Эйлонви прижала ладони ко рту, подавляя крик. Тарен отпрянул назад.
Перед ним стояла низенькая и толстенькая крошечная женщина с бугристым, словно покрытым болотными кочками, лицом и парой живых, острых черных глаз. Ее волосы свисали, как пучки бесцветных болотных трав, переплетенных стеблем ползучего вьюна и украшенных булавками с драгоценными камнями, небрежно и как попало воткнутыми в это подобие прически. Темное бесформенное платье без пояса было покрыто грязью и сплошь залатано разноцветными заплатами. Огромные босые ступни утопали в скользкой жиже.
Путники плотно прижались друг к другу. Гурджи сильно дрожал и тут же спрятался за спину Тарена. Бард, бледный и встревоженный, тем не менее имел воинственный вид и приготовился защищаться.
— Подойдите, мои утята, — весело и даже игриво произнесла колдунья. — Обещаю, вам нисколечко не будет больно. Ты можешь поднять свой меч, если хочешь, — добавила она, снисходительно улыбаясь Тарену, — хотя он тебе и не понадобится. Никогда не видела жабу с мечом. Впрочем, и меча у жабы тоже видеть не приходилось. Так что бери, не стесняйся. Если хочешь.
— Мы хотим остаться такими, какие мы есть, — вскричала Эйлонви. — Не думай, что мы собираемся позволить кому бы то ни было…
— Кто ты? — спросил Тарен. — Мы не сделаем тебе ничего плохого. У тебя нет причин угрожать нам.
— Сколько веточек в птичьем гнезде? — неожиданно спросила колдунья — Отвечайте быстро! Ну вот, видите, — расхохоталась она, — бедные цыплята, вы не знаете даже этого. Тогда как же вы можете знать, чего по-настоящему хотите в вашей жизни?
— Одно я знаю точно, — возразила Эйлонви, — я не хочу быть жабой!
— Ты хорошенькая маленькая уточка, — проворковала колдунья масленым голоском, — не отдашь ли ты мне свои чудесные волосики, раз уж они все равно тебе больше не понадобятся? Со своими я просто замучилась. Привыкай к тому, что некоторые вещи исчезают и тебе больше никогда не придется увидеть их опять.
Она подпрыгивала и гримасничала, наслаждаясь своей беспредельной властью над ними.
— Не имеет значения, — вновь заговорила колдунья, — понравится ли вам быть жабами, прыгающими по болоту, сидящими на поганках… может, и нет. Но, по правде, жабы никогда не сидят на поганках. Зато вы сможете квакать и купаться в росе по утрам. Очаровательно, правда?
Она вдруг приблизилась к Тарену и зашептала ему на ухо:
— Не пугайся! Ты же не веришь, что я сумею это сделать с тобой? Я великодушна, так ты считаешь? Но не я пришла к вам, а вы ко мне. А я не терплю сутолоки и толкотни в своем доме. И, поверь, сделаю все, что пообещала.
Тарен в это время судорожно высчитывал про себя всевозможные способы спасения своих друзей. Он бы не поверил всем угрозам этого мерзкого кривляющегося существа, если бы не помнил отвратительную змею в своей руке, ее холодные глаза и острый ядовитый зуб, нацеленный на него.
— Сначала вам может не понравиться быть жабами, — ворковала между тем колдунья, — Понадобится время, чтобы привыкнуть. Но, — она протянула к ним ручки, — уверена, коли уж это случится, вам ничего другого и не захочется.
— Зачем тебе это нужно? — вскричал, все более взъяряясь от собственного бессилия, Тарен.
Он с омерзением отпрянул, когда колдунья ласково потрепала его по щеке. А та вдруг переменила тон и злобно проговорила:
— Разве люди не могут не совать нос не в свое дело? Пожалеть вас? Сделать исключение для одного, двух, трех? А потом появятся здесь десятки, сотни, тысячи вам подобных? Сотни и сотни топчущих, покоряющих, заселяющих эти топи! Нет, поверь мне, так будет лучше для всех. Несколько лишних жаб — и никого лишнего еще сотни лет!
